Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

– Не заметить разгуливающего по городу леопарда трудно, – полковник отбросил окурок, сошел на проезжую часть и поднял руку, – но леопардов немного. В отличие от блох и клещей. Что ж, будем иметь в виду и такую опасность; само собой, не сегодня. Мне надо звонить Григорьичу, а вас ждет Марина.

12

Соня разводила мосты, Марина спала, а Шульцов бродил по квартире, выходил на балкон, возвращался, садился у компьютера, смотрел то погоду, то новости, вставал и сам не знал, чего хочет. Вот чего он точно не хотел, так это спать. В четыре историк заставил себя почистить зубы, и тут запели жрецы. Историк схватил телефон.

– Ол-лег Евв-геньевич, – заплетающимся языком произнес директор, – н-наберите на Ют-тубе «Солов-ваго… с-скандал»… И з-забудьте в-ваши проб-блемы!

– Николай Иванович!

– З-забудьте… Их н-нет! Вы – п-прекрасный у-чченый, но это… в-вторично… Г-глав-вное… С в-вами м-можно идти в раз-зведку… Со мной – н-нет, но я… в-вас у-вважаю. Д-да, я п-пью… За н-науку и П-питер! Ис-с-тина в в-вине, а м-мир с-спсет к-красота… В-ключайте, эт-то приказ! П-пока!

Ролик был совсем свежим, однако просмотров успел собрать немало. Шульцов надел наушники, щелкнул мышью и узрел Агриппу.

Корифей давал ожидаемую пресс-конференцию и при этом по странному совпадению или несовпадению тоже был пьян. Что называется, в стельку.

– Я, – вещал он, вперив остекленевший взгляд в битком набитый журналистами – еще бы, такая сенсация – зальчик, – требую… пресечь попытки… нападки… дискредитации… происки… КГБ обязан… Там не мои трупы! Мне подложили… свинью… Вместо свиньи… Я т-точно знаю, кто меня… з-заказал… И за сколько… Сотни тысяч… Миллионы… В соответствии с п-планами… Даллеса и этих… м-мудрецов… Это з-заговор, товарищи… В моем л-лице… Заговор против м-меня и…

– Против меня и отечества, – подсказал лохматый парень в пустынном камуфляже.

– Вот! – поднял палец Соловаго. – Против меня и очетества… Я, как национальное достояние… Что вы ржете?! Козлы!.. Вы меня… у меня! Я в-вас, сволочи… Охрана!.. Охрана!!!

Наверное, это было смешно, только Шульцова хватило на полторы минуты из четырнадцати. Историку стало противно до неистовства, и это чувство требовалось немедленно смыть. Олег Евгеньевич на минуту замер посреди кабинета, понял, что сейчас сделает, и, счастливо засмеявшись, ворвался в спальню.

– Марина, – велел он, – вставай! Немедленно!

– Ты… – Жена растерянно заморгала неподведенными и от того невозможно родными глазами. – Что? Что такое?!

– Вставай, – Шульцов уже вытаскивал из шкафа синее платье, которое он любил, а Марина не носила года четыре. Зря не носила! – Надевай, и пошли.

– Куда?

– Белые ночи не только у Невы… На Автовской зацветает сирень, и я ее тебе сейчас наломаю!

О'Рэйн

Пролетая над глубокими темными водами

Иногда я думаю о том, как все началось. Я закрываю глаза и вижу их – ряды и ряды одинаково прекрасных юношей, ждущих своего часа в прозрачных пластиковых капсулах. Или в грязно-коричневых пульсирующих клоаках. Или в багровых, имитирующих мускулатуру человеческой матки плодовых мешках.

Понятия не имею, какая у них была биотехнология.

Мы и сейчас, почти сто лет спустя, ничего о них не знаем.

Я знаю лишь, что было записано в скрижалях тысячи лет назад и случалось в человеческой истории снова и снова, с разницей лишь в масштабах и последствиях.

«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене…»

Не так уж важно, что именно он ей сказал, – они всегда говорят то, что Ева хочет услышать. То, что ей нужно. Змеи знают Ев как облупленных.

Как всегда, все началось с женщины…

<ЛЕНКА86>

– Лена. Ле-ен! – звал веселый баритон. – Ленка, ну ты чего сбежала-то, как от огня? «Графиня изменившимся лицом бежит пруду»?

Ленка «изменившимся лицом» сидела на сухой прохладной земле между старой яблоней и кустом жасмина. Она плакала, растирая злые слезы по широкому конопатому лицу. О, как же она терпеть не могла свое лицо – толстые щеки, маленькие голубые глаза в белесых ресницах, длинный нос.

Назовите все это безобразие дурацким именем «Лена Дюка», а потом идите в мужской корпус, притворяясь, что вам нужно обсудить меню на следующую неделю. Но на самом деле, конечно, в надежде лишний раз наткнуться на Павлика. С широкой улыбкой выходите из-за угла и, уронив папку на тесемках, открывайте рот и смотрите, как Павлик жадно, закрыв глаза и постанывая, целует Маринку. Как его смуглые, красивые, такие сильные руки мнут Маринкину задницу сквозь рабочие штаны. Потом издайте полузадушенный крик, подождите, пока оба повернутся – Маринка с выражением брезгливого удивления на хорошеньком лице, машите руками посильнее и бегите, бегите, прячьтесь в куст, в пыль, в… Лена понюхала руку и зарыдала еще горше. Да, да, свиное дерьмо.

В селе Федоровка жители уважали свиноводство, с удовольствием разводили хрюшек, а племенной хряк Иван Иваныч и вовсе был всеобщим любимцем, бродил где хотел и часто встречался у сельпо, где у многочисленной сборной местных алкоголиков считалось хорошей приметой купить «Ванечке булочку к чаю». Белый хлеб хряк любил до умопомрачения, и именно им его вечером заманивала обратно домой хозяйка Галя, черноглазая красавица лет пятидесяти.

– Паш, ну пойдем, ладно тебе, – скучным голосом позвала Маринка. – Вот я еще весь свой перерыв не тратила на поиски Дюдюки. Чего ты-то за ней кинулся?

Лена покривилась. Года два назад по телевизору показали мультик про тигренка и Дюдюку, и ее жизнь уже на следующий день расцвела новыми красками – при этом каждый, кто ее так дразнил, радовался своей оригинальности. Школа кончилась, казалось, что в институте будет легче. Но с первого же семинара и переклички Дюка снова стала Дюдюкой.

– Она – мой друг, – сказал Павлик. – Хорошая девчонка. Не такая, как другие. Ну, Марин, чего ты хмуришься-то? С ней дружить хорошо. А с тобой – все остальное.

– Она-то с тобой именно остального и хочет, – усмехнулась Марина. – Я ее глаза видела, когда она убегала.

– Не, ерунда, – сказал Павлик. – Ленка просто очень правильная, ну, знаешь, не давай поцелуя без любви, такая. Это она меня сюда, в стройотряд, уговорила – я вообще в поход собирался с нашими, из политеха. Ленка сказала – нельзя на Алтае прохлаждаться, когда в стране трагедия. И правда – как в стороне-то остаться? В ликвидаторы я по возрасту не прошел, ну, хоть поселок для эвакуированных построим. Тебя вот встретил…