Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

Командиру надоело глядеть на то, как Пильчиков пыжится переводить. Он хмыкнул и сказал ему:

- Пильчиков, пойди-ка, допроси "языка". А эти бредни потом, с утреца прочитаешь!

Пильчиков был рад освободиться от букв, которые уже начали подпрыгивать и рябить у него перед глазами.

- Есть, - отчеканил он командиру и положил листы на песок.

Пильчиков подобрался к немцу, который ёрзал на коряге, а командир потребовал:

- Спроси у него, в каком полку он служит!

Пильчиков залопотал по-немецки, а "язык" воззрился на него так, словно бы перед ним поставили новые ворота, и глупым голосом пробормотал неизвестно что. Пильчиков не понял, что он такое пробормотал и поэтому - заглох.

- Ну? - вопросил командир.

- Я... не знаю... - пискнул Пильчиков, вперившись в землю.

- Как это - не знаю? - рассердился на него командир. - Ты же языковед! Что значит - не знаю??

Пильчиков переминался с ноги на ногу, мусолил руками гимнастёрку, испуганно глядя то на "языка", то на суровое лицо командира.

- У н-него какой-то диалект... - выдавил он, стараясь не глядеть командиру в глаза. - Мы на факультете такой не изучали...

- Не изучали! - презрительно выплюнул командир, скрестив на широкой груди тяжёлые руки. - Чего ещё вы не изучали??

- Э... - пискнул Пильчиков.

- Так, хватит дурака валять! Спроси у него что-нибудь ещё! - приказал командир, в упор разглядывая жалкого, побитого и рюмсающего фрица, съёжившегося, дрожащего.

- Как тебя зовут? - выдавил Пильчиков, потому что больше у него вопросов не нашлось. Может быть, хоть на это пленник даст вразумительный ответ.

Фриц же лишь поднял свою неумную, выпачканную землёю башку, тупо пожевал губами, словно бы во рту у него торчала жвачка и, пуская слюни, выдал некий невообразимый лепет.

- Ну и? - уточнил командир, прожигая взглядом несчастного Пильчикова, который так и не разобрал, что именно пролепетал изловленный фриц.

Пильчиков был уничтожен, как переводчик: он до сих пор не мог понять ни словечка из того, что изрыгал проклятый "язык". Он только пожал плечами в ответ на вопрос командира и больше ничего не сказал.

- Ясно... - пробормотал командир. - Ты не понимаешь по-немецки.

- Он не по-немецки... - начал, было, Пильчиков, но командир его перебил:

- Давай, Пильчиков, трудись - если не развяжешь ему язык, мы так и не узнаем, что они задумали. Если они обойдут нас с правого фланга - мы угодим в кольцо... В общем, Пильчиков, трудись!

Командир не вернулся к своим картам - вместо этого он остался наблюдать за "языком" и Пильчиковым, который всё пытался и пытался выудить из этого пленника хоть одно понятное человеку словечко.

Поодаль, около подбитого танка, возился лейтенант Быстров. В части он был недавно - немного больше, чем Максим. Весь его старый полк немцы разбили наголову, выжили всего два счастливца: он, Быстров, и ещё кто-то, кого Максим не знал.

Лейтенант Быстров прислушивался к бормотанию пленного немца, а потом - оставил танк, который так и не смог починить, подошёл поближе и ворчливо сказал:

- У нас, вон, тоже в старом полку раз так было. Взяли "языка", а он кривлялся-кривлялся, а потом - стратегическую карту упёр и ноги сделал вместе с ней!

- А ну-ка! - заинтересовался командир. - Пошли-ка, отойдём от них, - он сказал это полушёпотом, чтобы не услышал пленный немец.

Максим закончил собираться в разведку и поднял с земли рацию - увесистый такой ящик, похожий на чемодан. Да, тяжеловато - современный мобильник легче в сотню раз, да и спрятать его можно, а этот чемоданище - ни туда, ни сюда... Максим видел, как командир отвёл лейтенанта Быстрова к танку - и подошёл к ним, чтобы доложить, что он готов идти.

- ... точно так же гнусил и мямлил... - тихо говорил тем временем Быстров командиру. - Я допрашивал его сам, через переводчика, а потом - пришёл наш полковник Соловьёв...

- Товарищ полковник, - сказал Максим командиру. - Рядовой Максим Ковалёв идти в разведку готов!

- Вольно, - тихо и грустно сказал ему командир и хлопнул Максима по плечу. - Ну, давай, боец, иди! Только, смотри в оба, чтоб вернулся мне!

- Есть вернуться, товарищ полковник! - бодро ответил Максим, который тут, в этом прошедшем для него времени успел отринуть страх и сделаться почти что, героем.

Максим научился общаться по-уставному. Он отдал честь и повернулся, чтобы идти в разведку. Он ещё слышал приглушённый разговор командира и лейтенанта Быстрова, вернее, до него долетали конкретные фразы:

- ...сказал, держать его... вскочил... стрелял... сбежал...

Максим передвигался в полной темноте, которая скрывала его от всех глаз. Он поравнялся с палаткой командира... Чёрт, все собрались около этого непутёвого "языка", а командирскую палатку бросили!! Даже Максим знал, что часовые не имеют права покидать пост...

Он застрял посреди дороги, потому что не знал, что делать, и вдруг из палатки командира выскользнула тёмная зловещая тень. Максим скрылся за деревом. Темнота и маскхалат спасали его, незнакомец его не замечал. Максим зорко всматривался в высокую фигуру, что маячила в ночи, как недобрый призрак. По очертаниям - на незнакомце красноармейская форма и пилотка... Но он не наш! Как пить дать - не наш!

Максим всё ещё не знал, что делать. Крикнуть? Тогда враг заметит его и пристрелит, как зайца. Самому стрелять? Можно промазать, ведь темно...

Незнакомец быстро огляделся по сторонам, а потом - три раза громко, протяжно свистнул, как свистит не человек, а болотная птица чомга. Это какой-то сигнал! Максим догадался: странный человек подаёт сигнал... кому? Да тому языку, который "быковал" у них на допросе! В голове внезапно всплыл рассказ лейтенанта Быстрова про "экстремальных диверсантов", которые сдаются в плен специально, а потом - сбегают и уносят секретные сведения... Максим решил быть героем. Отринув всё, что могло мешать, он покинул засаду и набросился на тёмный силуэт свистнувшего врага.

Максим вцепился в гимнастёрку незнакомца мёртвой хваткой и тащил, задумав повалить его на землю. Враг сохранял глухое, даже зловещее молчание. Так молчали зомби в ужастиках, которые смотрели соседи Максима по общаге...

Незнакомец вдруг резко развернулся и без труда сбросил с себя Максима. Максиму не хватило сил удержаться, и он с размаху врезался носом в землю.

- Товарищи, здесь - враг! - громко заверещал Максим и выхватил свой пистолет.

Враг же выхватил пистолет ещё раньше Максима и выпалил, прорезав воздух хлопком и искрой. Пуля врага лязгнула о пистолет Максима и с силой вырвала его из рук, едва не сломав Максиму палец.

- Ай! - Максим взвизгнул от боли, а странный человек снова три раза свистнул и побежал куда-то туда, к полю, где начиналась линия фронта, за которой стояли немцы.

С той стороны, где товарищи мучились над "языком", уже раздавалась пальба: стрекотал автомат, громыхали пистолеты. Видимо, пленный фриц решил убежать по сигналу этого, тёмного. Максим повернул голову и увидал, как в его сторону резво, чёткими спортивными прыжками бежит высокий человек и изредка отстреливается. Да это же "язык"!