Путешествие в Солнце и на планету Меркурий - Дмитрий Иванович Сигов
Трусоватов, (купец лет шестидесяти). Да, да, почтеннейшие, и я то же думаю! Да, кажется, уже и Штиллинг давным давно об этом писал?
Суеверов, (купец лет пятидесяти). Точно так! У меня эта и книга имеется. Но видно Штиллинг ошибся в своем вычислении: он написал, что будто бы это должно быть в 1836 году!
Незнаев, (лавочный прикащик). Да, ведь он вычислял по новой арифметике — сиречь Юлианскому штилю, так к нашему-то счислению и ладно будет!…
Трактутин. Нет, други мои, не верте этим шутам — вашим Штиллингам: они все пишут и печатают только одни бредни!.. Во всем воля Божия!…
Бульбулькин. Помилуйте, Влас Самсонович! Мы должны всегда верить всему печатному, ибо оно есть ничто иное, как плод мудрости!
Трактутин. Хорошаж эта мудрость! Посмотри-ко, что напечатано, на сих днях, в Московских ведомостях!
Бульбулькин. А что такое? Разве известие о комете-то кажется для вас удивительным?
Суеверов. Уж нечего сказать! такое удивленье, что уши вянут!
Трактутин. И они осмелились нас уверять, что мы даже не увидим и кометы!..
Трусоватов. Да оно и правда, с одной стороны: уж когда она подкатит, то досуг ли будешь на неё смотреть!…
Бульбулькин. Ах вы, друти мои! кажется вы люди умные, а говорите такой вздор!…
Трактутин. Как вздор! и не уже ли ты веришь Московским Ведомостям?
Бульбулькин. Да, разумеется! ведь этот, по вашему, вздор писан одним умным и ученым Астрономом, от знания котораго не укроется ни одна небесная звездочка!
Незнаев. Уж видно подлинно умен, что если знает все звезды!
Трусоватов. Ах жаль, что вы не спросили вашего Астронома, уж не летал ли он на небо сам на ковре самолете, дабы сощитать все там звезды и кометы?
Бульбулькин. Шутки на сторону, господа! Но я могу вас уверить, что будущая в сем году комета ни чуть не опасна для земли, кроме того, то сделает много работы одним Астрономам!
Суеверов. Помилуйте! как не опасна для земли? Да мой прикащик пишет мне из Кяхты, что эта комета уже в Китае так сильно машет своим огромным хвостом, что провалилось даже от сего несколько городов!
Трактутин. Как! В самом деле? — но мой-то осел почему ничего мне не пишет?
Трусоватов. Он, может быть, не смел этем вас испугать…..!
Трактутин. Ах он бездельник эдакой!…
Бульбулькин. Но не горячитесь, Влас Самсонович! Ведь это всё вздор, и ваш прикащик наверно умнее прикащика Елистрата Ефтигнеевича!
Трактутин. Как вздор? Что вы еще хочете толковать, батюшка! (Суеверову). Но не пишет ли, мой отец, что не видно-ли этого хвоста из Кяхты?
Суеверов. Нет, об этом пока еще ни слова!
Трусоватов, (Бульбулькину). Да как тебе не стыдно говорить, что это вздор! чорта ты знаешь!…
Бульбулькин (разсердясь). Да ты, можешь быть, и этого не знаешь, старая крыса! Тебе ли судить о комете, когда ты мало знаешь даже и у себя под носом!…
Трактутин. Тише, тише, господа, уж и забранились! Ведь кажется не о чем?
Бульбулькин. Как не о чем, Влас Самсонович, когда эта ничтожная тварь осмелилась меня так порочить!…
Трактутин. Но прошу вас замолчать, господа! Вон идет, верно ко мне, мой приятель Ослинский, который, будучи весьма ученым человеком из семинаристов, нас может согласить на щет мнения нашего о комете!
Ослинский (подходит, кланяется Трактутину и жмет у него руку). Здоровенько ли поживаете, Влас Самсоньевич?
Трактутин. Помаленечку, помаленечку, мой почтеннейший?…
Ослинский. Ну, что новинькаго у вас?
Трактутин. Какия у нас новости, мой почтеннейший! У вас я думаю их много: вы люди ученые, умные и всегда живете в большем свете!
Ослинский (улыбается). Да, да, это правда!…
Трактутин. Ну что, наш отец, не слышно ли что о комете?
Ослинский. О комете? Да и у вас уже о ней поговаривают?
Трактутин. Как же, как же, мой родной, не говорить об эдаком неслыханном и небыванном чуде!
Ослинский. А что же, например, у вас о ней поговаривают?
Трактутин. Да у нас мнения разныя, мой отец! Кто говорит, что будто бы она будет с хвостом, кто — без хвоста, а есть и такие вольнодумцы (взглянув на Бульбулькина), что утверждают, будто бы мы её и не увидим!..
Ослинский. Как! кометы не увидим? Вздор, сударь, вздор, сударь! и кто это осмелился утверждать, тот глупейший из людей!
Трактутин. Так по вашему мнению она будет и мы её увидим? Вы ведь люди ученые и все знаете!..
Ослинский (поправляя свои очки). Да, да, как же нам не знать этой безделицы!.. И я вас могу уверить, что комета непременно будет, и — очень скоро?
Трактутин. И с хвостом, наш отец?
Ослинский. Разумеется с хвостом! Если бы была без хвоста, то не называлась бы кометой, а просто именовалась бы — планетой!.. Сверх того заметьте, что хвост ея, как пишут в Китайских газетах, простирается на несколько тысяч верст, и когда она вступит в Россию, то оный будет виден по всей Европе и Африке!…
Бульбулькин (в сторону). Ах! за чем я имею уши, чтоб слышать этот вздор ученаго осла! (Уходит к своей лавке и поёт:)
Ай, ай, ученейший народ!
Очки на нос надевши
О всем уж судит не робевши,
Не думая, что всё ведь врет!…
И наша братия купцы,
Не понимавши вздорных слов
У этих глупеньких ослов, —
Суть настоящие глупцы! (bis.)
СЦЕНА IV
КОМНАТА В ДОМЕ КУПЦА СУЕВЕРОВА
ДВАДЦАТИЛЕТНИЙ СЫН СУЕВЕРОВА СИДИТ У СТОЛИКА И ЧИТАЕТ КНИГУ. У ДРУГАГО СТОЛА СИДИТ ЕГО ПЯТИДЕСЯТИЛЕТНЯЯ МАТУШКА, А НА СОФЕ СИДИТ ВОСЬМИДЕСЯТИЛЕТНЯЯ ЕГО БАБУШКА.
Бабушка. Ну, что нашел-ли, Николинька, это предсказание господина Шиллинга?
Николинька. Нашел, бабинька! он пишет, что это должно быть в тысяча восемьсот тридцать шестом году!
Мать. Он можешь быть ошибся в летосчислении!
Бабушка (качает головою). Ох! Грешные мы люди, грешные!….
Николинька (перестав читать книгу). Да чтож вы, бабинька, так безпокоитесь — ведь комета-то не очень опасна для земли!
Бабушка. Как не опасна? как
