Айзек Азимов - Постоянная должность

— Доуни? — встрепенулась Дорис. — Кто это?

— Детектив из полиции.

И вдруг Брэйда ужаснула мысль: почему он боится применить к людям ту логическую систему, которую он, не задумываясь, применяет к химическим символам и атомам? Видимо, все дело в самом выводе…

— Выходит, — мрачно заключил Брэйд, — что некто намеренно подменил в одной из колб ацетат цианидом.

— Зачем? — спросила Дорис.

— Чтобы убить Ральфа.

— С какой целью?

— Не знаю. Я не знаком с его личной жизнью и поэтому не могу даже предположить, почему и кто мог быть заинтересован в этом убийстве. Я работал с ним более полутора лет, но ничего о нем не знал.

— Значит, ты считаешь, что и тут твоя вина? Скажи, а что знал о тебе Кэп Энсон, когда ты работал с ним?

Брэйд не смог сдержать улыбки. Профессора Энсона, по никому не известной причине всегда называли Кэпом. Может, в честь знаменитого бейсбольного игрока Кэпа Энсона. Каждую минуту, проведенную вне лаборатории, Кэп считал потерянной, а любой разговор, не относящийся к химии, — пустой болтовней. Студенты и ученики были для Кэпа лишь продолжением его рук и дополнением к его уму.

— Ну, Кэп — особый случай, — сказал Брэйд.

— Именно сейчас, — со значением произнесла Дорис, — я бы хотела, чтобы ты хоть немного походил на него. По твоим собственным словам, его главное преимущество в том, что он ни на шаг не отступает от фактических данных. Ты же мчишься галопом впереди этих данных. Вся твоя теория построена на том, что Ральф подготовил свои колбы с ацетатом в один прием. А откуда ты это знаешь? Даже если он всегда так делал, то как ты можешь доказать, что он не отступил от своего правила на этот раз? Может, он разбил одну колбу, или напортил что-нибудь, или вдруг заметил, что колб всего-то девять… Всякое могло случиться. И если он приготовил еще одну колбу — всего одну! — то в ней как раз и мог оказаться цианид.

Брэйд устало кивнул.

— Он мог бы это сделать, это могло бы случиться, ацетат мог бы оказаться цианидом… Все это — если бы да кабы. Давай придерживаться наибольшей вероятности, и тогда мы придем к неизбежному выводу: произошло убийство.

— Ты не начнешь этого, — глухо и сдержанно сказала Дорис. — Мне все равно, убийство это или нет. Я не хочу, чтобы ты затеял скандал. Утверждение на постоянную должность — не пустяк. Надеюсь, ты это понимаешь?

Зазвонил телефон. Дорис прикрыла трубку рукой и прошептала:

— Профессор Литтлби. Будь осторожен!

Брэйд взял трубку…

— Добрый вечер, профессор Литтлби!

Как всегда, слушая собеседника, Брэйд словно видел его перед собой; широкое лицо, румянец, оттененный сединой волос, нос и подбородок, выпяченные с такой одинаковостью, будто создавший их ангел употребил второпях одно лекало.

— Добрый вечер, Брэйд! — сказал декан. — Скверная новость! Только что узнал об этом.

— Да, сэр! Все это очень неприятно…

— Я мало знаю об этом аспиранте… Припоминаю что-то об условиях его приема в аспирантуру. Сейчас, впрочем, это уже не имеет никакого значения. И все же я давно заметил, что неуравновешенные люди часто бывают причиной несчастных случаев. Вы не смогли бы заглянуть ко мне завтра перед началом занятий?

— Конечно, сэр. Можно спросить, зачем вы хотите меня видеть?

— Просто поговорить о проблемах, которые возникли в связи со всем этим. У вас лекция в девять?

— Да, сэр.

— Тогда зайдите ко мне в восемь тридцать. Держитесь, Брэйд! Это ужасно, ужасно! — И он повесил трубку.

— Он хочет встретиться с тобой? — спросила Дорис, как только закончился разговор. — Зачем?

— Этого он точно не сказал. — Брэйд взял свой давно опустевший бокал, испытывая неодолимое желание вновь наполнить его. — Видимо, нам лучше всего поесть.

Салат они ели молча, и Брэйд был рад этому.

Наконец Дорис сказала:

— Я бы хотела, Лу, чтобы ты понял одну вещь.

— Что, милая?

— Я не могу больше ждать. В этом году тебя должны утвердить. Если ты это испортишь, то тогда конец всему. Я долго ждала, Лу. Каждый июнь я ждала карточку с уведомлением, что тебя оставляют еще на один год. Меня просто не хватит еще на один такой июнь.

— Ты что, думаешь, на этот раз они не продлят контракт?

— Я даже не хочу и думать об этом. Мне надоело взвешивать возможности. Мне нужна уверенность. Если тебя утвердят, то контракт будет возобновляться автоматически. Ведь все сводится именно к этому.

— Но есть ведь причины, по которым и с новой должности меня могут уволить.

— Это не имеет никакого значения. Я хочу, чтобы очередной июнь ничего не значил для меня. Я не хочу каждый год волноваться из-за налогов. Я хочу, чтобы наша жизнь стала наконец прочной.

— Этого я не могу тебе гарантировать, Дорис, — сказал Брэйд как можно мягче.

— Ты все испортишь, если сообщишь Литтлби или кому-нибудь другому о своей безумной идее, о возможном убийстве. И тогда, Лу… — Она быстро заморгала, чтобы удержать слезы. Он полностью разделял ее чувства. И у нее и у него были одинаковые раны. Годы кризиса лишили их мужества. Они видели, какую тревогу переживали тогда их родители, знали об этой тревоге, но как-то не до конца понимали. Теперь им нужна была «прочность», чтобы наконец избавиться от этих воспоминаний. Но что он мог сделать?

— Я не могу отделаться от всего этого так легко, как ты думаешь, — сказал он. — Если это убийство, то полиция рано или поздно все равно докопается.

— Ну и пускай. Лишь бы не касалось тебя.

— Как же это может не коснуться меня? — Брэйд поднялся. — Я, пожалуй, еще чего-нибудь выпью.

Он неумело смешал коктейль и спросил:

— Как ты считаешь, Дорис, кто бы мог быть убийцей?

— Не знаю и не хочу об этом думать.

— Постарайся подумать. — Он посмотрел на нее сквозь бокал. Ему не хотелось впутывать ее, но он не знал, как этого избежать. — Понимаешь, убийца должен разбираться в химии и знать лабораторию. Чужой не сумел бы так ловко подменить химикаты.

— Не считаешь же ты, что убийца причастен к факультету?

— Непременно. Кто-то должен был войти в лабораторию и заменить ацетат цианидом. Подмену можно было осуществить только в отсутствие Ральфа. Но, уходя, Ральф всегда запирал лабораторию, даже когда спускался в библиотеку за какой-нибудь мелкой справкой. Я сам много раз это видел. Значит, у убийцы должен был быть ключ.

— Великолепный дедуктивный метод! — сказала Дорис. — Только потому, что ты видел, как он запирает лабораторию, ты делаешь вывод, что он всегда так именно и поступал. Но ведь он мог и забыть это сделать. А если и не забыл, то замок можно открыть не только ключом…