Айзек Азимов - Постоянная должность

Брэйд отмахнулся от иронии:

— Ты же знаешь Джейн. Такая она есть…

Он прошел в гостиную и тяжело уселся в кресло, перебросив пальто через ручку так, что один рукав оказался на полу. Обычно он бывал очень аккуратен. Сам он объяснял эту черту профессией химика. Дорис же считала, что это следствие влияния его матери, чрезвычайно властной женщины.

— Джинни в постели? — спросил он.

— Да.

— Она знает?

— Еще нет. — Дорис взяла пальто и направилась к гардеробу в прихожей.

Брэйд наблюдал за ней и удивлялся. Почему столь многие и притом различные вещи идут прахом? Все годы, что он имеет семью, над миром висит атомная угроза. Во времена его детства родители вели неравную борьбу с кризисом. Неужели и ему всю жизнь выбираться из трясины в тщетной надежде ощутить под ногами твердую почву?!

Дорис сходила в кухню за содовой водой и льдом и вернулась с двумя бокалами. Она села на пуф и взглянула на него широко расставленными карими глазами. «Пожалуй, лучшее в ее внешности», — подумал Брэйд.

— Как в конце концов это случилось? Я знаю только, что произошел какой-то несчастный случай.

Брэйд отпил половину бокала. Закашлялся, но почувствовал себя лучше.

— Видимо, он взял цианид натрия вместо ацетата.

Дальше он не стал разъяснять. Она не была химиком, но благодаря долгой жизни с ним могла разбираться в терминологии.

— Да… Но ведь ты, Лу, ни капельки за это не отвечаешь?

— Ну, конечно, нет. — Брэйд посмотрел на свой бокал. — А что сказал Кэп Энсон, когда пришел и не застал меня? Представляю, как он был зол.

Дорис пожала плечами.

— Я даже не видела его. Он говорил с Джинни на улице.

— И был настолько возмущен, что даже не захотел войти?

— Да ну его, этого Энсона. Как ко всему этому отнесся профессор Литтлби?

— Никак, дорогая. Его не было на месте.

— Ну, во всяком случае, ждать недолго. Так или иначе, мы его увидим вечером в субботу.

Брэйд нахмурился.

— Ты думаешь, мы должны пойти на эту вечеринку?

— Конечно, мы пойдем. Ведь это — обычное ежегодное мероприятие. Господи, Лу, все это очень печально, но ведь мы же не будем облачаться в траур? — Она провела языком по губам. — Этот парень причинял всем только неприятности.

— Слушай, Дорис…

— Отто Рейнк предупреждал тебя, когда ты брал Ральфа.

— Не думаю, чтобы Отто предполагал нечто подобное, — спокойно сказал Брэйд.

Рейнк был первым научным руководителем Ральфа Ньюфелда. Обычно руководителя выбирает сам аспирант. Он беседует с преподавателями и останавливается на том, чья область исследований кажется ему наиболее перспективной, или на том, кто получает большие субсидии.

Ньюфелд выбрал себе в руководители Рейнка.

Работать с Рейнком было нелегко. Обычно профессор до конца остается с аспирантом, который ему достался, хотя впоследствии может и сожалеть об этом. Но Рейнка не сковывали подобные ограничения. Если аспирант ему не нравился, он изгонял его, да еще с большим шумом.

Рейнк был лучшим специалистом по физической химии на факультете. Низенький, полненький, с кустиками седых волос около ушей и розовой лысиной, он неоднократно получал разные награды и, как считали на факультете, был недалек от Нобелевской премии.

Его сварливость и прямолинейность стали притчей во языцех, хотя Брэйду всегда казалось, что выходки маститого профессора несколько нарочиты. Причуды гения легко инсценировать, особенно если сам догадываешься, что до гения тебе далеко.

Так или иначе, но Ньюфелд уже через месяц распростился с Отто Рейнком, и тот сразу пришел к Брэйду.

Для проформы Брэйд спросил мнение Рейнка о Ньюфелде и получил насмешливый ответ:

— Это совершенно невозможный парень. С ним нельзя работать. Он источник самых невероятных неприятностей.

Брэйд улыбнулся:

— С вами тоже не больно-то легко работать, Отто.

— Ко мне это не имеет никакого отношения, — гневно заявил Рейнк. — Он подрался, буквальным образом подрался с Августом Уинфилдом.

— Из-за чего?

— Да из-за какой-то глупости. Уинфилд, видите ли, взял мензурку, которую только что вымыл Ньюфелд. Мне ни к чему, чтобы какой-то псих разлагал всю группу. Вы еще хлебнете с ним горя, Лу.

Брэйд не обратил тогда внимания на это пророчество. Вначале он поместил юношу в отдельную лабораторию и обращался с ним предупредительно, хотя и несколько отчужденно. Брэйд знал, что за ним закрепилась слава человека, берущего аспирантов, от которых отказываются другие преподаватели, и где-то внутри ему это даже нравилось. Подчас он даже сам забывал, что из-за отсутствия субсидий к нему попадаются главным образом неудачники.

И все же некоторые из его учеников оказались многообещающими. Спенсер Джеймс, например, работал в фирме «Мэннинг Кемикалс», причем работал лучше, чем большинство послушных и выдрессированных выпускников Рейнка.

После довольно медленного начала Ньюфелд доказал, что может стать хорошим исследователем. Его последняя работа была своеобразной и обнадеживающей. Все свидетельствовало о том, что в течение полугода он с помощью Брэйда подготовит вполне удовлетворительную диссертацию.

Эти мысли промелькнули и рассеялись в ту долю секунды, которая последовала за словами Дорис о Рейнке. Никакой диссертации нет. Есть цианид.

Брэйд сказал:

— Собственно говоря, я должен надеть траур. Ральф Ньюфелд был великолепным математиком, лучшим, чем даже я могу надеяться стать. Вместе мы могли бы сделать работу, которую напечатал бы «Журнал химической физики» и которая заставила бы Литтлби задуматься кое о чем.

— Пусть кто-нибудь другой поможет тебе это сделать, — сразу же возразила Дорис.

— Пожалуй, я смогу уговорить Симпсона прослушать курс Рейнка по кинетике, но не уверен, что он им овладеет. Кроме того, тот факт, что он лишь закончит работу, не даст Симпсону докторской степени, а я отвечаю за то, чтобы он ее получил.

— Ты отвечаешь также и за себя, Лу, и за свою семью. Не забывай об этом.

Брэйд покачал бокал с остатками коктейля. Ну как объяснить ей?

Звук шагов босых ног по ковру на верхнем этаже на время отвлек его.

— Па! Ты дома, па? — раздался тонкий девчоночий голосок.

Дорис решительно подошла к лестнице и произнесла намеренно строгим тоном:

— Вирджиния…

— Дай мне поговорить с ней, — вмешался Брэйд.

— Кэп Энсон дал ей несколько глав для тебя. Больше ей нечего сказать.

— Ладно, я все равно хочу поговорить с ней. — Он поднялся по лестнице. Как делишки, Джинни? — Он наклонился и обнял дочь. Скоро ей исполнится двенадцать.