Колин Уилсон - Пустыня

Иногда какой-нибудь жук или тысяченожка пытались влезть в пещеру, но Найл мгновенно отгонял их копьем.

Уяснив наконец, что пещера занята, насекомое спешило прочь, даже не пытаясь сопротивляться.

Вначале мальчик безумно боялся всего, что быстро движется, а позже, когда уяснил, что все обитатели пустыни предпочитают избегать встреч с неведомым, стал излишне самоуверенным. Как-то утром ему наскучило обозревать окрестность, и он решил поискать чего-нибудь нового. Заботливо прикрыв вход в пещеру, он отправился побродить между стволами исполинских цереусов. Было рано, в чаше уару все еще стояла кристально чистая роса. Отыскал Найл и плоды опунции, даже попытался оторвать один, но силенок не хватило, а кремневый нож как назло забыл в пещере. Затем внимание мальчика привлек чертов корень, и, согнувшись над ним, он какое-то время зачарованно разглядывал причудливые, похожие на когти, листья.

Подойдя к юфорбии, растущей в нескольких метрах от пещеры, он вначале убедился, что в ее ветвях никто не прячется, а потом взобрался по стволу и подыскал удобную развилку, на которой можно было стоять, как в клетке. Эта площадка для обзора оказалась куда лучше той, что возле пещеры: отсюда было видно все на несколько миль вокруг. Неожиданно в тени юфорбии показался большой жук-скакун. Найл затаил дыхание: а вдруг прежний хозяин пещеры вернулся, чтобы отвоевать свое жилище. Но тут на одну из свисающих веток кактуса опустилась большая, с два кулака, муха и принялась чистить передние лапки. Не успел Найл и глазом моргнуть, как жук-скакун рванулся с земли и уже через мгновение проглотил добычу. Пытаясь разглядеть получше, мальчик чуть подался вперед, нога сорвалась с опоры, и жук замер, уставившись наверх немигающими глазами-пуговицами. Найл вцепился в ветку побелевшими пальцами, и на миг ему почудилось, что страшные челюсти смыкаются на его горле. Прошла, казалось, целая вечность, пока хищник не повернулся и не заковылял прочь. По телу мальчика прокатилась горячая волна, и он словно очнулся от кошмарного сна. Пока насекомое смотрело ему прямо в глаза, он не боялся, нет, его ощущения были настолько странными, что Найл ни за что не смог бы описать их словами.

Его охватило чувство, будто он лишился тела, все вокруг наводнила тишина, а сам он понимает мысли жука. И только когда насекомое было уже далеко, Найлу стало по-настоящему страшно. Он помчался в пещеру и весь остаток дня носа не казал наружу. Несколько дней спустя жизнь Найла снова оказалась под угрозой, и спас его лишь счастливый случай.

Оправившись от испуга, мальчик решил разведать, скопилась ли вода в чаше уару. Чаша оказалась пустой, кто-то уже успел здесь побывать, и Найл от нечего делать решил пройтись по кактусовой поросли. В нескольких сотнях метров от нее тоже росли кактусы, но несколько иные, на них гроздьями висели те самые терпкие плоды, которые мальчик так любил.

День еще только начинался, все было тихо. Найл, устроившись под сенью кактуса, лениво посматривал по сторонам, затем совершенно бездумно поднял плоский камешек, повертел его в руке, размахнулся и метнул. Камешек упал в метрах в двадцати, подняв облачко пыли. И в этот миг что-то произошло. Настолько быстро, что Найл сначала подумал, что ему померещилось. На какую-то долю секунды как будто прямо из воздуха возникло огромное неведомое существо и тут же исчезло. Мальчик вздрогнул и пристально посмотрел по сторонам. Ничего. Только скучная песчаная равнина, на которой кое-где торчат черные скалы-обелиски.

