Астарта - Виктор Александрович Уманский
Благо, Ольгу я мог найти и без соцсетей: в клинике на Технологическом институте, которая обслуживала нас по ДМС. Рабочий день только начался, но я был уверен, что моего отсутствия никто не заметит.
От метро до клиники было буквально несколько минут. И снова дождь – закончится он уже когда-нибудь? Лицо Ольги на платформе… Почему я так и не поговорил с ней?
«Балакина больше не работает, – ответила девушка в регистратуре, когда я до нее наконец докричался, – Вот буквально три дня как ушла… истекли две недели. Да, по собственному желанию».
Александр ответил мне в «контакте». Его командировка заканчивалась через пять дней. Мы договорились встретиться.
* * *
После того дня, когда я впервые попытался поставить себе диагноз, я вдруг потерял к этому вопросу интерес. Происходящее с каждым днем теряло для меня… значимость. Окружение блекло. Галлюцинации, вроде бы, никуда и не делись, но перестали тревожить – скорее, я был рад, что отдаляюсь от привычного мира. На работе меня почти не замечали – но я продолжал туда ходить.
Лишь накануне возвращения Александра, под конец рабочего дня, я оживился. Мне пришла в голову забавная мысль: а почему бы не поискать в интернете конкретно мои симптомы? Конечно, их и сформулировать-то непросто: «Люди меня не замечают»? «В глазах рябит»? Но тем интереснее.
Вначале я искал на русском – выпадали тонны статей, с моей историей не имевших ничего общего. Уныло полистав результаты, я перешел на английский. Потом прикинул маршрут Астарты и установил перечень регионов: Россия, Швеция, Финляндия, Норвегия, Исландия.
Зажглись лампы. Коллеги сновали вокруг меня с папками бумаг, сливаясь в бледный водоворот. Я все читал и читал, постоянно залезая в переводчик, чтобы разобраться со сленгом. Голова гудела от сотен не связанных друг с другом заметок.
Кажется, я даже впал в транс: машинально просматривал статьи, думая о своем. Так что то самое сообщение я не сразу отличил от своих собственных мыслей. «Asteroid, collision, communication…» Мне пришлось потрясти головой, чтобы вернуться в реальность.
Это была статья некоего Амалека Мосби – физика в NINA, Норвежском институте природных исследований. Я пробежал статью глазами, большую часть не понял. Начал вчитываться снова.
Статья начиналась с «истории наблюдений», которую я бы назвал «историей из жизни». 5-го декабря, через девять дней после пролета Астарты, к Амалеку обратился его друг, пилот Хакко Ольден. Этот мужик проводил коммерческие полеты на легкомоторном самолете – летал он и под проходящим астероидом. Надо думать, туристы отвалили ему гору денег – уж не знаю, рад ли он теперь.
Хакко столкнулся с теми же проблемами, что и я. Галлюцинации (здесь дипломатично и мудрено названные «визуальными багами»), трудности коммуникации. Амалек описывал эффект со своей стороны: чаще всего он не замечал присутствия Хакко до тех пор, пока тот не привлекал его внимание в явном виде.
Когда Хакко двигался, Амалеку и его помощникам было трудно сфокусироваться на деталях его фигуры. Внимание приходилось возвращать силой – и тем сложнее, чем быстрее он двигался. Ученые вели журнал, где фиксировали постепенное усиление эффекта со временем.
Мне мучительно захотелось курить – такое со мной бывало редко. Я огляделся в поисках того, у кого можно было бы стрельнуть сигаретку, и обнаружил, что за окнами темно, а офис практически опустел. Только Антон еще сидел, напряженно всматриваясь в экран. Я подошел к окну и распахнул его настежь. В лицо ударил дождь, огни и гудки проспекта. Я поежился и слегка взбодрился.
Далее по тексту статьи шла попытка теоретического обоснования. Не уверен, что до конца понял ее. Попробую объяснить своими словами.
Есть такое понятие, как вторая космическая скорость. Это наименьшая скорость, необходимая объекту, чтобы покинуть орбиту небесного тела – если масса объекта мала по сравнению с массой тела. Например, такая скорость понадобится космическому аппарату, чтобы уйти с орбиты Земли.
Так вот, еще в 19-м веке при наблюдении за скоплениями галактик был отмечен тот факт, что галактики в скоплениях не разлетаются, хотя движутся быстрее второй космической скорости. То есть видимой массы скопления галактик недостаточно для удержания входящих в него галактик. Следовательно, имело место какое-то невидимое вещество. Цвикки – астрофизик, проводивший исследование, – назвал его темной материей.
Темная материя и по сей день считается «гипотетическим веществом». И вот Амалек Мосби замахнулся и поставил ее существование под сомнение.
Как известно из теории относительности, время для наблюдателя и объекта течет по-разному, если объект находится в гравитационном потенциале. Как предположил Амалек, гравитационный потенциал сам по себе создает некое «расслоение пространства-времени»: время в слоях течет по-разному, но вблизи какой-то одной скорости. Само «расслоение» он считал не дискретным, а непрерывным, и даже ввел новую величину, которую назвал «степенью расслоения».
Величина эта имела физический смысл только в том случае, если определена точка наблюдения. Допустим, мы с Земли наблюдаем за скоплением галактик. Для объекта вблизи гравитационного потенциала никакого «расслоения» не будет.
Амалек предположил, что объекты в слоях пространства-времени оказывают слабое воздействие друг на друга, в том числе гравитационное. Оно ослабевает со временем, потому что часы в этих «слоях» расходятся все сильнее.
Таким образом, галактики в скоплениях удерживаются от разлетания, помимо собственной массы, не темной материей, а гравитационным взаимодействием этих самых «слоев». А сам нынешний вид скоплений является таким исключительно из нашей точки наблюдения. Окажись мы за миллионы световых лет от Земли, на границе скопления галактик, в поле их гравитационного потенциала, мы увидели бы совсем другую картину: как галактики стремительно разлетаются в сосущие глубины космоса. Ведь из этой точки наблюдения никакого «расслоения» уже не существовало бы.
В обычное время все мы живем в схожем гравитационном потенциале – за исключением уникальных случаев вроде высадки человека на Луну, о которых мало открытой проверенной информации. Теперь же люди, находившиеся в непосредственной близости от Астарты, попали в ее гравитационный потенциал, и их слой пространства-времени еле заметно отделился. Друг относительно друга они продолжали жить в одном слое – так же, как и остальное человечество – в своем. А вот при взаимодействии между слоями начинались проблемы синхронизации. Амалек считал, что «расслоение» затронуло всех людей, просто в малой степени. Почувствовать эффект пока могли только те, кто был к Астарте ближе всего.
Я пересказал статью максимально просто, и то, как мне кажется, получилось мудрено. Я же над этим текстом всю башку сломал.
К трем часам ночи – охранник зашел, выключил свет, я снова включил его через десять минут – я уже скверно соображал. Все, что я прочитал, попахивало натянутым солипсизмом: этак вообще все происходящее зависит от точки наблюдения. Но в целом теория
