Джули Кагава - Железный король

Пак помог мне подняться на ноги.

— Любопытное место... — промолвил он.

Я ошалело огляделась: судя по всему, мы попали в детский парк. Напротив кита расположилась гигантская розовая туфелька, за ней — ярко-синий игрушечный замок, облепленный играющими детишками. Чуть дальше, в тени деревьев, на пиратском корабле резвились игрушечные головорезы; гигантский зеленый дракон присел на задние лапы, выдыхая пластиковое пламя, служившее горкой. Какой-то мальчуган вскарабкался по ступенькам в драконью пасть, с восторженным воплем скатился по языку пламени и помчался дальше, к карете-тыкве.

Я грустно улыбнулась.

«Как бы Итану понравилось! Может быть, когда все кончится, я привезу его сюда».

— Пошли! — Грималкин вскочил на гигантский розовый гриб, встопорщил хвост и нервно озирался. — До прорицательницы недалеко, но надо спешить.

— Чего ты дергаешься, Грим? — протянул Пак, глазея по сторонам. — Я бы тут еще побыл, такая атмосфера, это что-то...

Он расплылся в улыбке и помахал девочке, которая таращилась на него из игрушечного домика. Она тут же спряталась.

— Туг слишком много детей — Грималкин нервно оглянулся. — Слишком много воображения. Они нас видят такими, какие мы на самом деле. К счастью, в отличие от вон того пугала, мне чрезмерное внимание не требуется.

У игрушечной туфельки детей развлекал какой-то фейри-коротышка с волосатыми ушами и в потрепанном плаще. Фейри улюлюкал и гонялся за детьми, а родители, которые сидели на скамейках вокруг игровой площадки, ничего не замечали.

Какой-то мальчуган лет трех подошел к нам, не сводя взгляда с Грималкина.

— Кис-кис, — позвал он, протягивая обе ручки к коту.

Грималкин прижал уши и зашипел, скаля зубы. Ребенок отпрянул.

— Отстань, мелюзга, — рявкнул Грим.

Мальчик с ревом бросился к родителям, которые наконец-то заметили бродячего кота.

— Ну все, пора, — заявил Пак и зашагал прочь. Мы последовали за ним, вышли из «Долины сказок» (так гласила табличка на входе) через ворота, охраняемые Шалтаем-Болтаем и Красной Шапочкой, и попали в парк, засаженный огромными древними дубами. Со стволов, оплетенных лианами и поросших мхом, на нас смотрели женские лица с черными глазками-бусинками. Пак то и дело посылал им воздушные поцелуи, а Ясень приветствовал почтительным кивком. Даже Грималкин кланялся этим древесным созданиям.

До города мы шли почти час.

На улице я замедлила шаг и стала глазеть по сторонам. Как жаль, что мы спешили! Мне ведь так давно мечталось съездить в Новый Орлеан, особенно на карнавал, хоть я и знала, что мама не позволит. В городе бурлила жизнь.

Вдоль улиц выстроились трехэтажные домики с нарядными верандами и магазины, будто сложенные из кубиков. Звуки джаза плыли над городом; в животе у меня засосало от аппетитных ароматов знаменитой луизианской кухни.

Грималкин царапнул меня по ноге.

— Некогда пялиться, не на экскурсии. Нам нужно во Французский квартал. Ищите нам транспорт.

— А куда мы направляемся? — поинтересовался Ясень.

Пак взмахом руки остановил повозку, запряженную сонным рыжим мулом. Мы уселись в экипаж, мул фыркнул и навострил уши, но возница улыбнулся и кивнул. Грималкин вспрыгнул на переднее сиденье.

— Музей истории вуду, и поживее! — велел он вознице, который ничуть не удивился говорящему коту.

Музей истории вуду... Я даже не представляла, чего ожидать. Возница привез нас к облезлому сараю во Французском квартале. Скромная вывеска на черной двери гласила: «Новоорлеанский музей истории вуду». В засиженном мухами окне виднелась табличка «Закрыто».

Грималкин кивнул Паку, тот что-то пробормотал и постучался. Дверь с негромким скрипом распахнулась.

В душном музее пахло пылью. Я запнулась за дырявый ковер и налетела на Ясеня, тот со вздохом подхватил меня. Пак притворил за нами дверь, и комната погрузилась во мглу. Я пошарила в поисках какой-нибудь опоры, но Ясень коротким словом сотворил шар голубого огня у себя над головой, и темнота рассеялась.

Призрачный свет озарил мрачное собрание ужасов. У дальней стены стоял скелет в цилиндре, рядом с ним — манекен с крокодильей головой. Человечьи и звериные черепа украшали комнату, соседствуя со скалящимися масками и бесчисленными деревянными куколками. В застекленных витринах выстроились банки со змеями, лягушками и челюстями, плавающими в янтарной жидкости, ступки и пестики, барабаны, черепашьи панцири и прочие странности.

— Сюда. — Голос Грималкина пронзил ватную тишину.

С портретов, развешанных по стенам темного зала, на нас жутко таращились изображения каких-то мужчин и женщин. Мы нырнули в следующую комнату, еще теснее заставленную странными причиндалами; в центре оказался круглый стол под черной скатертью. Вокруг стола расставили четыре стула, будто кто-то поджидал нашего прихода.

Одно из чучел с иссушенным лицом шевельнулось, отлипло от стены и поплыло к нам. Я ойкнула и спряталась за Пака; ковыляющий к нам скелет вблизи оказался костлявой старухой со спутанными белыми волосами; на ее морщинистом лице чернели провалы глаз.

— Здравствуйте, дети, — шепнула карга, словно песок прошелестел. — Ну что, решили навестить старушку Анну? И Пак, и Грималкин... Как приятно! Прошу вас... — Она жестом пригласила нас к столу. Когти на скрюченных пальцах сверкнули острой сталью.

Мы расселись. Вблизи от ведьмы пахло пылью и ветхостью, как будто от старых газет, много лет назад позабытых на чердаке. Она улыбнулась мне мелкими желтыми зубами.

— Чую нужду и желание! — выдохнула она, опускаясь в кресло, и ткнула в меня пальцем. — Дитя, ты пришла в поисках знания. Ты ищешь то, что нужно отыскать.

— Да, — прошептала я.

Ведьма кивнула морщинистой головой.

— Тогда спрашивай, дитя двух миров, но помни... — Старуха уставилась на меня пустыми глазами. — За знание всегда должно платить. Я дам тебе ответы, которых ты ищешь, но попрошу чего-то взамен. Примешь ли ты мою цену?

Ну сколько можно? Снова сделки с фейри! Я уже и так всем столько задолжала, что вовек не расплачусь.

— У меня ничего нет, — сказала я карге.

Смех ведьмы прозвучал шипящим свистом.

— Всегда есть что-то, милое дитя. Да, твоя свобода обещана другому... — Она по-собачьи принюхалась. — Зато у тебя остались молодость, таланты, голос, твой первенец... Все это меня привлекает.

— Моего первенца вы не получите, — не сдержалась я.

— В самом деле? — Прорицательница сцепила пальцы. — А если дитя не принесет тебе ничего, кроме горя?

Темноту пронзил уверенный голос Ясеня.

— Довольно! Мы здесь не затем, чтобы гадать, что будет. Захочет — заплатит. Назови свою цену, провидица!

Ведьма потянула носом воздух и откинулась на спинку стула.