Найл бросил еще один камешек, затем несколько камней побольше, однако существо так и не появилось, видимо, решив, что врагов наверху слишком много и связываться с ними не стоит. Люди после этого старались не пересекать полоску земли, которая отделяла друг от друга кактусовые рощицы. Прошло больше недели, когда Найла снова оставили в пещере одного. Прежде чем уйти, отец взял с мальчика слово, что тот не только не высунется наружу, но и ни в коем случае не станет разбирать камни и ветки, закрывающие вход. Найл побаивался отца и потому обещал так и сделать. Он бы и сдержал слово, да только сидеть одному в темноте было еще страшнее, чем бродить среди кактусов, где обитали многочисленные враги. Найл тихо лежал на травяной подстилке, и вдруг ему ясно представилось, как тот самый мохнатый паук проделывает сейчас к их жилищу ход и скоро протянет к нему цепкие лапы. Мимолетный звук, донесшийся в этот миг откуда-то сверху, подтвердил опасения мальчика. Найл затаил дыхание, прислушался, на цыпочках подошел к выходу, влез на камень и попытался выглянуть наружу – Никого. Однако это совсем не успокоило его, ведь он нисколько не сомневался, что хитрый враг притаился где-то наверху, над пещерой. Простояв так почти полчаса, Найл почувствовал, что ноги дрожат от напряжения, возвратился на подстилку и лег, подтянув к себе копье, которое всегда стояло у изголовья.

Спустя еще час до слуха Найла донесся звук, от которого гулко забилось сердце: за стеной, возле самой головы, кто-то приглушенно скребся. Мальчик вскочил и уставился на стену, ожидая, что она вот-вот обвалится, потом осторожно коснулся ее – поверхность по-прежнему была твердой и гладкой.

Только выдержит ли, если ее будут таранить с противоположной стороны? Звуки так и не стихали.

Найл подошел к выходу из пещеры и приготовился, чтобы в случае чего расшвырять сучья и выскочить наружу. На всякий случай он попробовал расширить лаз и тут же понял: отец, не очень-то положившись на обещания сына, вбил за плоский камень еще и клин из куста акации, да так плотно, что его невозможно даже расшатать.

Стиснув зубы, мальчик попытался освободить проход и даже не сразу услышал негромкий шорох, доносившийся сверху. Воображение тотчас нарисовало второго паука, приготовившегося к нападению. Неожиданно шуршание за стеной смолкло.

Найл на цыпочках подошел к стене и припал к гладкой поверхности. Шум возобновился. На этот раз, кажется, звуки были глуше. Мальчик попытался вспомнить все, что дед рассказывал о подземных пауках, например, что, встречая на пути большой камень, они нередко меняют направление. Может, и эта тварь поступила так же? Похоже, теперь она двигалась вдоль стены. Сухие звуки не прекращались. Иногда они на минуту затихали, и тогда Найл обдумывал, как будет сражаться с неведомым чудовищем, и все крепче и крепче сжимал копье, не замечая, как немеют пальцы. От напряжения мальчику казалось, что его голова разбухла, словно он выпил большую чашу дурманящего сока ортиса, однако сердце билось ровно и гулко, и Найл с удивлением понял: если сосредоточить внимание на странной силе, распирающей голову изнутри в такт биению сердца, можно, оказывается, определить, где находится существо за стеной. Страх отступил: было ясно, что сию минуту опасность не грозит. Кроме того, восприятие обострилось настолько, что мальчику далее почудилось, будто где-то внутри у него зажегся крохотный, но необычайно яркий огонек. Новые ощущения оказались такими поразительными, что он даже забыл на время о своем враге. Теперь сердце уже не колотилось о ребра, а билось спокойно и размеренно. Прислушиваясь к своему пульсу, Найл вдруг сообразил, что может управлять им, ведя сердцу биться то быстрее, то медленнее, то громче, то тише. Осознав это, он почувствовал себя счастливым и невольно подумал о том, что будущее непременно должно быть светлым.