Дмитрий Исаков - Мурзик

- Но ведь ты так тогда устала и хотела спать, - рассеяно начал я, усиленно решая задачу с какой устрицы начать кушать. - Ты же мне сама это сказала. А я ведь прекрасно знаю, что сон для тебя свят. Не дай Бог разбудить спящего Мурзика! Она тут же превратится в злую и окабаневшую, что со мной не раз уже случалось. А я ведь тоже человек, с нормальными естественными потребностями (во врет-то!). Не онанизмом же в конце концов мне заниматься? А я тебя не видел уже целый месяц.

От таких грязных и циничных слов Мурзик окончательно окабанела и зло прищурившись, зашипела:

- И часто у тебя появляются эти нормальные потребности?

- К сожалению, часто, - грустно сказал я и, наконец все-таки решившись, высосал первую устрицу. - Каждый день! И, ведь, что интересно? Все женщины такие одинаковые, все ищешь, ищешь в них изюминку, а находишь регулярно вместо изюма дохлых тараканов алчности.

Ну я даю! Счас она мне отвесит пощечину, как тогда, в душевой, куда я к ней вперся. Правда, мне до сих пор непонятно, почему она мне дала по морде, когда я ее застал там во второй раз, а не в первый? Но видимо Мурзик поняла, что бить меня бесполезно, и решила под шумок удовлетворить заодно свое женское любопытство.

- И какую же изюминку ты нашел во мне, если это не секрет?

- О! - с чувством произнес я. - Ты так сексуально кабанеешь, что я начинаю подозревать, уж не мазохист ли я?!

Мурзик презрительно посмотрела на меня, будто я гомик. Мне очень это не понравилось и я разозлился:

- Послушай, дорогая! Ты постоянно со мной разговариваешь так, как будто я твой собственный неверный муж. Извини, дорогая, но мы с тобой не связаны никакими обязательствами.

- Вот как?! - Мурзик начала кабанеть интенсивней.

- Да, дорогая! Разве я не говорил тебе регулярно, что безумно (вот именно!) люблю тебя? Но на мои настоятельные вопросы о судьбе хоть маленькой капельки твоей любви ко мне, ты всегда отвечала презрительным смехом, а на предложение выйти за меня замуж и нарожать мне банду маленьких Мурзиков, ты говорила, что мне тебя не жалко и, ты еще очень молода для замужества. А как мы спали с тобой? Как будто воровали. И ко всему этому я так ни разу тебя не поцеловал.

- А на Лысой Горе? - обиделась Мурзик.

- Что-то не припомню. Это тебе почудилось от переизбытка кислорода. И вообще, ты же постоянно меня стесняешься. "Когда ты похудеешь?", "Почему ты такой толстый?" - передразнил я ее. - А как от злых "хачиков" прятаться, так ты не за тощего Костика, а за меня, за мою широкую спинку...

И так далее я базарил как профессионально-лотошная баба. Правда, я это делал искренне и от чистого сердца, за что мне все должно проститься. И на самом деле, чем ей не нравится мой живот? Я же не повторяю ей ежедневно, почему ей 19, а не 25.

Минут десять мы кабанели друг на друга, но не зря же я был почти великим сценаристом, и, чтобы разрядить обстановку, вовремя появился Хвостатый Мультик, да не тот, что в Геленджике в издержках мясомолочного производства, а другой, маленький полуторамесячный щеночек с огромными отвислыми ушами, маленьким хвостиком и утробным урчанием в животе. В свое время Мурзик с ним подружилась в Сухуми во время Абхазо-грузинской войны, а когда он почему-то пропал, очень скучала по нему и регулярно восклицала: "Где мой Мультик Хвостатый?"

- Мультик! Мультик! - зачмокал я. - Фьють! Фьють!

Молодчина Мультик вперевалку подбежал ко мне и, посадив на колени, я стал его ласково гладить.

- Отдай мне моего Мультика, - обиженно, но уже не так зло потребовала Мурзилка.

- Не дам, - ответил я, а в Мультике от моего поглаживания включился механизм утробного урчания.

Видя, что ей не собираются возвращать ее игрушку, Мурзик вскочила и начала отнимать у меня Мультика. Постепенно ей это удалось, но в результате чего она оказалась сидящей у меня на коленях.

Безоговорочно завладев Хвостатым, Мурзик с энтузиазмом продолжила начатое мной дело извлечения из него утробных звуков, а я, оставшись без дела и за неимением другого Хвостатого Мультика, стал поглаживать Мурзика.

Судя по тому, что Мурзик игнорировала меня, главное - мои ласки, и всецело отдалась заботе о близлежащем, то кризис наших отношений стабилизировался и стал постепенно локализовываться.

Заключительным итогом "Гавайского совещания в верхах" были мои следующие слова:

- Я тебе его все-таки разыскал и это мне стоило почти 400 грамм ливерной колбасы для его мамаши, здоровенной суки. Когда Пальма (его мамаша) съела колбасу, то по ее все равно голодному взгляду я понял, что она не возражает расстаться таким же образом и с остальными Мультиками.

- Не надо мне других Мультиков, - сказала Мурзик и прижала Лопоухого к себе. - Я люблю только этого Мультика Хвостатого и больше никого.

- А меня?

- А тебя, гнуса, я ненавижу! - поведала мне моя Мурзилка и начала очередную экзекуцию над моим бренным телом.

Как же мало надо любящей женщине для того, чтобы простить любые обиды, причиненные ей любимым.

Вывод.

От того нам ничего и не прощают, что мы не их любимые. И судя по их утверждениям, так их вообще не существует!

Да ладно, Бог с ними, они ж из ребра сделаны, безмозглые!

- Мурзик, пойдем, я тебе покажу, как я живу, - я встал и аккуратно поставил ее на ноги. - И отпусти этого Хвостатого, он никуда от тебя не денется.

Как ни странно, но она меня послушалась и, доверчиво взяв меня за руку, пошла за мной.

Домишко мой был так себе, ничего. Сам царь Соломон, когда был у меня в гостях, чуть не кончился от зависти. Этих азиатских варваров только таким образом можно заставить отдать тебе нужную вещь, взамен вручив копию понравившейся им, а копию мне сделать - это что два пальца облизать!

Но он ведь темный был, этот Соломон, а вот если ко мне домой попали бы специалисты из Лувра или же из Метрополитен музеума, то их точно Кондрат хватил бы.

Я, за свои прожитые века, времени не терял и все произведения искусств, которые должны были погибнуть в горниле Истории, прикарманил, и теперь они спокойненько находятся у меня дома.

Галерея античных скульптур у меня была наиполнейшая, и в оригиналах. А скульптуры Атлантов сохранились только у меня. Фрески, мозаика, ковры, гобелены, шелка и т. д. тоже были у меня ничего. А коллекция монет в чистом пересчете на вес составляла ни много ни мало - три с половиной тонны.

В моей библиотечке тоже попадались интересные раритетики, если конечно учесть, что в нее полностью входила Александрийская библиотека, архивы атлантов, американских индейцев и тибетских ариев. Библиотеку Ивана Грозного я тоже стибрил, а то бы шляхта на ней зажарила бы всю ту человечину, что им пришлось потом засолить. Вот как я им насолил! Так что рядом с Мининым и мою маленькую статуэтку справедливо было бы поставить!