Виталий Забирко - Мы пришли с миром

Закрыв коробок, я положил его на полку над верстаком, чтобы во время работы случайно не смахнуть на пол и стеклянные глаза не разбились. Радужное с утра настроение испортилось. Если я прав, то самое обидное, что ничего поделать не могу. Откажусь от заказа, кто-нибудь другой сделает эталон, и я все равно останусь не у дел. А так — хоть какие-то деньги заработаю... С крупным бизнесом кустарю-одиночке тягаться нечего.

Я взял в руки полено, повертел в руках, определяясь с разметкой, и неожиданно понял, что не знаю породы древесины — ровного воскового цвета, плотной, с почти незаметными годовыми кольцами. Любопытная фактура. Кора с полена была содрана, сердцевина удалена, и только у одного края торчал аккуратный сучок. Прямо-таки готовый нос Буратино — в меру задиристый, разве что немного длинноват, но это дело поправимое. Невольно вспомнилось, как в фильме папа Карло укорачивал нос Буратино и что из этого вышло, и я улыбнулся. Занес резец, чтобы укоротить нос, но затем передумал. Косметические операции лучше проводить во время доводки куклы.

Отложив резец, взял карандаш и принялся размечать полено. Голова, туловище, руки, ноги... М-да, что-то не то рассчитал заказчик. Если и получится кукла побольше моей, то совсем на чуть-чуть.

Пробный надрез тоже меня удивил. С виду прочное дерево резалось неожиданно легко, и надрез получился ровненьким, будто это не дерево, а мягкий пластик. Идеальная для резьбы древесина — неужели знаменитый палисандр? Наслышан, но никогда с ним не работал, даже в глаза не видел. По слухам, древесина палисандра вроде бы источает приятный пряный запах... Или это сандал так пахнет? Я понюхал. От полена шел тонкий, едва различимый запах хвои, который уж никак нельзя охарактеризовать как пряный. Ну и ладно. Палисандр не палисандр, сандал... Спрошу у заказчика, когда буду отдавать куклу. Любопытно все-таки.

Поставив полено на попа, я хотел двумя глубокими зарубками обозначить голову, но зарубка получилась только одна, после которой полено странным образом спружинило, выскользнуло из рук и упало с верстака на пол. Одновременно с этим будто сильный сквозняк прошелся по лоджии, и развешанные по стенам куклы закачались, постукивая деревянными ручками и ножками.

Вот те на! Я ошарашенно огляделся. Окна на лоджии были закрыты, и взяться сквозняку было неоткуда. Подняв полено с пола, я снова поставил его на верстак. Каким образом оно могло спружинить? Наклонил я его, что ли, да надавил на сучок?

И вдруг до меня дошла комичность ситуации. Почти аналогичным образом начиналась история Буратино, только там папе Карло досталось поленом по лысине. Или его другу Джузеппе? Я поежился. Когда читаешь книгу, ситуация выглядит комичной, но мне было не до смеха. Мурашки пробежали по спине.

Выручил звонок в дверь.

— Заходи, Джузеппе! — попытался я пошутить, но получилось неудачно, если не сказать жалко. Кто меня мог слышать с лоджии? Чувствовал я себя, прямо сказать, не в своей тарелке, потому с облегчением покинул мастерскую и поспешил к двери. Даже позабыл спросить: «Кто там?» А когда открыл, то остолбенел.

На лестничной площадке стояла Оксана. В зимней курточке-пуховике, вязаной шапочке, со школьным рюкзачком за плечами.

— Привет! — сказала она и проскользнула мимо меня в прихожую.

— Здравствуй...

— Где у тебя здесь свет включается? — деловито осведомилась она.

Я пришел в себя, закрыл дверь зажег в прихожей свет.

Оксана сбросила с плеч рюкзачок и принялась расстегивать курточку.

— Какими судьбами? — осторожно поинтересовался я.

— Решила посмотреть, как живет будущий отчим, — напрямую заявила она. — Не возражаешь?

— Попробовал бы... — растерянно пробормотал я.

— Это правильно, — констатировала Оксана. — Тапочки для гостей есть?

Я подал ей тапочки и тупо пронаблюдал, как она переобувается.

— А почему ты не в школе? — наконец сообразил я.

— В связи с оттепелью протекла крыша школы, классную комнату залило, и нас отпустили домой. Устраивает подобная версия?

Я только развел руками. Глупый, в общем-то, вопрос задал. Кто я ей такой? Оксана училась хорошо и если один день решила прогулять, то ничего страшного не случится. Лишь бы не вошло в привычку.

— Есть хочешь?

— А что у тебя на обед?

— Покупные пельмени, чай.

Оксана скривилась.

— Извини, бананов нет.

— А пельмени со сметаной?

— С кетчупом.

— Давай.

— Тогда марш мыть руки.

Я открыл перед ней дверь в ванную комнату, а сам поспешил на кухню. Достал из морозильника пачку пельменей, поставил на плиту кастрюлю с водой, включил электрический чайник. Расставляя на столе тарелки, я услышал, как Оксана вышла из ванной комнаты, зашла в комнату но, не задержавшись там, появилась на кухне.

— М-да... Небогатый женишок маме достался, — констатировала она.

— Ты себе лучшего найдешь, — заверил я.

Против обыкновения Оксана не стала пикироваться.

— Отойди-ка, — отодвинула меня от плиты, — не мужское дело — обед готовить.

— Да уж, пельмени варить — серьезная наука, — согласился я. — Вари только себе, я недавно завтракал.

— А я одна есть не буду!

— Тогда я попью с тобой чаю. Устраивает?

Оксана сварила десяток пельменей, выложила на тарелку, села за стол.

— Кетчуп по вкусу, — сказал я, пододвигая к ней бутылочку.

Оксана капнула на один пельмень, попробовала.

— Вкусно! — удивилась она. — Первый раз ем пельмени с кетчупом.

Она густо залила пельмени кетчупом и принялась есть. Ела она, как и все подростки, быстро, словно куда-то опаздывала. Будто не вилкой орудовала, а помелом мела.

— Это я от лени придумал, — сознался я. — В отличие от сметаны кетчуп долго не портится.

Пока наливал в стаканы чай, Оксана управилась с пельменями и успела помыть тарелку.

— На пожар торопишься? — подтрунил я.

— На вашу свадьбу, — не осталась она в долгу. — Или уже опоздала?

— Ты будешь первая, кто об этом узнает, — заверил я.

Она взяла стакан с чаем.

— А лимон к чаю есть?

— Нет. И бананов, извини, тоже.

— О бананах ты уже говорил. — Оксана обвела взглядом кухню, заметила на холодильнике скучающего Петрушку, которого я использовал в качестве кухонной рукавицы. — А я была в вашем театре. Водили всем классом на спектакль.

— Понравилось?

Она пожала плечами.

— Я тогда училась в первом классе, почти не помню. Помню только, что мы много смеялись... А отчего театр сгорел? От короткого замыкания?

Я вздохнул, взял свой стакан, отпил чаю.

— Помнишь, где стоял театр?