Мино Милани - Пульсирующий камень

Но нет, нет! Это не сон! Перед нами действительно уносилась в неимоверную высь потрясающая башня. Гигантская до абсурда. Как небоскреб Манхэттена. Ее вершина терялась в тумане, скрывавшем от нас своды пещеры.

Мы видели ее крепкий, уходящий в землю, словно корни тропического дерева, поразительный фундамент, сложенный из огромных каменных блоков и массивных балок, могучих связок гигантских стволов, стянутых толстыми металлическими обручами. И с трудом отрываясь от этого фундамента, возвышавшегося метров на пятьдесят над землей и — по-видимому, настолько же уходившего вглубь, возносились на невообразимую высоту какие-то фантастические леса — причудливое переплетение огромных балок, креплений, опор, перекладин, канатов, натянутых до предела, кое-где сплетенных в толстые узлы, а где-то привязанных к огромным кольцам и связкам стволов… Мы с волнением смотрели на это чудовищное сплетение, на эту невообразимую конструкцию, уходящую в пугающую высь…

Но и необъятная пещера, и этот таинственный свет, и неимоверно высокая башня, и ощущение своей ничтожности, и наш страх — все это померкло перед другим потрясением. Все еще не веря своим глазам, мы вдруг поняли, что эта башня — всего лишь основание гигантского движущегося маятника, который с невозмутимой и бесстрастной равномерностью раскачивается перед нами.

Мы не могли оторвать от него глаз, следя, как он с легким шорохом приближается — так шуршит опавшая листва. Маятник проходил мимо нас и удалялся, медленно унося свой невероятный груз, похожий на жернова какой-то гигантской мельницы. Перемещаясь, маятник издавал шум, похожий на тяжелое дыхание великана, и крепкие конструкции башни скрипели под его тяжестью, но сразу же умолкали, словно испугавшись. Это и было то самое дыхание, какое мы слышали в колодце, то тиканье, что так испугало и озадачило нас. Когда груз проходил мимо, примерно в десяти метрах от земли, на нас волной налетел сухой ветер, отчего перехватило дыхание, но длилось это лишь мгновение — маятник удалялся, теряясь в сумрачном тумана Дойдя до крайней точки, он возвращался. И так он двигался века! Века!

Брэггс шагнул вперед. И упал на колени.

— Но кто же, — воскликнул он, — кто смог? — Профессор не произнес больше ни слова. Действительно, кто смог задумать такое творение и осуществить свой замысел? Кто смог спустить сюда, в этот загадочный подземный грот, тысячи рабочих, доставить многие тонны строительного материала? Кто заложил фундамент этой башни, более впечатляющей, нежели египетские пирамиды, более совершенной, чем небоскребы? И какая тайная сила приводит в движение этот маятник? И, как давно?

Я с трудом пришел в себя от изумления и с усилием отвел взгляд от этого потрясающего зрелища. Мне понадобились вся моя воля, все мужество. Шагнув вперед, я почувствовал, что меня шатает. И все же я Подошел к Брэггсу и тронул его за плечо.

— Пойдемте, профессор, — сказал я. Но он покачал головой и не сдвинулся с места. Потрясенный, он завороженным взглядом следил за могучими колебаниями маятника.

— Пойдемте, профессор, — громче повторил я. — Все, что мы ожидали… Все наши предположения… Сокровища, документы, корсары минувших веков… — Я опустил голову и усмехнулся нашей наивности. — Все это заблуждение! Идемте отсюда.

Мои спутники подошли ближе и окружили Брэггса, словно солдаты своего раненного в бою товарища. Линда опустилась возле него на колени и взяла за руку:

— У вас важная задача, профессор, — сказала она, — открыть все это, — и она кивнула на башню, — миру.

Брэггс, казалось, не слышал. Он медленно поворачивал голову вслед за движением огромного металлического жернова. И каждый раз, когда доносилось его дыхание и налетал порыв ветра, он вздрагивал, словно снова и снова приходил в изумление, вновь и вновь переживая потрясение.

Потом он посмотрел на Линду и с какой-то отчаянной решимостью в голосе произнес:

— Да, вы правы. Лучше уйти.

Я опять тронул его за плечо. На этот раз он поднялся. Я протянул ему фляжку, которую мне передал Илк.

— Выпейте это, профессор, вам станет лучше. Побудьте с ним, мисс Линда, — добавил я. — А мы втроем пройдем немного дальше. Илк, Дег, пошли!

Слева от нас в нескольких сотнях метров просматривался какой-то обрыв. Виден был его неровный край. Мы направились туда, и Дег по пути снимал камерой. Я испытывал какое-то странное чувство: внутри все дрожало, словно моя душа была последним листком, оставшимся осенью на ветке дерева, и леденящий ветер стремился сорвать и унести его прочь…

Куда? Можно ли было найти более нелепое, более фантастическое место, чем то, где мы сейчас находились?

Я остановился, чтобы немного глотнуть из фляжки. Дег побежал вперед к еще неведомому обрыву. Я предупредил:

— Думаю, пора возвращаться, Илк. Мне кажется, что…

Илк прервал меня, тронув за плечо, так как до нас донесся взволнованный голос Дега:

— Мартин! Мартин! Идите сюда! Скорее!

В испуге мы подбежали к нему. Опустившись на колени, Дег пристально смотрел с крутизны. И тут мы услышали новый шум. Приблизившись к Дегу, я тоже опустился на колени и чуть не сорвался вниз.

Глава 16

СКОЛЬ ВЕЧЕН МИР?

Я лишь мельком взглянул туда и не смог смотреть дольше. Я с содроганием отпрянул от края обрыва. Мне показалось, будто чья-то рука пытается столкнуть меня в бездну.

— Это фантастика, Мартин! — проговорил Дег. — Какой-то новый мир… Тут совсем другой мир…

Всеми силами стараясь сохранить хладнокровие, я снова посмотрел вниз.

Очень далеко в глубине, метрах в ста подо мной, свет меркнул, уступая место густому туману, поднимавшемуся снизу. Оттуда доносился неистовый грохот клокочущей воды, многократно умноженный эхом.

— Илк, давай ракету! — попросил я индейца. — Надо посмотреть…

Илк запустил две ракеты. Они вспыхнули одна за другой и повисли огромными, ослепительно яркими зонтами. За мерцающей пеленой тумана мы рассмотрели несколько стремительных потоков, которые мощными пенистыми каскадами вырывались из мрачных расщелин, завихряясь, сталкиваясь друг с другом, образуя при этом бурлящий водоворот, а затем устремлялись в бурную стремнину таящейся где-то на самом дне пропасти реки, уходившей Бог знает куда. В ярком свете ракет блестели гигантские острые утесы и могучие валуны, передвигаемые кое-где течением, а на гладких отвесных стенах пропасти зияли там и тут огромные черные отверстия других каналов, из которых вода не вытекала, но они словно ждали своего часа.

— А это еще что такое? Что это? — раздался у нас за единой голос Брэггса, и мы, вздрогнув, обернулись, как по сигналу. Опустившись на колени, он, как и мы, смотрел в пропасть, и его тонкие пальцы (я вспомнил, как спокойно они закрывали кожаный портфель тогда, в кабинете редактора в Нью-Йорке) в отчаянии вцепились в землю.