Алексей Калугин - Вестник смерти

Не двигаясь с места, Антип посмотрел на Волка, занявшего свое обычное место у порога. Расстегнув пряжку на груди, он снял со спины меч и положил его на кровать. Ему вдруг вспомнился дом и друзья, оставшиеся в далекой Устыни. Интересно, что бы сказал Харлам, если бы узнал, что Антипу довелось побывать в Суразе – городе, стоящем на воде? О таком чуде никто в Устыни и слыхом не слыхивал…

Из душевой вышел Хорн, довольно улыбаясь и вытирая полотенцем мокрые волосы.

– Давай, теперь твоя очередь, – весело подмигнул он Антипу.

Должно быть, душ – это действительно было здорово. Никогда еще Антип не видел Хорна в таком приподнятом расположении духа.

Заглянув в дверь душевой, Антип увидел большую жестяную лохань, над которой поднималась загнутая металлическая труба. На конец трубы была надета воронка, закрытая крышкой со множеством мелких отверстий. Протянув руку, Антип постучал пальцем по крышке странной воронки. Из одного отверстия на руку ему упала капля теплой воды.

– Ну как? – спросил, заглянув в душевую, Хорн.

Антип непонимающе пожал плечами.

Хорн наклонился и повернул кран на краю ванной. Вырвавшиеся из душа тоненькие струйки воды звонко застучали по жестяному днищу. Словно веселый дождик пошел.

– Два крана, – объяснил Антипу Хорн. – Один с холодной, другой с горячей водой. Регулируй по собственному усмотрению. Разберешься?

Не отрывая завороженного взгляда от тонких прозрачных струй рукотворного дождика, Антип быстро кивнул.

– Тогда я спущусь в зал, – сказал Хорн. – Закажу обед в комнату, а заодно посмотрю, не появился ли тот, с кем я должен встретиться. Волк останется в комнате. Дверь я закрою на ключ. Договорились?

Антип снова кивнул.

Хорн улыбнулся и вышел из душевой, прикрыв за собой дверь.

Отрегулировав воду, чтобы она была не холодной, но и не слишком горячей, Антип быстро разделся и встал под душ. Упругие струйки воды приятно защекотали кожу. Казалось, они смывали не только грязь, но и усталость, накопившуюся за время долгого пути. Блаженно зажмурив глаза, Антип запрокинул голову назад, подставляя лицо под струи воды. Тело его расслабилось, а душа отмякла. Раздражение и злость если и не исчезли полностью, то сделались совсем крошечными, почти неприметными. Даже тот мутный осадок, что копился на душе вторые сутки, как будто растворился в нежных потоках теплой воды.

Достаточно понежившись под душем, Антип закрыл сливное отверстие ванны. Когда ванна наполнилась почти до краев, он лег в воду, положив голову на край. Так можно было лежать весь день, нежась в теплой воде и слушая тихий шелест тонких струй. Нужно было только не забывать время от времени вынимать пробку из сливного отверстия ванны, чтобы вода не полилась через край.

Дверь приоткрылась, и в душевую заглянул Хорн.

– Не замылся? – с улыбкой спросил он у Антипа.

– Ты уже вернулся? – Антип взялся за края ванны, намереваясь вылезти из воды.

– Отдыхай, – махнул ему рукой Хорн. – Я позову тебя, когда принесут обед.

Дверь закрылась, и Антип снова опустился в ванну, из которой ему совершенно не хотелось вылезать. Чувствуя, что его начинает клонить ко сну, Антип приподнялся и выключил душ – на всякий случай, чтобы не затопить помещение.

Он и в самом деле задремал. Сон его был не глубоким, но все же явь и вымысел в его сознании начали наплывать друг на друга, создавая причудливые картины, в которых не так-то просто было усмотреть смысл.

Спустя время Антипу показалось, что он слышит какие-то приглушенные голоса. Он приоткрыл глаза и посмотрел вокруг. Голоса были по-прежнему слышны. И доносились они из комнаты, в которой, как полагал Антип, находились только Хорн и Волк. Прислушавшись, он определил, что один голос действительно принадлежал Хорну. Другой же был Антипу незнаком. Голоса звучали тихо и ровно – собеседники не ругались и не выясняли отношения, а просто мирно беседовали. Но о чем шла речь, понять было невозможно – Антип не мог как следует расслышать ни одного слова.

Понимая, что ему не следует этого делать, Антип тем не менее осторожно, чтобы не плескалась вода, выбрался из ванны, обернул вокруг пояса полотенце и на цыпочках подошел к двери. Чуть приоткрыв дверь, так, чтобы образовалась щелка не толще волоса, Антип заглянул в комнату.

За столом сидели двое – Хорн и его таинственный собеседник. Незнакомец был облачен в темно-коричневый балахон с откинутым на спину капюшоном, вроде тех, что носят некоторые монахи. О том, что гость Хорна принадлежал к какому-то монашескому ордену, свидетельствовали и лежавшие рядом с ним на столе четки с набором амулетов и вырезанных из прочного сандалового дерева символов веры. Антип смотрел на него со спины, а потому мог видеть только блестящую розовую лысину в обрамлении венчика седых волос.

Разговор между Хорном и монахом шел на каком-то незнакомом Антипу языке. Но самым удивительным было то, что на полу между двумя собеседниками сидел Волк, и – Антип готов был поклясться, что это так! – тоже внимательно следил за ходом беседы.

Наверное, стоило бы одеться, войти в комнату и представиться гостю Хорна, а потом спуститься в зал, заказать себе кружку пива и дождаться, когда монах покинет комнату. Но, вопреки доводам разума, Антип не сделал этого. Он продолжал стоять за дверью душевой комнаты и, припав к узкой щели, наблюдать за тем, что происходило за столом. Антипу казалось, что именно сейчас у него появился шанс узнать, что же на самом деле представляет собой его спутник, и он не собирался его упускать.

Беседа протекала спокойно и ровно. Хорн время от времени сопровождал свои слова жестами рук, по которым все равно невозможно было понять, о чем шла речь. Монах же сидел неподвижно, как изваяние, положив руки на стол перед собой.

Антип внимательно наблюдал за собеседниками минут пятнадцать, и, когда он уже было решил, что ничего интересного так и не произойдет, монах подвинул правую руку чуть в сторону и взял лежавшие на столе четки. Отсоединив от четок один из амулетов, по форме похожий на вытянутый ромб, он зажал его между большим и указательным пальцами и протянул Хорну. Волчатник взял амулет так же двумя пальцами, внимательно осмотрел его с обеих сторон, после чего посмотрел на Волка и отдал ему какой-то короткий приказ на том же языке, на котором протекала беседа с монахом. Волк откинул голову далеко назад и широко раскрыл пасть. Хорн погрузил руку, в которой держал амулет, в волчью пасть. Лицо его приобрело сосредоточенное выражение, словно он пытался что-то отыскать там на ощупь. Когда же он извлек руку из пасти Волка, амулета в ней уже не было.

Хорн что-то сказал монаху. Тот в ответ едва заметно наклонил голову.