Максим Курочкин - Аниськин и снежный человек

Глава 16

Шабаш на плешивой горке

Так как планировать и строить операцию по поимке йети не было уже никакой возможности, то Костя решил остаток дня провести на таможенном посту. В конце-концов, именно работники таможни устроили всю эту заваруху, именно они общались и с американцами, и с водителями. Через их руки проходили грузы и документы водителей. И почему, собственно, все считают, что машины задерживают только из-за сусликов? В конце-концов, это дело не таможенников, а санэпидемстанции. Таможенники тут так, с боку-припеку. Часть машин задержана вовсе не из-за подозрения в связи с чумными сусликами.

Уже через полчаса Костя был на таможенном посту. Хотя «таможенный пост» – слишком громко сказано. Так, домик, будка, шлагбаум. И четыре человека.

Все четверо, как только Костя появился на посту, стали улыбаться и истерически дергать глазами, вроде, подмигивать. Сначала Костя обрадовался столь радушному приему и тоже расплылся в улыбке, но ему быстро это надоело, и, подивившись столь легкомысленному настрою таможенников, он принял серьезный вид и приступил к делу. Нет, сегодня точно был не его день. Как только Комаров начинал задавать вопросы, все четверо прыскали в кулачок, как институтки, и посылали друг другу выразительные взгляды.

«Так дело не пойдет, – решил Комаров, – надо говорить с каждым наедине».

Он удалился со старшим смены в будку и только собрался задать первый вопрос, как тот тоненько всхлипнул и уронил голову на стол.

– Да что у вас тут? – рассердился наконец Костя, – вроде, не первое апреля. И характер работы не располагает к особому веселью.

Старший смены, продолжая трястись в беззвучных рыданиях, достал из стола надорванный конверт и протянул его Комарову. Едва только Костя увидел на конверте знакомый круглый почерк, как густо, совсем по-детски покраснел.

– Опять анонимка от Белокуровой, – угрюмо констатировал он.

Анфиса Афанасьевна Белокурова была чуть ли не главным антогонистом Комарова. Когда-то она решила выдать замуж свою старшую дочь Калерию за нового участкового, а Костя не просто не обрадовался, но и посмел напугаться. С тех пор Анфиса Афанасьевна изредка мстила новому участковому, отправляя на него анонимные кляузы в различные инстанции. Косте не хотелось читать очередную анонимку, но он просто обязан был знать врага изнутри, поэтому с заранее обреченным лицом достал лист из конверта и начал читать. В этот раз – не вслух.

"Что же это делается на белом свете, граждане начальники, – начала своей излюбленной фразой заявительница. – И коммунизмом нас пугали, и концом света стращали, а не предупредили, что главная напасть не из космоса на нас обрушится, и не из членов политбюро, а из областного центра. Жили мы раньше, как невинные дети природы: сеяли жито, плодили детей, в назначенный час отправлялись под причитания близких на погост. Но вот налетела на солнце черная туча, отравилась вода в водопроводах, поседели молодые девушки и сдурели старые старушки. И все из-за нового участкового, Константина Дмитриевича Комарова.

Да ежели мы чем провинились, посадите нас в каторги, сошлите в тюрьмы, только не дайте увидеть, как гибнет род но-пасаранский прямо на глазах.

Ладно еще когда он в обличии человеческом девок портит и курей живыми ест. А то повадился еще кровь теплую пить. Прям так и ходит по дворам: что ни день, то двор. Если есть в доме какая скотина, то рубит эту скотину по голове топором и ненасытными губами своими к ране присасывается. Ладно бы еще всю кровь выпивал – не жалко, так он и тушу утаскивает, хозяевам не оставляет. А по ночам эту тушу на Плешивой Горке не вертеле жарит и в жертву приносит.

Да, еще забыла сказать. Если скотины какой во дворе нет, то рубит кошек или собак. А если и тех нет, то сами понимаете, кого рубит.

Но даже не это возмущает бессловесную общественность. Больше всего возмущает нас, женщин, то, что после жертвоприношения на Плешивой Горке идет он в Заповедный Лес, где уже вырыл пещеру и устроил гарем. Ладно бы еще только ладненьких да молоденьких воровал, а то и старух тащит. Одну такую старуху пользовал три дня, пока она умом не тронулась. Мы, женщины, даже накупили в сельпо ампул с ядом и зашили в воротники, чтобы не сдаваться в плен живыми. Но ведь нам и мертвыми сдаваться не хочется!

И ведь что самое страшное – так это последствия! Еще не прошло и девяти месяцев, как появился он в совхозе гордого имени Но-Пасарана, как стали рождаться монстры. Предъявить вам их не могу, так как отец реквизирует их и отводит к себе в гарем – отряд то есть готовит. Для захвата мирового господства.

Спасите мир! Переведите его в соседний район! А если не переведете, я и на вас управу найду.

Образованный и интеллигентный, простой и мужественный, анонимный но-пасаранец".

– Ничего себе, – вытер пот со лба Костя, – вот загнула.

– Почему загнула? Загнул. Подписано же: «Образованный и интеллигентный, простой и мужественный, анонимный но-пасаранец».

– Знаю я этого но-пасаранца. Злобная, толстая, страшная тетка.

– Хорошо, что нам анонимку послала. Мы-то здесь не при чем: юридического права не имеем принимать против тебя меры. Но повеселились на славу! С сусликами этими совсем голова кругом идет, а тут – такой подарок. Хорошо. Прямо стресс сняли.

– Ага. Чего уж лучше.

– Да ладно, не бери в голову. Слушай, а ты не оставишь нам это письмо? Другой смене показать?

– Берите, – махнул Костя рукой.

«Все равно расскажут, – обреченно подумал он. – В таком переплете самым логичным будет не дуться, а радоваться вместе со всеми». Костя расплылся в натянутой улыбке.

С этой улыбкой он и ушел, не солоно хлебавши, домой. Желания скандалить с Белокуровой у него не было. Она все равно перекричит его. А еще чего доброго – поколотит. Не будет же он поднимать пистолет на женщину! И как только такой монстр может быть матерью доброй, умной и заботливой Калерии? Наверное, девушка в отца.

Костя вспомнил Ивана Федоровича Белокурова. Милый, интеллигентный, воспитанный человек. Как он мог жениться на этом чудовище? И ладно бы она еще маскировала свой хищный нрав, а то, видимо, проявлять его стала еще до свадьбы: например, заставила мужа взять ее фамилию. Белокурова – девичья фамилия Анфисы Афанасьевны. Иван Федорович до свадьбы носил красивую и трудновыговариваемую фамилию Крузенштерн.

И дети. Половина, как успел заметить Комаров, весьма положительные ребятишки. Зита и Гита, например, Калерия.

Эти, скорее всего, пошли в отца. Но зато вторая половина – явно в мать. Маленькие монстры из ужастика. Костя вспомнил симпатягу Митропию и содрогнулся от ужаса.

В Но-Пасаране царило необычное оживление. Похоже, жители действительно всерьез готовились к проведению дня Ивана Купала. Костя вздохнул. Ну как они не понимают, что нежелательно идти в лес, когда там бродит злой от испуга и бегства возлюбленной Снежный Человек! Убеждать кого-либо было не просто бессмысленно, но и глупо.