Сергей Синякин - Операция прикрытия

— Теперь уважаемый Капица будет рассказывать, что товарищ Сталин боится не только империалистического, но и инопланетного вторжения, — проворчал он. — А товарищ Сталин вынужден думать о государстве. Поэтому он обязан предполагать даже невероятное. Кстати, вы долго жили за рубежом. Подобные истории тогда имели место в буржуазной прессе?

Капица задумался.

— Нет, товарищ Сталин, — после минутного молчания сказал он. — А вот в этом или в прошлом году какой-то шум был. Какой-то летчик преследовал непонятные летающие объекты, которые в зарубежной прессе за их форм именовали довольно удачно летающими тарелочками. Но подробностей я не знаю.

— Товарищ Капица читает зарубежную буржуазную прессу? — удивился вождь. — Он не может забыть Англию?

— Это была перепечатка в польском рабочем журнале, — твердо сказал Капица. — Помнится, это было подано как курьез.7

Сталин улыбнулся в усы.

— Мы не будем интересоваться, где товарищ Капица берет буржуазную прессу, — сказал он. — Нетрудно догадаться, он берет ее у наших дипломатов. Но это не страшно. Для умного человека и яд может быть лекарством, не грамотный дурак и лекарством может отравиться. Все зависит от точки зрения, а мы знаем, что товарищ Капица имеет верную точку зрения на политические события в мире. Значит, товарищ Капица рекомендует нам не беспокоиться? Хорошо. Но я бы попросил вас проконсультировать по данному вопросу товарища Абакумова.

Он увидел, что при упоминании о министре государственной безопасности по лицу физика пробежала легкая тень.

— Я понимаю, — уже почти весело сказал Сталин. — Но в данном случае речь идет о безопасности государства, поэтому личные пристрастия не имеют значения. Товарищ Сталин это хорошо понимает, думается, что товарищ Капица тоже все поймет так же правильно. Кстати, кто из наших ракетчиков наиболее авторитетен?

— Сергей Павлович Королев, — не задумываясь, сказал Капица. — Выражаясь шахматной терминологией, если остальных специалистов можно рассматривать на уровне слонов, то Королев является безусловным ферзем. Он сейчас активно занимается с немецкими «Фау», но, насколько мне известно, имеет и свои довольно добротные наработки.

«Вчера на стадионе „Динамо“ состоялся один из главных матчей чемпионата страны по футболу — московское „Динамо“ принимало „Спартак“. Напряженный матч закончился со счетом 5-4 в пользу хозяев.

Во втором тайме в воротах А. Хомича заменил молодой вратарь В. Саная, который спас «Динамо» от нескольких верных мячей».

Глава вторая

Оперуполномоченный МГБ Свердловской области лейтенант Бабуш пришел в органы по партийному набору сорок седьмого года. Войну он закончил в Польше, поставить свой автограф на развалинах рейхстага ему не пришлось, но Александр об этом не слишком грустил. Демобилизовавшись, Бабуш вернулся домой, поступил в конструкторское бюро завода «Уралмаш» и отдался всей душой работе. Ему всегда хотелось заниматься конкретным делом и видеть практическое воплощение своих идей.

В конструкторском бюро завода работа еще шла по военным канонам — опоздания на работу были недопустимыми, и вольности с рабочим временем не поощрялись. Бабуш на фронте привык выполнять приказы и беречь время, поэтому заводская дисциплина давалась ему легко, и настороженность начальства быстро сошла на нет, уступив место дружелюбию и пониманию.

В мае сорок седьмого к рабочему столу Бабуша подошел секретарь первичной партийной организации Иван Сидельников. Мужик он был общительный, но карьеру партийного работника сделать вряд ли сумел бы, не получалось у него лавировать и интриговать, да и собственное мнение по самым разным вопросам Сидельников имел и не боялся это мнение высказывать.

Удивительно было, что его вообще выбрали секретарем первички, но в рабочих коллективах так оно обычно и бывает — грузят того, кто будет везти воз.

— Как, дружище, работается? — спросил он. — Начальство тобой довольно, да и все говорят, что фронтовика сразу видно — и дело спорится, и личная жизнь в порядке.

Бабуш настороженно молчал. Он еще с армии усвоил, что начальство лучше не перебивать, иначе не узнаешь, что оно о тебе думает.

— Значит, так, Саша, — сказал Сидельников, внимательно разглядывая сослуживца. — С тобой хочет секретарь парткома познакомиться.

— Это еще зачем? — удивился Бабуш. — Работаю, никуда не лезу. О чем нам с ним говорить?

— Иди, иди, — сказал Сидельников. — Если начальство на ковер вызывает, то уж оно точно знает зачем!

— Прямо сейчас? — поднял голову Бабуш.

— А чего оттягивать? — удивился Сидельников. — Иди паря, ждут тебя.

Секретарь парткома был не один. Кроме него, в кабинете сидел незнакомый Бабушу мужчина. На первый взгляд он ничем не отличался от любого другого человека, разве что неопределенным возрастом и некоторой безликостью. Одет он был в гражданский костюм, но вся выправка этого человека свидетельствовала, что военная форма ему хорошо знакома.

— Солнцев, — представился незнакомец

— Бабуш… Александр, — неловко проговорил Бабуш.

— Товарищ хочет познакомиться с вами и побеседовать, — сказал секретарь и отошел к окну.

— А чего со мной знакомиться, — пробурчал Бабуш. Родился здесь, учился тоже здесь, военную форму надел в сентябре сорок первого. Воевал. Два ранения. Демобилизовался в сорок шестом. Сразу же пошел на завод. Женат. Один ребенок — сын Толя, шесть месяцев.

Солнцев и секретарь парткома переглянулись и засмеялись.

— Я так и думал, — сказал Солнцев.

— А чего вы хотели? — пожал плечами секретарь. — рабочая косточка.

Тем не менее, разговор получился долгим и обстоятельным. Солнцев задавал вопросы, уточняя скупые данные анкеты, которую Бабуш заполнял при поступлении: какие награды, за что награжден, где конкретно воевал, получал ли предложение стать кадровым офицером.

— Получал, — сказал Бабуш. — Но не остался. Домой хотелось.

— Немецким языком владеете? — спросил Солнцев.

— В объеме школьного курса, — усмехнулся Бабуш. — Ну и потом в окопах навтыкался, да и в Восточной Пруссии подучился самую малость.

Он прищурясь оглядел Солнцева и неожиданно спросил его:

— Вы из МГБ?

Солнцев и секретарь парткома вновь обменялись короткими взглядами.

— Почему ты так решил? — спокойно спросил Солнцев,

— Вопросы специфические, — сказал Бабуш. — Я в разведроте не один день пробыл. Угадал?

— Угадал, — в тон ему отозвался собеседник. — Значит, и предупреждать тебя не надо?