Максим Курочкин - Аниськин и сельские гангстеры

– Понял, отползаю, – без обиды в голосе ответил дед, – кстати, народ я отправил по ложному следу. Теперь за тобой в пустом бараке колонии подсматривают. Можешь работать. Блины я забираю.

«Зря я так на него, – запоздало покаялся Костя, – он так мне помог! Но какая ехидна навела народ на мою засаду?»

Под новым, тяжким подозрением чувство покаяния медленно рассеялось и уступило место чувству подозрения. Но и оно недолго квартировало в Костиной голове. Главная цель, с которой он приполз в эти заросли, все-таки доминировала над всеми остальными.

Дом начальника горохового цеха, казалось, единственный не участвовал во всеобщем спектакле. Окошко было плотно занавешено, из-за забора не слышался ни собачий лай, ни куриное квохтанье, ни поросячье хрюканье. Со стороны он казался необитаемым. Необитаемым и зловещим.

«Буду лежать до конца, – решил Комаров, – даже если лежать придется неделю».

Мысль о героической недельной слежке слегка потеснила мысль об утраченных блинах, которые не помешали бы в течении этой недели, но скоро и эта мысль закончилась. Становилось скучно.

– Haben, habt, gehaben, – попытался вспомнить Комаров немецкие глаголы, – что там еще-то?

На четвертом глаголе на улице Театральной появился новый персонаж. Это был Коля-Болеро. Слегка приплясывая, по своему обыкновению, он шел по одному ему известным делам и побрякивал дужкой трехлитрового эмалированного бидона.

«Этот-то хоть не знает?» – с надеждой подумал Костя.

Скорее всего, «этот» не знал. Он не озирался, не пытался высмотреть Комарова в густой траве. Он просто шел по своим делам и по совместительству радовался жизни.

Когда Коля поравнялся с домом Смирнова, калитка медленно открылась, и длинная рука затащила блаженного вовнутрь.

– Жду пять минут, а потом иду на захват, – решил Костя, – будет несправедливо, если этот монстр в оболочке скромного начальника горохового цеха убьет еще и дядю Василисы.

Он досчитал до двухсот девяноста девяти, когда калитка дома Смирнова выплюнула Колю-Болеро. Коля был живой и невредимый, даже бидончик не пострадал.

– Снесу, снесу, – радостно сказал Коля захлопнувшейся перед его носом калитке, – не беспокойтесь. Прям сейчас и снесу. И за конфетку спасибо.

Коля-Болеро глубоко поклонился забору и пошел в другую сторону.

– Что за черт, – выругался Костя, – явно Смирнов велел передать записку! У него что, и соучастник есть? А если это просто обманный ход? Если Смирнов видел меня в кустах и хочет, чтобы я ушел? И зачем только деда отпустил! Он, конечно, старый и абсурдный, но в разведке служил и но-пасаранцев разогнал. Придется тебе, Мухтар, за блаженным проследить. Ты, конечно, тварь бессловесная, но помочь Коле-Болеро сможешь. Вон какие рога, не в обиду будь сказано, природа тебе подарила. Иди, с Богом. А я тут уж как-нибудь один.

Мухтар внимательно посмотрел на хозяина своими умными лиловыми глазами и тихо исчез в зарослях.

«Понял он, что от него требуется, или просто отреагировал на команду „иди“?» – запоздало подумал Костя.

Так или иначе, выбора у него не было. Мухтар уже ушел, и окликать его было бы в высшей мере неосмотрительно.

Костя почти прозевал момент, ради которого и затевалась вся слежка. Когда калитка в заборе Смирнова тихо, предательски скрипнула, Комаров как раз определял зависимость скорости движения муравья от массы груза, который он несет. Комаров нагружал страдальца разными по весу и объему былинками и замерял приблизительную скорость движения. Девятому эксперименту и помешал Смирнов.

Начальник горохового цеха явно не хотел, чтобы его видели. Иначе зачем ему надо было убеждаться в пустоте улицы? Вот он вышел, повесил на калитку большой замок и быстро засеменил в сторону леса.

«Пора», – понял Комаров, и, соблюдая все правила конспирации, невидимкой последовал за Смирновым.

Начальник горохового цеха действительно шел в лес. Сомнений в его причастности к убийству у Комарова больше не оставалось. Зачем глядя на ночь мог идти в лес пожилой человек? Явно не на рыбалку. Явно не за грибами и не за сбором частей растений для гербария. А кстати, зачем? Чтобы еще кого-нибудь убить? Не зря же он послал с Колей-Болеро записку! Записку о свидании! А это значит, что если свидание состоится, то оно состоится либо со следующей жертвой, либо с соучастником. Другого быть просто не может! Слишком часто для своего красного диплома Комаров уже ошибался. Итак, сомнений больше не было. Не было и доказательств вины начальника горохового цеха. За исключением несчастного окурка «Парламента», зажатого в руке мертвой Ленки.

К счастью для Смирнова и Комарова, улицы Но-Пасарана были пустынны. Практически все население совхоза слонялось по заброшенному бараку колонии, питая надежду развлечься подсматриванием захвата злодея. Темно было даже в окнах дома престарелых «Улыбка». Поэтому ничего не мешало начальнику горохового цеха и новому участковому Но-Пасарана красться по своим делам. Так они докрались до леса. Неизвестно, сыграла ли тут роль выучка Виктора Августиновича или подозреваемый в убийстве был слишком уверен в своей безнаказанности. А может, просто Смирнов был элементарно невиновен и поэтому не боялся преследования? Так или иначе, но он не заметил преследования, хотя не раз оборачивался. Так Костя и Смирнов дошли до тех самых, печально известных в совхозе имени Но-Пасарана ореховых зарослей. Смирнов остановился рядом, а Костя, сделав большой круг, зашел с тыла.

Возмись Смирнов прогуляться вокруг зарослей орешника, он непременно наткнулся бы на Костю. Но лучшего места для наблюдения не было, поэтому приходилось довольствоваться этим. К счастью, Смирнов пока не собирался гулять вокруг орешника. Он достал из правого кармана пачку сигарет и закурил. Костя потянул носом и угадал знакомый запах.

«Ну погоди, любитель качества, – пригрозил он про себя, – недолго тебе осталось „Парламентом“ баловаться!»

Уже почти совсем стемнело, когда со стороны совхоза послышались быстрые, осторожные шаги. Смирнов тоже услышал их и ловко нырнул в кусты. Шаги приблизились.

– Костя! Константин Дмитриевич! – донеслось до Комарова.

«Калерия, будь она неладна, – догадался Костя, – борща принесла. Или картохи в мундирах. А может, и на пироги расстаралась».

Ну что тут было делать? Сейчас из кустов выйдет Смирнов, эта Буренка объяснит ему, зачем притащилась на ночь глядя в заросли орешника, и все пропало. Даже если Смирнов и не выйдет, то она не успокоится, пока не найдет Комарова и не накормит борщом. Костя горестно вздохнул, гадая, какая из последних версий победит. Победила первая. Из кустов вышел Смирнов.

– Кого, голуба, ищешь? – ласково спросил он.