Кит Ломер - Гонка планет
Бартоломью вытирал лицо огромным расшитым цветочками платком. Швырнув его на пол, он повернулся к капитану.
- Нет. Я тебе уже десять раз повторил. Бери любого другого человека, но не трогай моего мальчика!
Генри повернулся к двери.
- Пошли, Амос. Я еду домой, в кровать, там мое место...
Сенатор бросился ему наперерез. Лицо его было пунцовым. Он поднял палец и помахал им перед носом капитана.
- Ты думаешь, когда на карту поставлено благосостояние планеты, можно устроить себе развлечение, выдвигая фантастические условия? Что за безумные шутки... Ты... Ты...
- Минуту назад ты называл это благородным предприятием, а сейчас говоришь о безумных шутках.
- Я не это имел в виду! Ты перекручиваешь мои слова!
- А ты не перекручивай моих, сенатор. Давай выясним раз и навсегда. Ты рискуешь своим капиталом, я - своей шеей. Я вернусь - твой мальчик тоже - с добрым куском Коразона, и это сделает нас всех слишком богатыми, чтобы общаться с кем-либо.
- Мне кажется, я понимаю. Тебе нужен заложник! Ты мне не доверяешь!
- Может, дело и в этом, если ты хочешь откровенности.
Бартоломью вытащил новый платок, промокнул лицо, вытер за ушами.
- Мой мальчик не готов к подобным делам, - сказал он. - Он слабый, он устал, работая на своей Территории...
- Знаю-знаю, политик никогда не спит, но он также не дышит свежим воздухом, не чувствует прикосновения прямых солнечных лучей к своей коже, не ест сырого мяса и не спит в носках. Он получит возможность проделать все это во время похода.
- Капитан Генри, ты ставишь под угрозу чудесную возможность из-за мстительности. В этом Секторе уже никогда не будет другого похода. Ближайшие неколонизированные миры в сотнях лет пути от нас!
Капитан посмотрел на сенатора Бартоломью. Длинное, бледное, обрюзгшее лицо, несколько подбородков, влажные пухлые руки, выпирающее брюшко.
- Твой сын, сенатор, - сказал Генри спокойно, - или я не двинусь с места.
Бартоломью не сводил глаз с капитана, желваки так и играли на его лице.
- Хорошо, - прошептал он. - Мой сын полетит с тобой.
- Ну а теперь, - деловито заговорил Генри, - мне нужен новехонький разведывательный катер - генди, класс инамората, он должен быть доставлен сюда в виде груза, независимо от расходов.
- Но это будет стоить не одну тысячу... - Бартоломью глотнул. Согласен.
- То же касается его снаряжения. Я составлю список - и не задавать никаких вопросов.
Сенатор кивнул.
- Нечего напускать на себя вид старой девы, соглашающейся лишиться своей девственности, - сказал Генри. - Это ради успеха предприятия. Позови своих адвокатов, и мы подпишем бумаги сейчас же. И свяжись с Клиникой по омоложению, скажи, что я направляюсь туда.
- Да-да, конечно. Это первое, что я сделаю утром. Я позвоню доктору Спренглеру, как только откроется его учреждение...
- К черту завтра! Я уже готов. До завтра я могу умереть.
- Умереть? Ты ведь не болен?..
- Не волнуйся. Ночь я протяну.
- Но уже перевалило за полночь.
- Ну да, - вмешался Амос. - А в Антиподе уже четверть десятого утра. Если капитан хочет что-то сделать, он делает это немедленно!
- Хорошо... - Бартоломью подергал пурпурные лацканы своего халата. Вы наслаждаетесь ситуацией, но нет причины грубить.
- Есть, - рявкнул Амос. - Мы должны поддерживать репутацию вспыльчивых старых задир. Это одно из немногих удовольствий, которые нам остались.
Сев в машину, Генри перешел на третий уровень и направился в сторону блестящего шпиля Медицинского центра.
- Ну скажи, Генри, - спросил Амос, - что ты затеял с этим сосунком? Для чего нам нужны эти шелковые подштанники?
- Просто мне нужен член команды.
- Что ты хочешь сказать? - голос Амоса охрип от возмущения. - Я что...
- Нет. Ты отлично знаешь, что тебе нельзя проходить еще одно омоложение. И я не уверен на сто процентов, что мне можно.
