Дмитрий Янковский - Третья раса

— При этом они не знали, что Жаба начали одолевать совсем другие идеи — не те, которыми он со всеми делился, — вставил я. — Это только потом все полностью открылось.

— Погоди, Копуха, — прервал меня Долговязый. — На самом деле это лишь твои догадки.

— Нет. Я уверен, что Жаб заранее знал, что на борту «Голиафа» груз баралитола. И затопил его именно в этот рейс, а не в какой-то другой.

— По-твоему, Жаб сознательно хотел вызвать мутации биотехов? — удивилась Леся.

— Да.

— Но с какой целью?

На этот вопрос мне было не очень просто ответить. Не потому что я ответа не знал, а как раз напротив — мотивации Жаба до тонкостей были мне понятны. Именно это и пугало больше всего — мне иногда казалось, что при определенных обстоятельствах я мог бы поступить, как он. Когда-то ведь и наш взводный был зеленым салагой, только что вышедшим из учебки охотников. Это потом уже он стал таким. В процессе охоты. Это она его увлекла. И кто знает, если бы меня не списали, не повторил бы я в точности его путь?

— Он решил приручить Поганку, — выдал я свою давнюю теорию. — Сначала с помощью баралитола вызвал мутации, сделал платформу разумной, а затем пытался войти с ней в контакт.

Долговязый перевел мои слова для Молчуньи.

— Зачем? — тихо спросила Леся.

— А зачем люди приручили собак? — я вспомнил разговор с Тошкой и Лидочкой. — У нас нет клыков, нет когтей, но они необходимы нам для выживания. Зачем мы вступили в контакт с другой расой, с дельфинами? Они умеют нырять лучше нас и океан знают лучше. А биотехи лучше всех на свете умеют поражать цели. И в океане, и в небе, и даже на космических орбиталях, если речь идет о Поганке. Она бы запросто сняла эту ракету с орбиты, барракуда ее дери.

Все умолкли. Долговязый махал руками, переводя мой спич для Молчуньи, а Леся задумчиво прошептала:

— Третья раса.

— Ты такой же сумасшедший, каким был Дикий Жаб в твоем возрасте, — добавил отставник. — А рыбак рыбака… Знаешь, я склонен верить твоим выкладкам. Но тогда следует признать, что Жаб полный, окончательный, клинический псих. И если он вдруг каким-то чудом остался жив, то это действительно его рук дело. И нам надо приложить усилия, чтобы отправить его туда, где ему самое место — в психушку для особо опасных маньяков.

— Боюсь, что Молчунья может с этой концепцией не согласиться, — ответил я.

— Это мне знаешь… — он неопределенно махнул рукой. — До жопы, если честно. Жаб не первый, кого посещали такие идеи. Это древняя мечта всех патологических психов — подружиться с чудовищем, чтобы оно в клочья рвало задницы врагам. Еще Андерсен…

— Сказочник? — уточнил я.

— Вот именно. Сказочник, барракуда дери! Написал сказочку про наемника, вернувшегося с очередной войны. И вот ему в руки попала волшебная хреновина, с помощью которой можно вызывать прямо из ада трех чудовищных псов.

— Одного из них, кажется, звали Кербером, — вспомнила Леся.

— Не знаю, — в той книжке, что была у меня, имен у собак не было.

— Да я читал этот ужастик, — кивнул я. — Наемник потом этими собаками затравил весь город и взял в заложницы принцессу. Только мне казалось, что это вещь Стивена Кинга.

— Нет, Андерсена, — убежденно сказала Леся. — У Кинга стиль не такой мрачный.

— И все же странно, что Жаб за этот год никак себя не проявлял, — Долговязый простучал пальцами по барной стойке. — Хотя при надобности он умел. Спрятался же он на целых два года в учебке!

— Не верится, что он уцелел, — ответил я. — Слишком уж сомнительно при таком мощном ударе. У меня тут еще кое-какая идея возникла. Знаете, что я подумал, когда нам предложили трип-чип? А что, если это не фрагмент биотеха? Что, если подобные биоблоки кто-то научился выращивать в подпольной лаборатории?

— Сомнительно, — Долговязый покачал головой. — К тому же биоблок и целый биотех — разные вещи. Не думаю, что кто-то может вырастить торпеду.

— Но ведь скафандры для нас выращивают.

— На заводе. Там технологии такие, Копуха, что без полбутылки джина не разобраться.

— Если кому-то по карману содержать весь этот подземный город, то и на полбутылки джина у них наберется. К тому же технологи с заводов — тоже люди.

— Они охотники, — возразил отставник.

— Жаб тоже охотник. Но это не помешало ему напустить живую торпеду на «Голиаф».

— Ладно, Копуха, твою версию тоже попробуем проверить. Если уж действительно кто-то умудрился сварганить биотех, то сделали это именно здесь, в Ангарной Бухте. Другого места с подходящей инфраструктурой и материально-технической базой на Земле попросту нет.

И тут мы все трое переглянулись, потому что одна и та же мысль всем нам пришла в голову. Только Молчунья доедала бифштекс, не подозревая о наших планах.

— Барракуда… — шепнул я. — Так ведь если Жаб уцелел, то где ему быть, как ни здесь? Во всем регионе нет места лучше, чтобы спрятаться. К тому же с такими деньгами, как у него.

— Котелок у тебя варит, — одобрительно кивнул отставник. — Ну что, с Молчуньей поделимся соображениями?

— От этого никуда не деться, — пожал я плечами.

— Я тоже «за», — согласилась Леся. — Только не нажимай на нее. Жив ваш командир или нет, пока неизвестно, так что нечего зря Молчунью расстраивать.

Она была права. Известие о трех биотехах, потопивших мою жену, здорово Молчунью обрадовало. И как ни странно, я ее понимал — ведь это могло означать, что жив тот, кого она любила и не желала признать погибшим. Все же если и есть во Вселенной нечто по-настоящему бесконечное, так это человеческий эгоизм. Не глупость, как говорили древние, а именно эгоизм. Глупость является только производной от эгоизма, точнее, производной от той слепоты, которую эгоизм вызывает. Вот с ним-то уж точно — сами боги бороться бессильны. И я не мог, не имел права обижаться на глухонемую. Поскольку, если бы весть о том, что Леська жива, пришла бы ко мне вместе с вестью о гибели Жаба, я бы обрадовался несказанно.

— Я рассказал ей только о соображениях по поводу Жаба, — сообщил Долговязый, закончив жестикулировать. — Насчет возможности создания биотехов ей пока знать необязательно.

— И как ты ей подал необходимость поисков Жаба? — спросила Леська.

— Дал понять, что его надо остановить, а то он, неровен час, уронит термоядерную ракету людям на голову. Ну, типа у нее лучше получится его уговорить.

— Не удивлюсь, если это окажется правдой, — вздохнул я.

— Твоими бы устами… — кивнул отставник.

«Если Жаб жив, то он попытается завладеть шельфовой базой, — подумав, шевельнула Молчунья пальцами. — Там аппараты и все необходимое для погружения на четыре километра».