Анна Бильченко - Полет над грозой

— Знаешь, я… мне просто не верится, что ты вернулся, — сказал Майкл, избегая смотреть в его глаза.

— Понимаю.

Старр усмехнулся — слишком натянуто — и скрестил руки.

— Недавно я выяснил, что ты работаешь в этой эпохе, — сказал он. — Но, Майк… столько времени прошло, я сам ужасно изменился и не представлял, с кем я столкнусь в твоем лице… Я решил выждать — тем более, я был прочно связан с Эксманом и не упустил бы тебя из виду. Это пройдет… со временем… нужно только подождать…

Майкл кивнул. Встреча со Старром, как бы он не мечтал о ней все эти годы, не могла перебросить мост через пропасть, разделявшую его прошлое и настоящее. Прежних друзей нельзя было вернуть: воспоминания уже давно не посещали его без щемящей боли в сердце.

— Пошли, — вдруг заявил Старр, дружески хлопнув его по плечу.

— Куда? — удивился Майкл.

— Как куда? О'Хара, ты совсем скис в своем Генштабе! Сегодня пятница, заявимся в ближайший бар, напьемся, как следует, и выбросим из головы ненужные сантименты! Что скажешь?

— Погоди, — ответил Майкл, чувствуя, как запоздалая радость встречи сметает ненужные тревоги. — Тебя же Эксман вызвал, как же твоя работа?

— К черту работу. Пошли. Зададим жару "предысторикам".

Старр проводил Майкла до выхода. Тот говорил, сам не понимая, о чем: мысли смешались в нескончаемый поток, уносивший его в дали важных и пустяковых воспоминаний. Толкнув прикрытую дверь, Майкл отметил, что Старр отстал от него на полшага. Дверь распахнулась, ударив в его лицо холодным ветерком, и глаза Майкла закрылись на короткое, но фатальное мгновение…

Угол стены сменил собой вид на улицу. Лицо Майкла, от виска и до подбородка, расчертила оглушающая боль, словно ожог от дождевых капель, бивших в его глаза, перед которыми медленно гасло свинцово-серое небо. Чья-то рука грубо схватила его за шиворот, и свет тоннеля вспыхнул бледной искрой перед тем, как генерал О'Хара окончательно погрузился в темноту…

XVIII

Соленый воздух пробился в его легкие, заставив тяжело откашляться. Сырые доски причала казались прутьями деревянной клетки, под днищем которой тихо плескалась вода. Майкл повернул голову; его правая щека походила на маску из песка и крови. Над ним склонился ухмыляющийся Старр.

— Совсем забыл сказать… — небрежно произнес он. — А ты, дружок, так и остался идеалистом… "Всегда тебе доверял… никогда не сомневался…" Так ведь, Майк? Ты что, серьезно поверил, что я согласился бы пять лет протирать штаны на такой благородной работенке? Когда-то я тоже был таким, верил во все, чем нас пичкали в Академии, вот только в чужой эпохе на одни идеалы не проживешь… За это время я побывал в наемниках у каждого второго, кого ваша доблестная контора отправила к праотцам. Высшие не идут в наемники, слышал? А вот полу-высших туда берут с руками и ногами. Сейчас, Майк, я работаю на тех, чья власть тебе и в снах не снилась, и кто проворачивает такое грандиозное дело, после которого от нашего мирка вряд ли останется пара целых кирпичиков…

Старр усмехнулся и швырнул гальку в морские волны. Майкл попытался встать, но его руки и ноги были связаны тяжелой цепью.

— Зачем ты это делаешь? — проговорил он, смотря на отражение Старра в воде. — Ты думал, что я погиб… и мог бы забыть обо мне до конца жизни… а вместо этого сразу бросился к своим хозяевам… Так зачем все это, Джимми? Ради денег? Ради славы?

— Ты что, Майк? — рассмеялся Старр. — Слава? О чем ты? Это моя работа, вот весь ответ: работа, за которую неплохо платят. Думаешь, я помнил тебя все эти годы, горевал о смерти лучшего друга? Может, так и было, пока я не понял, что в крупной игре нужно мыслить масштабно. Да я тебя уже давно забыл, Майк, ты пойми, здесь нет ничего личного. Я просто отрабатываю доверие моих нанимателей, вот и все.

— И кто они? Случайно, не Запредельный?

— У меня на тебя специальный заказ от Фабио. С доставкой.

— Так чего же ты ждешь?

— И то верно…

Ботинок Старра уперся в его ребра.

— Уж извини, — сказал он без тени сожаления на лице.

— Мне не нужны твои изви… — выкрикнул Майкл, но Старр с силой ударил его в бок, и черная вода приняла "солдата времени" в свои ледяные объятия. Короткое мгновенье на поверхности прошло в отчаянной борьбе за право дышать. Тяжесть цепи пересилила: мутное зеркало моря сомкнулись над его головой.

Слабый свет удалялся все дальше, уступая место темноте и холоду. Майкл шел ко дну, неподвижный, словно камень. Когда прошел первый испуг, в его душе воцарились спокойствие и безразличие. Рано или поздно невыносимая боль в легких заставит его сделать последний в этой жизни вдох. Ему хотелось засмеяться — громко, прямо в лицо смерти, от бессилия что-либо изменить…

Спина Майкла мягко коснулась дна, вздымая мутные облака песка и ила. В его голове остались лишь две мысли; они сменяли друг друга, как часовые на посту. Майкл знал, что он умрет другой смертью — той самой, о которой он рассказал Старру. Вторая мысль, преследовавшая первую, шептала, что у него нет никаких шансов спастись. Где-то глубоко, под искусственной пеленой бесчувственности, Майклу было даже интересно, каким образом он выберется из подводной ловушки. Но такой развязки он никак не ожидал.

Где-то вдали прогремел выстрел, стихший медленным, тягучим эхо. Майкл ухватился за этот звук, словно за веревку над пропастью. Внезапно к нему проник новый звук, похожий на шум гремучей змеи. Искра света разорвала полутьму, приближаясь к Майклу, словно сияющая стрела, — и когда его спина вдруг вырвалась из объятий песка, Майкл понял: невидимая сила тащила его наверх за другой конец короткой цепи. Рывки поднимали его все ближе к свету, и он все крепче сжимал зубы, чтобы сохранить последние остатки воздуха. Острые прибрежные камни полоснули его по спине. Майкл сделал судорожный, хриплый вдох… и чуть не задохнулся, хотя вода осталась позади. Воздух был другим. Солнце, утонувшее в акварели небес, было чужим солнцем.

Еще один рывок поднял Майкла с земли. Стоять при связанных ногах было непросто, но его загипнотизировало то, что он увидел. Мир, в котором он оказался, был бледным, серым, призрачным, — под стать трем фигурам, составившим ему компанию. Двое худых и высоких, с породистыми лицами, — и коренастый брюнет, чье лицо было грубее и жестче, с каждой черточкой, пропитанной властностью привыкшего командовать миллионами.

— Привет ныряльщикам, — насмешливо произнес Кэнад. — С каких это пор земной планктон заполонил наш океан?

Второй аллен зашелся смехом. Даже суровое лицо брюнета немного смягчилось Этот смех въедался в душу Майкла; замерзший и усталый, он молча смотрел на тройку своих "спасителей".