Гайворонский Борисович - Незваные...

– Мариш, – обратился он к ней, когда остальные, по традиции, вышли на балкон перекурить. Все, кроме Алексея и Марины, были курящими, в том числе и репетитор – тебе не нравится коллектив?

– С чего ты взял? – подняла она от книги свои пушистые ресницы. Лёша стоял у стола вполоборота, но смотрел на Марину.

– В кафе не пошла с нами вчера. Я девочек на пруд возил, загорали. Тебя только не хватало. Об этом жалели все.

– Я предупредила Тамару, что дела у меня.

Парень пытался поймать её глаза, видимо, был уверен в магических свойствах своего взгляда, и терпеливо ждал, когда она поднимет голову, но девушка упорно смотрела в книгу. Тогда он сел верхом на стул строго напротив.

– А я ради тебя отложил все свои дела.

Марина в упор посмотрела на ухажёра, не дрогнув ни одной ресницей.

– Ты меня кадришь?

– Кадрю. Ты нравишься мне. Я знаю за собой все недостатки, но и достоинства имею. Мне б хотелось, чтобы о них узнала и ты. Я не такой, каким могу казаться поначалу. Первое впечатление обманчиво.

Он помолчал. Марина продолжала смотреть на него, не мигая и не выражая лицом никаких чувств. Это осложняло для юного донжуана задачу. «Крепкий орешек», – только и подумал он, распалившись, отступать было не в его правилах.

– Я бы мог наговорить тебе кучу комплиментов, например, одни твои глаза чего стоят, стихи только слагать, но, боюсь, от меня ты воспримешь их как пошлость. Я приглашаю тебя в ресторан.

– И ресторан пошлость, – вдруг заговорила визави, продолжая невозмутимо смотреть на старательного жеребчика, бьющего золотым копытцем.

– А что тогда?

– Не пошлость?

Алексей одними веками, полуприкрыв их томно, «кивнул» и ждал продолжения.

– Всё пошлость, если пытаться кадрить замужнюю женщину, к тому же видя, что она всецело занята.

– Ты не замужем, я узнавал, – несколько нервно и резковато возразил сластолюбец, всё же бросив мимолётный взгляд на странное колечко. Он по глазам Марины уже понял, что терпит первое в своей жизни поражение.

– Брачные союзы свершаются на небесах, а не в ЗАГСе, Алексей, – нравоучительно и вместе с тем унизительно ласково произнесла неприступная красавица. Она несколько раз помахала ресницами, как волшебная бабочка роскошными крыльями, и успокаивающе, по-матерински, положила свою ладонь на ладонь Лёши Дильса. Желваки его дёрнулись, выдавая эмоции. Снисходительным взглядом и нежным касанием его прихлопнули, как комара, это было настолько очевидно и ново для него, что ничего не оставалось, как встать, нервно освободить свою руку и сесть на место. Тем более заканчивался перерыв и приближающиеся голоса возвестили о начале второго часа занятий. Вошедшие девчонки, замерев, наблюдали, как пожирали глазами друг друга Алексей, садящийся за свой стол, и Марина, повернувшая в его сторону голову. По лицу Дильса с проступившим нервозным румянцем было видно, who is who. Победительницу нравственно-психологического поединка обнаруживала пластика грациозного движения головы, откинувшей назад золотую копну и вновь склонившейся над книгой. Дикая рысь после смертоносного прыжка умиротворённо заняла исходное положение…

Через час Марина первой выпорхнула из громадной квартиры репетитора Михаила Аркадьевича Берлянта, отмахиваясь на ходу от назойливой Тамары, тщетно надеющейся узнать подробности разговора с Лёшей.

– Том, ничего особенного, объяснила парню правила хорошего тона, вот и всё. Мне он не интересен, во-первых, а во-вторых, я тебе уже говорила…

– Ну, Марин, я только хотела тебе о вчерашних разговорах, когда мы на пляже были…

– Потом, Тамар, потом… Прости, меня ждут.

Марина улыбнулась, оглянувшись на брюнеточку, и послала ей воздушный поцелуй, быстро спускаясь по лестнице.

Оказавшись в подъезде и не нажимая кнопку открытия двери, мгновенно перешла в каменный мешок. Она обнаружила ещё во время объявления окончания занятий, что Серж там, но то, что она успела мельком увидеть, заставило спешно покинуть приятелей, а сердце восторженно затрепыхаться.

…Полеха встретил её с гордой улыбкой, потирая руки и устало прогибая натруженную поясницу, словно сам только что ворочал тонны базальтовой породы.

Блестящая, как каток, полированная площадь предваряла огромный арочный вход в скале. Ко входу вели семь широких концентрических ступеней.

Марина, осторожно ступая и цокая каблучками по чёрной глади, медленно поднялась по ступенькам и вошла через арку в ярко освещённую чередой голографических плафонов анфиладу. Это был строгий ряд небольших комнат со сводчатыми потолками, отделённых друг от друга арочными проёмами с опорами в виде резных полированных колонн. Заканчивалась эта роскошная галерея большим круглым залом, по всему периметру обрамлённым грубо тёсаными, но изящными колоннами-подпорками, в которых угадывался какой-то замысел архитектора-самоучки.

– Я не доделал немного, – кладя ладони на одну из подпорок, оправдывался Полеха, – это будут скульптуры. Я хотел сваять из них тебя, но нужна натура.

Очарованная Марина с открытым ртом и распахнутыми восторженными глазами крутилась на месте, задрав голову и разведя в стороны руки. Сержу очень хотелось сказать словами из анекдота: выдыхай, бобёр, выдыхай!!! Да, реакцией своей девушки он был несказанно польщен, хоть та ещё и не произнесла ни единого слова. А он, постепенно разгоняясь, повествовал о том, как родилась идея, как трудно было вначале и как легко оказалось на деле с помощью открывшихся возможностей врезаться в скалу, на ходу придумывая архитектуру сооружения, вываливая в бесхозное ущелье выработанную породу, полируя поверхности и множа светильники. В заключение он сказал, что страшно хочет есть и нет больше никакой возможности морить голодом уставших жуков.

Эта мысль подействовала на Марину отрезвляюще. Своего мужчину надо было кормить. Включились древние инстинкты, и она заметалась по залу, рефлекторно включив стереообзор города, ища ближайшие магазины… Парадокс, вызванный несочетаемостью новых благоприобретенных возможностей со вчерашней реальностью, вызвал весёлый смех Марины.

– Серёж, я хотела в магазин сбегать! Прикинь! В магазин, который поближе, а сама смотрю в стерео и озираю весь город с пригородами впридачу, – она уже давилась смехом, смахивая слезу. Захохотал и Полеха, проникнувшись смыслом нового юмора. Он представил, как Марина с пакетом выскакивает на улицу и бежит к задрипанному магазину за углом, считая на ходу мелочь.

Когда приступ веселья прошёл, Марина, мгновенно посерьёзнев, сказала:

– Так, дорогой маркиз де Карабас, жди, сей момент буду…, – и испарилась.