Линда Бакли-Арчер - Прыжок в прошлое

– Кто бы мог подумать! Персона такой красоты и прелести вынуждена быть с тобой, с этой жалкой рыбешкой! Это просто трагедия…

Сидни ехидно смотрел на Питера, по пояс стоявшего в воде.

– Что?.. – воскликнул ошеломленный Питер, не успев разозлиться.

– Ты его испугал, и он улетел! – закричал Джек.

– Кэйт – леди. А вы, сэр, осел, – продолжал Сидни, не обращая внимания на младшего брата. – Я буду делать все возможное, чтобы убедить ее отменить этот смехотворный договор…

Сказав это, Сидни зашагал прочь. Питер попробовал выбраться из воды. На его белые чулки налипли зеленые водоросли, а модные туфли с пряжками завязли в грязи. Он наклонился и с хлюпаньем вытащил их из воды. Когда он выпрямился, он увидел робко смотрящую на него Кэйт.

– В чем дело? – требовательно спросил Питер.

– Я не знала, что мне делать! Сидни уже много дней надоедает мне… Я сказала ему, что мы с тобой помолвлены – это устроили наши родители, когда мы еще были детьми.

Питер поднял глаза к небу.

– Великолепно, – вздохнул он. – Я только-только успокоился по поводу королевы Шарлотты, а теперь еще и это… – Неожиданно он повеселел. – Слушай, все это пустяки и касается только самого Сидни. Идемте, будущая миссис Скокк, вам лучше взять меня под руку.

– Поосторожней, – сказала Кэйт. – Не заходи так далеко.

Преподобный Ледбьюри и сэр Ричард уже намного обогнали всех. Преподобный остановился и крикнул, чтобы дети поторопились, если хотят увидеть, как выводят на послеобеденную прогулку давнего жителя Сент-Джеймса, подаренного королеве. Появился слоненок с погонщиком индусом. Два солдата сопровождали эту пару. Питер покормил слоненка травой. Решив превзойти Питера, Сидни встал перед слоненком, обхватил его руками и позволил животному исследовать медные пуговицы на своем камзоле. Сидни лишь забыл о пудре, щедро насыпанной парикмахером на парик мальчика. Пудра попала в хобот животного и заставила его чихнуть. Сидни в страхе отпрыгнул за дерево, а Питер расхохотался. Сэр Ричард тактично предложил попрощаться со слоненком и вернуться домой. День был жарким, и сэр Ричард решил купить всем чего-нибудь попить.

– Кружка молока, леди! Кружка молока от рыжей коровы, сэр!

В конце парка, рядом с Уайтхоллом и выстроившимися в ряд носильщиками портшезов, которые ждали посетителей, симпатичная девушка продавала парное молоко. Сэр Ричард купил всем по фарфоровой чашке с пенящимся молоком, еще теплым после дойки. Питер сделал глоток и с отвращением сплюнул. Сэр Ричард заметил это и обиделся.

– Извините, сэр, – сказал Питер. – Я пью только холодное молоко.

– Холодное молоко, мастер Скокк? Я вас не понимаю.

Сэр Ричард подозвал Питера и Кэйт и тихо сказал им:

– Благодаря доброму мнению моей сестры, я приветствовал вас в моем доме и представил королю и королеве Англии. Надеюсь, вы окажете честь моему доверию и объясните ваше появление в Ковент-Гардене, которое всех встревожило. Мне также весьма любопытно узнать причину задумчивости королевы после разговора с вами, мастер Скокк. Будьте добры прибыть в мой кабинет в шесть часов. Попрошу также присутствовать при нашей беседе мистера Сеймура, если он вернется, и преподобного.

Дети вздохнули и переглянулись.

– Конечно, сэр Ричард, – сказал Питер. – Мы будем у вас в шесть.

– Да, – сказала Кэйт. – Мы придем. В шесть. – Что ты сказал королеве Шарлотте? – сердито прошептала Кэйт, когда сэр Ричард отошел от них.

Придя в больницу навестить доктора Пирретти, доктор Дайер увидел сидевшего в коридоре у дверей ее палаты сержанта Чадвика.

– Нет никакой необходимости в полицейской охране, – воскликнул он. – Доктор Пирретти вовсе не преступница!

– Это приказ детектива инспектора Уилера, сэр, – ответил сержант Чадвик.

– Как она?

– По-моему, неплохо. Но они собираются задержать ее на ночь, чтобы провести обследование.

Доктор Дайер негромко постучал в дверь и вошел в палату. Доктор Пирретти лежала на кровати лицом к окну.

– Эндрю? – спросила она.

– Да, – ответил доктор Дайер, удивившись ее догадке. Наверное, Анита увидела его отражение в стекле.

– Эндрю. Аппарат Тима… временной дифференциал прямо пропорционален величине произведенной антигравитации.

– Что-что?

– Результат временного дифференциала прямо пропорционален величине произведенной антигравитации.

– Вы хотите сказать, что мы в состоянии контролировать, как далеко во времени может путешествовать антигравитационный аппарат? Что ж, славная идея… Но я думал, вы отдыхаете. Как вы себя чувствуете?

Он подошел ближе к кровати и посмотрел на доктора Пирретти. Судя по ее глубокому дыханию, она внезапно заснула.

– Анита? – тихонько сказал доктор Дайер. – Анита?

Анита не отвечала. Доктор Дайер взглянул еще раз на ее спокойное лицо и на цыпочках вышел из комнаты.

– Она спит, – сказал он сержанту Чадвику, направляясь к лифту.

Мы с лордом Льюксоном сидели в библиотеке, среди его любимых книг, чье общество он предпочитал обществу большинства своих знакомых. В комнате царил полумрак, лишь тот, к кому я пришел, сидел в золотом круге солнечного света, блистая голубым шелком. При встрече лицом к лицу с тем, кто спас мою жизнь и дал мне еду, кров, положение в обществе и более того – свое доверие, решимость моя бесследно исчезала. Кто я такой, чтобы становиться его судьей?

– Как я соскучился по твоему застенчивому, неодобрительному, пристальному взгляду, – произнес он наконец, снисходительно улыбаясь при виде моей неловкости. – Ты злишься, Гидеон, – продолжал он, – но я счастлив, что сегодня ты пришел по своей воле, хотя не могу отрицать того, что я озадачен.

Его обаяние всегда разоружало меня, но на этот раз я решился сказать, что навсегда покончил с прежней жизнью и ничто в мире не сможет втянуть меня обратно.

– Милорд, я пришел сюда умолять вас быть милосердным – каким, я знаю, вы можете быть, – не ко мне, но к моему единоутробному брату Джошуа и двум молодым людям, которые сейчас находятся вдали от своего дома…

– Милосердным? Выходит, я – бессердечный, жестокий тиран? Разве плохо, что твоему брату предлагается некое положение в этом доме? И разве это я забрал у детей волшебный ящик? Я на самом деле не столь свиреп, как тебе кажется, мой друг.

Настоящей или притворной была боль, исказившая его лицо? Не знаю, но я в тот момент почувствовал себя самым неблагодарным негодяем, когда-либо жившим на земле.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Правда о будущем. Путешествие Кэйт в офис