- Ну подожди хоть секундочку, Генри! Я с самого начала занимался этим...
- Извини, Амос, - более мягко произнес Генри. - Ты знаешь, что ты мне нужен - но факты есть факты... К тому же путешествие может пойти мальчику на пользу.
Какое-то время Амос сидел молча.
- Так вот почему ты вдруг так легко поддался на уговоры, - сказал он наконец. - Полагаешь, что сможешь сделать из мальчика мужчину?
- Возможно. Тщательно изготовленному образцу идеального среднего человека Алдорадо не повредит оказаться за пределами города с искусственным климатом.
- Ты делаешь ошибку. Молодой Бартоломью все свое время тратит на теннис и статистику. Он станет тебе обузой при первой же трудности.
- Надеюсь, что нет. Из-за множества причин.
Образ первой Дульчи задрожал перед ним. Казалось, она взвешивает его мотивы, глядя на него своими ясными серыми глазами.
Под сине-белыми лампами Клиники омоложения капитан Генри наблюдал, как доктор нервно расставляет приборы.
- Это самое нелепое из того, что я когда-либо слышал, - бросил он.
Это был крошечный, похожий на птицу человек с громадными глазами, прикрытыми затененными контактными линзами.
- Человек вашего возраста, среди ночи... Надо пройти десяток проверок, измерений, сдать химические анализы, побыть по крайней мере недели три на специальной диете - а я всего лишь проверил ваш пульс. И вы хотите, чтобы я поместил вас в регенерационную камеру и подверг ваш метаболизм семидесятичасовому глубокому шоку...
- У меня всего три месяца, чтобы добраться до места действий, сказал Генри. - И мне нужны все мои лошадиные силы, чтобы успеть. У меня нет трех лишних недель.
- Я знаю веские причины для отказа, - Спренглер внимательно посмотрел на Генри. - Речь идет о профессиональной этике.
- Я дал расписку. В конце концов это моя шея.
Доктор сердито схватил шприц, взял Генри за руку.
- Отлично, но, что касается ответственности, я умываю руки. Я вам не гарантирую улучшения даже на двенадцать месяцев, - он выпустил жидкость, швырнул инструмент на стол, нервно вытер руки.
- Ложитесь на стол, капитан, вы почувствуете действие укола мгновенно. Будь что будет. Обратного пути уже нет. - Казалось, его голос раздавался откуда-то издалека. - Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете...
ПОСЛЫШАЛИСЬ ЗВУКИ, КОТОРЫЕ ТО ПРИБЛИЖАЛИСЬ, ТО ИСЧЕЗАЛИ: ГРОХОТ ПУШКИ, КРИКИ, ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО. БЫЛИ МОМЕНТЫ ОСТРОЙ БОЛИ, И ОН БОРОЛСЯ, НАПАДАЯ НА ВРАГА, КОТОРЫЙ ВСЕГДА БЫЛ ПЕРЕД НИМ. СВЕТ ОСЛЕПИТЕЛЬНО СИЯЛ, ЗАТЕМ НАСТУПИЛА ТЕМНОТА, ЧЕРЕЗ КОТОРУЮ ОН ПЛЫЛ ОДИН БЕЗ СКАФАНДРА. ПУСТОТА КОСМОСА. А В ЕГО ТЕЛЕ УЖАСНАЯ БОЛЬ, НАКАТЫВАВШАЯСЯ НЕУМОЛИМЫМИ ВОЛНАМИ...
ПОТОМ ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ПОВИС, ОЩУЩАЯ БОЛЬ КАЖДОЙ КЛЕТОЧКОЙ, СЛОВНО ОГРОМНЫЙ НОЮЩИЙ ЗУБ. ПОД НИМ СГУЩАЛОСЬ ЧТО-ТО ТВЕРДОЕ. НОГИ, РУКИ ПОКАЛЫВАЛО. ОН ПОПЫТАЛСЯ ВСПОМНИТЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, НО НЕ БЫЛО НИЧЕГО, ТОЛЬКО ГОЛОС, РАЗДРАЖАЮЩИЙ ГОЛОС, КОТОРЫЙ ПРОБИВАЛСЯ, ВРЕЗАЛСЯ, ВЛАМЫВАЛСЯ В ЕГО СОЗНАНИЕ...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});