Ася Михеева - Тара

— Отзовись, — торопливо сказала Мюриель.

— Муришка? — весело произнёс комм голосом Андрея. — Знаешь, кто со мной? Доставай тапки!

— Нед приехал? — ахнула Мюриель.

— Через пять минут будем дома. Постели наверху, хорошо?

— Там холодно, — недовольно ответила Мюриель. — Я лучше в детской.

Комм чмокнул, воспроизводя поцелуй в мембрану телефона, и замолчал.

Мюриель с удовольствием подумала о том, как кстати оказалась мысль приготовить ужин на два дня сразу, и, кряхтя, полезла наверх за гостевой постелью.

Матрас — тяжёлый, зараза! — она просто сбросила с лестницы. Ничего, пол чистый, мыла утром. Одеяло кинула вслед. Подушку засунула под мышку и аккуратненько сошла, почти не держась за перила. Крошка Ник зашебуршился в кроватке, когда она стелила на тахте, но не проснулся.

«Вот и хорошо, — подумала она, расправляя на подушке хрустящую наволочку. — Нед, поди, соскучился по нормальной постели… Ах да. Тапки».

Она прошла в прихожую и вытащила из ларя коробку из-под комм-запчастей. Недовы тапочки в хрустящей комм-упаковке лежали уютные и весёлые.

Мюриель вынула их и поставила на подоконник, аккуратно свернула упаковку, закрыла коробку, чтобы спрятать в ларь.

В окне что-то мелькнуло. Она замерла с коробкой в руках.

Да, вон они. По серым камням дорожки, ведущей к дому между зелёных лужаек, — тёмные в пепельном вечернем свете. Длинный, немного сутулится — муж. Шагающий вприскочку, размахивающий руками — брат.

Нед был с Мюриель всегда. Нед был всегда на полтора шага впереди, прокладывая дорогу, потому что, когда Мюриель начала уверенно ползать, Нед как раз освоил премудрости дверных ручек. В школу их пришлось отдать вместе, потому что, чему бы ни учили Неда, Мюриель всё равно осваивала это ровно на следующий день.

Нет-нет, с Андреем она чувствовала себя вполне защищённой. Но всё же как хорошо, когда Нед рядом!

В доме сразу стало шумно и светло.

— Тапки!!! Мои тапки, Мария-Иосиф!

— Как Колька? В прыгалке висел? Или опять весь день на ручках?..

— Ой, да как загорел-то, и нос, нос облезлый!

— А я ши[13] видел, честное слово!

— Да кто их не видал-то, у нас за домом в холме…

— Так то холмовые, а я лесного видел…

— Муришенька, — потише сказал Андрей, — пришла твоя ботаника?

Она потупилась:

— «Хорошо» поставили.

— А что не так?

— Фотогербарий маленький, и две ошибки в тесте…

Андрей поцеловал её в лоб и утешил:

— Ну пересдашь в каникулы.

Мюриель жалобно заныла:

— Ну какие каникулы! Осень на дворе, а у меня ещё фармацевтика висит…

Муж растрепал ей чёлку и улыбнулся:

— Потом обсудим.

Бесполезно. Придётся пересдавать… Мюриель безнадёжно вздохнула и поплелась на кухню.

Кухня её, как обычно, успокоила. Широкий деревянный стол, красивый лакированный паркет, шкафы, вытяжка, посудомойка, полки с нарядными чашками, мраморная плита рабочей зоны, надёжный комбайн. Мюриель постелила скатерть, налила квасу в кувшин, вынула кастрюлю с рагу из духовки.

Прискакал розовый после душа Нед в махровом халате и тапках на босу ногу, Андрей чем-то загремел в мастерской и затопал по лестнице вниз. Мюриель зажмурилась от счастья.

Пока мужчины ели, в детской запищал крошка Ник, напоминая, что и ему время покушать. Пока то, да сё — к столу она вернулась, когда Андрей уже снял тарелки и скатерть и разложил очередную груду распечаток.

Мюриель ела, одним глазом поглядывая, как крошка Ник идёт по стеночке в кухню: встал, упал, прополз полметра, поднялся, шагнул, упал. Когда он добрался до стола, Андрей, не оглядываясь, протянул сыну палец.

— Забавно, — наконец сказал Нед, разглядывая какие-то кроки. — И ты думаешь, мы не одни такие на всю голову звезданутые?

— Сейчас готовых сняться и поехать — тридцать человек. К тому моменту, как вы закончите посадочную площадку для грузовиков и просчитаете дороги и водозабор, будет двести тридцать. Мне два года надо: я ещё на архитектора выучусь, и из Муришки к тому времени целый педиатр получится.

— За два года-то и я обернусь, — хмурясь, ответил Нед. — И, глядишь, Юлька уже ломаться перестанет…

— Ой, я тебе уже всё сто раз говорил про Юльку…

— Ну да, да, вот я уже и с профессией в руках, и с образованием… почти… и с делом с большим. Завтра вон цветов пойду наберу… Позову с нами.

— О да! — засмеялся Андрей. — Химик-конструктор в новом городе край как нужен!

— Тем лучше, — приободрился Нед. — А планы по городским зонам давай ещё утром обсудим.

— Да, — ответил Андрей, запихивая бумаги в ящик. — А сейчас ну-ка про тебя. Что ваши промеры-то показали?

Мюриель печально подумала, что в геологии она от Неда безнадёжно отстала ещё три года назад. Андрей же что-то понимал, хмыкал и смеялся вместе с Недом над каким-то Олежеком, который «гелевым щупом-то пробивался-пробивался сквозь глиняный горизонт, аж вспотел весь…». Она посадила крошку Ника в прыгунки и взяла вязание. Андрей задумчиво посмотрел на жену и достал чайные чашки.

Её — тоненькая, узорчатая, из ударопрочного фарфора. Пузатая обливная кружка — Андрея. Недова — из верхнего ящика, красная, с профилем капитана Брагина.

— А как вы там в полях чаёвничаете? — спросила Мюриель у брата.

— А как замёрзнем, так и за чай, — ухмыльнулся тот и потянулся за сахаром. — Да ещё из фляжки в термос плеснёшь — так и совсем тепло становится… Главное не вспотеть! А то будешь как Олежек!

Мужчины вернулись к своим мужским разговорам (Мюриель окончательно потеряла нить на предположениях, как можно оптимизировать извлечение увязшего в болотах за Валдаем гусеничного вездехода), сынишка упоённо звенел погремушками прыгалки, спицы уверенно вязали петли — Мюриель улыбнулась, вспоминая, что в первую их встречу Андрей точно так же хмурился и ерошил волосы, а Нед точно так же подпрыгивал от желания вставить слово.

— …Ну, Кит, ну дай я ему съезжу!

— А ты, Малиган, помолчи, вот как надо будет, так и съездишь, а пока мы тут разговоры разговариваем, не видишь?

— А ты вообще-то подумал, О'Доннелл, что на разговоры ввосьмером на одного не ходят?

— А ты зассал? Зассал уже, да, умник?

— Свои штаны проверяй, а за мои не хватайся, а то плохое подумают!

Русский мальчишка в окружении целой компании гэлов-ровесников виртуозно отругивался, с тревогой поглядывая вокруг. Дело шло к тому, что быть ему битым.

— Ну, Кит, ну хватит уже, дай мне его треснуть! — взмолился Нед. Мюриели за его спиной было не видно, какую рожу скорчил Кит О'Доннелл, но Нед понурился.