Андрей Анисимов - Доступ к телу

– Батоно, ты забыл о сыне? Банкир способен поднять кипеш, а у него и бабки, и связи.

– Будет залупаться, попадет под нашу машину или сгорит в своей. Теперь все?

– Вроде все, батоно…

– Вроде или все?

Гиви замялся. Он не докладывал хозяину об убийстве Банькова. И уж тем более об утреннем визите брата.

– Чего ты мнешься, Гиви?! Принимаешь мой план или нет?

– Принимаю, батоно. Все нормально.

– Тогда готовь машины и людей. Я еду в город.

Гиви проводил босса до главного входа, а сам обогнул дворец и зашел в свой офис через автомобильную парковку с задней стороны здания. Приказав Надару готовить Мерседес хозяина и джип охраны, уединился в свой кабинет и долго крутил в руках мобильную трубку. Выбор для себя он уже сделал, оставался пустяк – набрать номер Тимура и сообщить брату о выезде босса в город. Но именно это несложное действо оказалось для главного телохранителя самым тяжким испытанием в его жизни.

Перед поездкой Гурам Давидович зашел к Нателле. Жена занималась прической. Над ее головкой колдовали два парикмахера и визажист. Решив не тревожить супругу в столь напряженный момент ее жизни, бизнесмен направился в детскую. Реваз палил по привязанным к стулу куклам Барби из пневматического пистолета. Любящий отец с удовлетворением отметил сноровку сына – пластиковые пули точно били заокеанским красоткам в их улыбчивые рожицы. Выстрелы сбивали с них краску, оставляя неглубокие вмятины.

– Папа, я, когда вырасту, всех убью!

– И нас с мамой?

– Вас с мамой нельзя. Кто купит мне настоящую машинку…

– Только поэтому?

Реваз прекратил пальбу и на мгновенье задумался:

– Нет, папа, не только. Кто тогда будет гонять со мной по дому? Одному все время скучно…

– Молодец, сынок. – Растрогался родитель и пошел одеваться.

Выездному туалету грузин придавал большое значение. Это дома он позволял себе разгуливать в потертой бархатной куртке, вывалив голое брюхо наружу. В город бизнесмен выезжал с иголочки. Обязательно костюм, белоснежная сорочка, галстук с бриллиантовой булавкой, запонки с камнями чистой воды, и непременно часы. Часов Злобия держал целую коллекцию, и экземпляров дешевле пятидесяти тысяч долларов не заводил. Сегодня выбрал «Роллекс» в платиновом исполнении. Жалкого ученого предстояло раздавить не только предложением немалых денег, но и своим внешним видом.

Одевался Гурам всегда самостоятельно, хотя в любой момент мог вызвать лакея для замены одного атрибута одежды на другой. Холуи дежурили за дверью, но входить в гардеробную без вызова не смели. Завершив туалет впрыском французского одеколона, Гурам Давидович посмотрелся в зеркало. Костюм сидел, как на манекене, галстук, носки и туфли вполне гармонировали с тканью костюма, и даже носовой платок высовывался из карманчика пиджака ровно настолько, чтобы его заметил лишь пытливый глаз. Золото бизнесмен считал пошлой дешевкой, а камнями признавал лишь бриллианты чистой воды. Оттого все его аксессуары, начиная с часов и кончая булавкой в галстуке, состояли из благородной платины.

В случае торжеств машины бизнесмену и его гостям подавались к центральному входу. Гурам Давидович обожал пустить пыль в глаза, но без нужды газонов и дорожек не портил. При отсутствии в доме посторонних выезжал с задней автостоянки левого крыла здания. Там его уже ждали – девять телохранителей во главе с Гиви Бандария приветствовали босса. Гиви лично распахнул перед Злобия заднюю дверцу:

– Счастливого пути, батоно Гурам.

– А ты не едешь?

