Ариадна Громова - Оень странный мир

— А как же тогда коммунизм?

Пришельцы были поражены. Там, у реки, им казалось, что психосинтезатор работает нечетко, что строй мыслей и речи здешних жителей для него слишком сложен. А теперь он почти не пропускал слов. Труднее всего пришлось с расшифровкой того, что сказал Он о людях, которые были, есть и будут. Синтезатор перевел: «Нехорошие существа» и добавил: «Но по разным причинам. Один ничего не хочет делать, другой очень злой и совершает нехорошие поступки, третий что-то нехорошее пьет».

— Видишь! — сказал Младший, имея в виду сцену на реке. — У них есть неодобрительные обозначения для таких поступков.

Вопрос, заданный ею, синтезатор сначала тоже расшифровал неточно: «А как же общее благо?», и лишь потом в ходе разговора, добавил: «Речь идет, очевидно, об идеальном общественном строе, который вскоре должен утвердиться на всей планете». Но в общем он прекрасно справлялся с трудностями и чем дальше, тем лучше.

«Это потому, что их психика настроена на более высокий лад, приближающийся к нашему уровню», — подумал Старший, а Младший тут же сказал это вслух. Они попытались выяснить по деталям разговора, кто такие эти ночные собеседники. Младший думал, что ученые, но оказалось, что это совсем молодые люди, они лишь совсем недавно избрали свою, будущую профессию и теперь изучают ее. Она в дальнейшем будет учить детей, а Он — строить дороги и мосты. Но для этого им еще предстоит долго учиться. А сейчас наступил перерыв в учебе на жаркое время года, и они приехали в то место, где они родились и где живут их родители.

— Послушай, ведь похоже на то, что это совсем обычные, ничем особенно не выделяющиеся представители разумной расы! — сказал Младший.

Старший согласился: да, должно быть, это так. И тогда Младший продолжал:

— Теперь ты веришь в то, что они разомкнут круг ненависти и убийства? Что они поднимутся на высшую ступень развития?

Он и Она сидели, взявшись за руки. Их лица были обращены к далеким звездам, еле мерцающим сквозь плотный слой атмосферы.

— Скоро-скоро, — переговаривались они, — через год-два, ну, в крайнем случае, через пять лет начнутся полеты на ближние планеты… А потом — к дальним звездам… Этого мы с тобой, пожалуй, и не увидим. Но вот на Луну и на Марс я бы хотел слетать… И слетаешь. Что там — дороги и мосты не понадобятся? А сот у меня с этой точки зрения специальность плохая… Ну, и тебе найдется там дело, если уж все наладится… А хорошо бы… Да…

Старший дал знак, и они стали понемногу отодвигаться от скамейки, на которой сидела влюбленная пара. Выйдя за ограду опустевшего парка, они включили ланти и понеслись над городом, тихим, уснувшим, пригасившим огни. Они торопились добраться к холму, на котором спрятана их маленькая патрульная ракета: запас дыхательной смеси у них был на исходе, а возиться с синтезированием ее из окружающей среды не имело смысла.

— Сюда надо будет еще вернуться, — задумчиво проговорил Младший. — Изучить все получше, — тут ведь много интересного и совершенно необычного.

— Конечно, мы так и доложим Главному, — ответил Старший. — Надо будет установить с ними контакт — с целью обмена опытом.

— Да, не с целью помощи. Я ошибался. Они в ней не нуждаются.

Городские огни постепенно тонули и таяли в сумраке. Некоторое время на горизонте виднелось рыжеватое зарево — отсвет этих огней на облаках — потом и оно исчезло. Ланти плавно огибали холм.

— Не нуждаются, — повторил Старший. — Они сильные, они сами справятся со всем этим…

Он показал вниз. Там бесшумно и стремительно пролетала большая птица с круглыми, ярко сверкающими глазами. Сложив крылья, она рванулась вниз, и

пришельцы с отвращением и жалостью услышали крик, полный боли и ужаса, — предсмертный крик какого-то несчастного существа.

— Да, они справятся… Но поработать им придется как следует. Не так легко перестроить то, что идет из сокровенных глубин психики, из законов жизни на всей планете. Трудно им будет, очень трудно…

За истекшие сутки в районном городе N не произошло ничего примечательного. Грузовик столкнулся с автобусом, но человеческих жертв не было; любители выпить на свежем воздухе отправились по случаю выходного дня на речку, там учинили драку, маляру Никифорову И. Н. разбили голову, а он наврал в поликлинике, будто сверзился с чердака, и получил бюллетень как за несчастный случай. У гражданки Сидоровой Л. 3., проживающей по улице Космонавтов, дом четыре, украли со двора две пары мужских кальсон, трикотажных, развешенных с целью просушки. Это и все, что было зарегистрировано в протоколах милиции, — для выходного дня очень и очень скромно.

Правда, были еще и случаи, незарегистрированные в протоколах, но им никто не поверил. Может, ничего этого и не было, просто врали люди от нечего делать.

Так, пенсионер Малашкин В. Ф., которого во дворе звали «дотошным дедом» за его неугомонную любознательность (кое-кто применял и более сердитые определения), клятвенно утверждал, что, выйдя под вечер прогуляться на главную улицу города, проспект Юрия Гагарина (прежнее название Кузнечная, она же Губернаторская), он стал свидетелем необычайного явления. А именно, по проспекту, в густой толпе гуляющих нахально толкался невидимка. И его, Малашкина В. Ф., этот самый невидимка тоже толкнул, но не больно, а так как-то, вроде он весь из надувной резины. Был это даже не совсем невидимка, поскольку от него виднелись отдельные части, но как-то смутно и враздробь. Он, Малашкин В. Ф., хотел поймать невидимку, но зная до чего изнахалилась молодежь, побоялся, что за свои же справедливые действия получит невидимо по загривку, а потом иди и доказывай, как и что было. На вопрос «При чем же тут молодежь?» пенсионер Малашкин В. Ф. ответил, что кому же, кроме молодёжи, придет в голову изобретать невидимость. А этим тунеядцам чего только в голову не придет, поскольку полезным трудом и спортом они не занимаются, живут в отрыве от коллектива, и невидимость им вполне свободно сможет пригодиться для преступлений. На этом тезисе его прервал представитель домкома Лукьянов К. П. и сказал, что такое огульное охаивание нашей молодежи приветствовать нельзя. Кроме того, Лукьянов К. П. дал понять, что он, вообще, не верит ни одному словечку из того, что тут нарассказывал пенсионер Малашкин В. Ф., и что невидимки — это антинаучная выдумка. Присутствовавшие при этом диспуте в кулуарах выразили мнение, что старик совсем уж заврался, склероз его одолевает, но с таким склочником надо поосторожней, и Лукьянов К. П. напрасно полагается на то, что он полковник в отставке и ордена у него есть, потому что старик и не такие орешки раскусывал, а уж теперь он раздобудет фактики про полковника и будет писать и в газеты и в домком, и в парторганизацию, и лучше бы от греха подальше.