Андрей Лазарчук - Тепло и свет

Несколько позже и в другом месте беседовали Полковник и Клерк.

— Авторитета, авторитета недостает, — с досадой говорил Полковник. Подумаешь, пистолет. С пистолетом и дурак сможет. А надо, чтобы только показался — и все встают, и не потому, что боятся, а потому, что не мыслят иначе. Чтобы восторг! Чтобы в глазах счастье и великая готовность подчиняться! Как этого добиться? Эх, орденов маловато, скуповат был покойник король на ордена… Да, орденов надо бы побольше, — он придвинул к себе изящную бронированную шкатулку старинной ручной работы и стал рыться в ней, выбирая ордена покрупнее; выбрав, схватил перламутровый маникюрный ножичек и, вывернув шило, стал неумело ковырять им драгоценное генеральское сукно парадного мундира.

— Позвольте, Полковник, — Клерк мягко отобрал у него инструмент. Зачем вам утруждать себя? А хотите, устроим торжественное награждение?

— Не стоит, не стоит, — проворковал Полковник. — Вот если так же просто было переменить погоны…

— Генеральские погоны были бы вам очень к лицу, — сказал Клерк. — И даже маршальские. А выше звание есть?

— Генералиссимус… — мечтательно сказал Полковник. — Но только на время военных действий, — вздохнул он.

— Ради этого не грех начать небольшую войну, — сказал Клерк.

— Все равно звание может присвоить только Принцесса, — еще раз вздохнул Полковник.

— А вы женитесь на ней, — брякнул Клерк, возясь с орденами.

Полковник даже вздрогнул.

— Но… как так?… Ведь я же не королевской крови. И потом… я все-таки уже в возрасте и… это… я не могу, вы понимаете…

Клерк с интересом смотрел на него.

— Ерунда, — сказал, наконец, он. — Если хорошо порыться в архивах, непременно выяснится, что вы побочный внук одного из принцев-консортов они их столько наштамповали… А что касается вашего «не могу», то поверьте — молоденькая женщина при желании всегда сможет расшевелить любого мужчину, независимо от возраста.

— Но ведь Принцесса может и не захотеть! — заволновался Полковник. — Может и не согласиться!

— Доверьте это дело мне, — сказал Клерк. — Кстати, вы в курсе, что Кукольный Мастер — скрытый коммунист?

— Не может быть, — сказал Полковник. — Я его двадцать лет знаю.

— И все-таки, — сказал Клерк.

С Принцессой занимались Физик и Пастор. Физик обучала ее точным наукам, а Пастор — всему остальному. Сегодня они задерживались, и Принцесса в ожидании урока валялась на диване и читала роман. В романе героиня убегала от мужа-банкира с гусарским поручиком. Это происходило на фоне живописного народного восстания — почему-то в защиту короля и королевы от козней парламента, — и читалось взахлеб. И нет ничего удивительного в том, что она так долго не замечала отсутствия своих учителей. Но Физик увлеклась идеей Мастера и села за расчеты, а Пастор от своей паствы узнал о подробностях введения на Ковчеге нового порядка…

— Скажите, Полковник, — спросил он Полковника, придя к нему в апартаменты, — зачем вы это затеяли?

— Что значит — «затеяли»?! — сразу повысил голос Полковник. — Разве вы не видите, что без решительных действий мы погибнем? Процветают разврат, анархия, преступность. Дисциплина отсутствует. Что вы как служитель церкви, как носитель духовной власти сделали для их искоренения?

— Я, к сожалению, не носитель духовной власти, — сказал Пастор. — Здесь, в Ковчеге, я — частное лицо.

— А раз так, господин Частное Лицо, — с сарказмом сказал Полковник, — не путайтесь под ногами тех, кто пытается что-то сделать.

— Но ведь вы убили человека, — сказал Пастор.

— Бунтовщика, — сказал Полковник. — Следует различать. Все, я вас больше не задерживаю, — и он встал.

— Будем надеяться, — сказал Пастор, — что это последняя жертва.

Он вышел от Полковника, постоял в раздумье и направился к Принцессе. Но дверь в покои Принцессы оказалась запертой. Если бы Пастор прислушался, он услышал бы за дверью приглушенные голоса. Он был занят своими мыслями и не прислушался.

— Мы с вами взрослые люди, — говорил Клерк, развалившись в кресле, и можем довольно щекотливые вопросы обсуждать без обиняков. Не так ли?

— Попробуем, — сказала Принцесса. Она сидела на диване, отложив книгу, и с интересом смотрела на Клерка.

— Дело в том, что ваша власть иллюзорна, — сказал Клерк. — И вы это прекрасно понимаете. В предыдущие три года нашего нового существования казалось — и вам, наверное, тоже, — что можно обойтись совсем без власти. Это было пагубное заблуждение. Настал момент, когда для сохранения человечества нужна твердая рука, способная осуществлять наиболее рациональное управление. К счастью, такая рука есть. Это наш Полковник, который уже принял меры по обеспечению дисциплины и укреплению морали. Но он нуждается в укреплении, в решительном поднятии его авторитета. В глазах народа вы наследница богом данной королевской власти. Поэтому ваш брак с Полковником придаст наиболее благоприятный оттенок всем его начинаниям.

— И что же он собирается делать? — совершенно спокойно спросила Принцесса.

— Устранить анархию, — начал перечислять Клерк, — восстановить семьи, настаивать на безусловном продолжении рода…

— Благодарю вас, — перебила Принцесса. — Я поняла. Ну что же, я подумаю и сообщу Полковнику свое решение.

Клерк встал и подошел к ней вплотную.

— Девочка, — сказал он, глядя на нее сверху вниз, — ты что, всерьез думаешь, что твое мнение кого-то интересует?

— Как вы смеете? — побледнела Принцесса.

— Слушай меня внимательно. Если ты сегодня — сегодня же! — не дашь согласия, то твой Мастер умрет. Поняла? И не просто, а очень медленно и болезненно — я уж позабочусь. А ты будешь сидеть рядом на пенечке и все видеть и слышать. Тоже поняла? Умница. Так вот с сегодняшнего дня будешь все делать так, как я велю. Его жизнь в твоих руках. Станешь артачиться или пикнешь кому-нибудь — все. Ну?

Принцесса молчала, сжав побелевшие губы. Клерк взял ее за подбородок и вздернул голову вверх.

— Ну? — повторил он.

— Согласна, — прошептала Принцесса.

— Вот и умница. Да, кстати — никаких этих дамских фокусов с таблетками или лезвиями. Ему от этого легче не будет.

— Совершенно не представляю, что теперь будет, говорил Пастор Художнику. — Полковник сорвался со всяческих тормозов. Он убил уже четверых. И собирается продолжать. Что делать?

— Вы просите у меня совета? — удивился Художник.

— Я жалуюсь на судьбу, — сказал Пастор. — Кстати, на нее же я уповаю. Помните выражение: «Сила есть — ума не надо»? Остается надеяться, что Полковник в опьянении силой совершит, наконец, такую глупость, которая его погубит.