Владимир Контровский - Истреби в себе змею
Зато сама Мать-Ведунья почувствовала: проходя мимо учеников, она коснулась их аур, прочла возбуждённые мысли готовых к бою людей-индиго и сурово сказала Волчонку:
– В тебе растёт змея - берегись.
Алан бросил на Хайка укоризненный взгляд, и мальчишке снова стало стыдно - так стыдно, что ему захотелось забиться в самый тёмный закуток Катакомб и не высовываться оттуда неопределённо долгое время. Его спасли от этого жгучего стыда только понимающие и ласковые глаза Наташи, очень вовремя - как всегда - оказавшейся рядом с ним.
Шли дни. Минуло около трёх недель.
* * *– Был и есть Вечный Хаос, откуда вышло всё Сущее и куда оно уйдёт, когда придёт Срок; уйдёт, дабы возродиться вновь, и так без Конца и Начала. Была и есть Вселенная, сотканная из мириадов Миров, связанных между собой. Были и есть Миры, разделённые неизмеримыми безднами; у каждого Мира своё солнце, своя звезда, и россыпь этих звёзд украшает ночное небо. Миры эти далеки, но дойти до них можно, надо только научиться ходить…
Голос Матери-Ведуньи заполнял весь Зал учеников, втекая в каждый его уголок. Она говорила - её слушали. Понимали. Запоминали.
– Были и есть Миры, которые и далеки, и рядом. Они невидимы, неощутимы, но они есть. Они сцеплены в единое Целое и пронизывают друг друга; они привязаны к нашему Миру, как тень к её обладателю. Точнее, как множество теней, отбрасываемых одним и тем же предметом, освещённым с разных сторон. Вот только трудно сказать, что есть тень, а что есть то, что отбрасывает эту тень - все Миры равнозначимы. И этих Миров можно достичь, надо только научиться летать…
– Прости меня, мать Эухенья, - плечистый парень переминался с ноги на ногу у входа в Зал, явно сожалея, что ему пришлось прервать Мудрую. - Меня послал Гонсало, старший вечерней стражи. Пришли две девушки - одна постарше, другая помоложе. Обе - индиго. Сильные - особенно та, что постарше. Они с севера, мать Эухенья, - Гонсало считает, что это важно.
По пещере пронёсся лёгкий шорох: о том, что творится на севере, здесь знали все. И если оттуда пришли индиго-беглянки, то Гонсало прав - это действительно важно. Эухенья и Алан обменялись быстрыми взглядами.
– И ещё, мать Эухенья. Они обе гринго…
– Это неважно, Луис.
– …и у одной из них - у той, что постарше, - на шее такое странное ожерелье: змея, свившаяся в кольцо и чуть приподнявшая голову.
– Что?! - Алан побледнел - это было заметно даже в призрачном освещении Зала - и вскочил с места. - Что ты сказал?
– На шее у неё… Браслет такой, в виде змеи, - повторил Луис, не понимая, что могло так встревожить Наставника, к невозмутимости которого уже все успели привыкнуть.
– Так, - спокойно сказала Миктекасиуатль. - Всем: оставаться здесь. Настройтесь на меня - возможно, мне будет вам что сказать и показать. Ты, ты и ты, - она указала на Андрея, Наташу и Эстреллу, - пойдёте со мной и Аланом. Вам будет полезно.
– А я? - неожиданно для себя самого вскинулся Хайк. - Я ведь тоже недавно пришёл с севера! Я могу пригодиться, мать Эухенья!
– Хорошо, - ответила ведьма после секундного размышления, - ты тоже. Идёмте.
…После полумрака пещер яркий солнечный свет показался ослепительным - несмотря на то, что глаза вышедших на поверхность успели привыкнуть к свету в парадном коридоре. У самого выхода Эухенью, Алана и четверых подростков встретил встревоженный Гонсало.
– Они мне не очень нравятся, Мудрая, - напрямик заявил он, - особенно старшая. Она умеет читать мысли - поэтому я и послал Луиса, а не стал обращаться прямо к тебе.
– Та, что со змеёй?
– Да.
– Так. Где они? - негромко спросила ведьма. Алан молчал.
– Там, - юноша мотнул головой, - на лужайке перед главным входом. Ждут.
…Серпента смотрела на синюю ленту реки и нервно грызла травинку - оказанное им здесь гостеприимство разочаровало предводительницу ньюменов. "Они просто настороже, - успокаивала она сама себя, - поэтому и не спешат пускать нас внутрь. Мы с севера, а они ведь прекрасно знают, что там происходит. Это всё из-за войны". Но чем больше она себя убеждала, тем яснее понимала: дело не только в этом, точнее, совсем не в этом. Этот воин у входа - у него был очень странный взгляд…
От этих невесёлых мыслей Серпенту оторвал елё уловимый шорох, донёсшийся из-за прикрывавшего вход в пещеры густого полога листвы - сюда шли люди. "Ага, - подумала Змея, подбираясь, - вот и хозяева этих подземелий. Поздороваемся…". Сидевшая рядом Мэй встала и отряхнула джинсы от налипшего на них сора. Серпента осталась сидеть на травяном холмике, всем своим видом выражая оскорблённое достоинство гостя, которого непонятно почему заставляют торчать у порога.
Зелёный занавес зашелестел, пропуская сухощавого светловолосого мужчину и старую женщину в чёрном. Серпента едва заметно вздрогнула и поднялась с земли.
– Это она, - жёстко произнёс Алан, бросив быстрый взгляд на змеиное ожерелье.
Эухенья молчала, но её глаза были красноречивее слов - Змее стало не по себе. Мэй ощутила резкий энергетический всплеск. Нет, это был не удар - скорее это походило на рукопожатие, которым обмениваются при встрече мужчины, пробуя крепость рук.
Секунды разматывались бесконечной лентой, обвивая раскалённые клинки взглядов. Серпента хотела что-то сказать, но тут лиственный полог пробило гибкое мальчишечье тело.
– Мэ-э-э-эй!!!
– Хайк… Хай-й-йк!
Волчонок бросился вперёд так стремительно, что едва не сбил Серпенту с ног - при всей своей нечеловечески быстрой реакции Змея успела лишь чуть посторониться.
– Мэй…
– Хайк…
– Я же говорил ему, - пробормотал Алан, - что мы найдём его подружку…
Миктекасиуатль промолчала, только на её тёмном, словно вырезанном из дерева лице промелькнула лёгкая тень улыбки.
Серпента оставалась Серпентой - она очень быстро опомнилась.
– Мы пришли с севера, - сдержанно сказала Змея. - Мы пришли к вам. И похоже, - она посмотрела на крепко обнявшихся Мэй и Хайка, - нам здесь рады…
– Рады не тебе, - Эухенья медленно покачала головой, - рады ей.
– Вот как? - глаза Серпенты недобро блеснули. - И почему же это?
– Я знаю тебя, - голос Алана звучал сухо и ровно, но в нём чувствовалось напряжение натянутой струны, - и я знаю о тебе, Змея. И мать Эухенья - она тоже знает: я рассказал.
– А теперь я и сама видела, - добавила Миктекасиуатль, - и знаю: он рассказал мне правду.
– Я не понимаю, - Серпента лихорадочно соображала, что же ей делать. - Мы пришли с севера, оттуда, где людей-индиго гонят, как диких зверей, а вы…
– Тебе нет здесь места, Змея, - слова Матери-Ведуньи были каменно тяжелы. - Ты можешь подкрепиться и отдохнуть - мы не откажем путнику в ночлеге, - но остаться - нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});