– Я, как всегда, на хозяйстве. Нельзя же дом оставлять…

– А кого нам бояться? Твои орлы под каждым кустом. Что они, не справятся? Я их маму имел…

– Так-то оно так. Но я не предупредил… Тогда надо Нодара оставить за главного.

– Хватит ля-ля. Садись в машину.

Ноги Гиви мгновенно превратились в дерево, низ живота пронзила резкая боль. Главный телохранитель понимал – усаживаясь в мерседес хозяина, подписывает себе смертный приговор. Но заставил себя улыбнуться:

– Конечно, батоно. Всегда рад с тобой прокатиться – и уселся рядом с водителем.

Выехали двумя лимузинами. В головном джипе охрана. Бизнесмен и его главный телохранитель в мерседесе, следом. За рулем преданный Гоги Гуридзе с крепкими нервами и железными кулаками.

Шлагбаум, ворота, узкая бетонка до Новорижского шоссе. Прекрасные амортизаторы, мощные бесшумные двигатели. По бетонке катили солидно, чуть за семьдесят. Свернув на трассу, включили мигалки и пошли за сотню. При скоплении машин, не снижая скорости, выруливали на разделительную полосу. От них отставали, на них оглядывались – уж не президента ли везут в черном мерине…

От перемещения собственной персоны грузин получал особое удовольствие. Большинство солидных бизнесменов, владея роскошными лимузинами, яхтами и личными самолетами, шика от их эксплуатации не замечают. Ценят в личном транспорте комфорт, возможность передвигаться быстрее, используя время в пути для дела. А Злобия наслаждался самим процессом. В бронированном мерседесе Гурам Давидович чувствовал свою значительность – это его страна, и он в ней полновластный хозяин. Президентов и премьеров можно поменять, а деньги коронуют тебя навечно. И неважно, грузин ты, еврей или русский. Деньги имеют не национальность, а только курс. Они делают его всемогущим. И окружающие это понимают. Неслучайно все машины по трассе, как зайцы, сигают в стороны, освобождая ему дорогу.

Но вот первая помеха – колонна рефрижераторов. Три огромных грузовика, а в них тупые провинциалы– водители – заняли все три ряда. Приходится сбавить скорость и тащиться сзади. На вой сирен и проблески маячков дебилы не реагируют. Кажется, наконец, один болван кортеж заметил, но творит невесть что. Вывел свою махину на осевую, освобождая для них левую полосу. Джип и мерседес Злобия рванули в обгон. Теперь справа фура и слева фура, а коридор очень узкий. Оба водителя Гурама отчаянно гудят. Но что происходит?! Почему вместо того, чтобы освободить асфальт солидному бизнесмену, эти недоумки прижимаются к его машинам все ближе? Вот уже отвратительный скрежет сдирает краску с салонов дорогих авто. От трения метала снопами летят искры. Гиви выхватывает пистолет, начинает палить в крытые кузова фур. Но им это как дробинки слону.

Вот уже мерседес Злобия не катит по покрытию, а летит по воздуху, его волокут борта грузовых монстров. Еще мгновение, и Гурам Давидович видит белки глаз главного телохранителя. Рот Гиви приоткрыт, на лице гримаса ужаса. Бизнесмен истошно вопит, но своего голоса не слышит. Его голова, ноги Гиви, оторванная рука шофера Гуридзе, кожа сидений, листы пластика – все это еще живое и уже мертвое сплетается в один окровавленный ком. Страшный грохот, и бронированный лимузин превращается в стальную лепешку. Фуры строятся в колону и продолжают путь. А на левой полосе, тормозя поток транспорта, остаются дымящиеся кучи железа, раздавленной человеческой плоти и вытекающего из искореженных баков бензина. Еще секунда – и на трассе пылают два факела. К приезду пожарных уже трудно разобрать, что это было – грузовики, лимузины или фургоны с товарами. И кому это интересно, кроме следователей дорожной полиции. Да и тем надо лишь поставить грамотную галочку в отчете о своей усердной службе.