Николай Басов - Разрушитель Империи

Трол почему-то уснул, так и не раздевшись. Только отстегнул мечи да скинул с груди до пояса часть пластинчатого комбинезона. Он был доволен разговором, который произошел у него с Дереком, и еще больше его обрадовала реакция Ибраила. Теперь имелась вероятность, что все получится как надо...

Спал он плохо, что-то в мире происходило, хотя Трол не взялся бы определить, в чем это плохое заключалось. Но потом он проснулся - кто-то сильно тряс его за плечо. Он поднял голову: это был, конечно, Ибраил. Он шептал:

- Трол, проснись, плохие известия. Нишапр сказал, что сегодня вечером в его мире, у них... Только не пугайся сразу - у них взорвался фламинго, который был у нас заводным при перелете с Алдуина на Западный континент.

Трол ничего не понял.

- Как взорвался?

- Вот так, неожиданно заискрился, потом вспыхнул как свеча и... разлетелся кусками горящего вещества, причем, пока все не сгорело, погасить их было невозможно.

- Что это значит?

- Еще не знаю, но должно произойти что-то очень скверное.

Трол уже напяливал на себя доспехи и обвязывался мечами. Он выскочил на палубу лишь на полминуты после мага. Но все равно опоздал, потому что... вся команда "Некрасавицы" высыпала наверх и столпилась так, что корабль накренился. Все смотрели, словно завороженные, в одну точку на небе, по ходу корабля.

Трол понял, что увидит, лишь за миг до того, как поднял голову. И не ошибся. Это был ужас из его сна, кошмар, который преследовал его одно время, но который он уже стал подзабывать, хотя и знал, что не сможет забыть его никогда.

Среди звездного неба на "Некрасавицу" в упор, жестко, как в смертельном поединке, смотрели глаза огромного великана. Только глаза - больше в этом лице ничего разобрать было невозможно. И они что-то требовали, чем-то угрожали, несли всем людям, которых рассматривали, гибель ужасную и неминуемую...

А потом случилось невероятное. Лукас, тот самый, который не раз бился плечом к плечу с Тролом, Колой, Келгой и магом, вдруг дико закричал, попятился, выставив перед собой руки.

- Нет, это не ты... Мне это всего лишь снилось, я не твой, уходи!..

Он споткнулся о край лебедки, удерживающей Яйцо Несбывшегося, и упал, покатился, потом страшно изогнулся и стал биться о доски палубы. На губах у него выступила пена, на него страшно было смотреть.

Кола и Корк бросились было, чтобы удержать Лукаса, но Ибраил страшным голосом закричал:

- Нет!

Оба юноши замерли, вглядываясь в то, что происходило с их другом. А Лукас тем временем среди своих припадочных дерганий выкрикивал слова:

- Трол, я не верил, я не знал... Я не виноват, меня таким сделали!

А потом медленно, словно траурные ленточки, изготовленные из невесомого шелка, от его лица и рук повалил дым.

Позже, если бы Трол попытался оценить свои приказы, он бы сам удивился, насколько точно он действовал. Он закричал:

- Корк, снижайся! Если будет нужно, срубай Яйцо! Кола, помоги...

- Что? - не понял принц.

- Выбрасываем его за борт! Он сейчас взорвется!..

Трол выхватил из ворота лебедки рукоять, которая, как и все эти детали, была сделана из очень прочного дуба, и попытался подцепить Лукаса, чтобы перевалить его через борт. Одной палки для этой операции было, конечно, недостаточно. Нужно было как минимум две, а лучше - еще несколько...

Лукас перестал биться, как-то обмяк, а потом... Через его кожаный колет показалось пламя. Оно было оранжево-красным и соломенно-желтым вперемешку. И оно почти не давало дыма, потому что плоть Лукаса горела уже целиком. Дымила, да и то очень немного, лишь его одежда. Она расползалась на обугленные полосы, завивалась неопрятными кусками, тут же превращаясь в пепел... А может быть, это было то, что когда-то являлось самим Лукасом?

Корабль накренился, так что некоторые из матросов схватились за снасти, "Некрасавица" снижалась, теперь до верхушек еще не очень частых тут деревьев осталось не больше трехсот футов, Яйцо Несбывшегося почти касалось их. Кола схватил чье-то копье и попытался помочь Тролу, к ним присоединилась Келга, но она подошла очень близко, потому что силы ее рук не хватало, чтобы вытолкать горящего Лукаса с корабля. К тому же Трол интуитивно продел свой шест между ног наемника, захватив снизу, стараясь связать его, как это рекомендуется в поединках на бо, и сумел приподнять его над палубой, а Келга, не обученная бою на шестах, просто поднимала плечи и голову горящего тела, что было труднее...

И тогда Трол понял, что они опоздали. За мгновение до того, как он понял, что делает, одним сильным движением он, раскрыв руки, повалил Келгу и принца на палубу, сожалея, что не может сделать того же с остальной командой... И едва они коснулись досок палубы, раздался взрыв. Сильный, пронесшийся над ними жаркой волной воздуха. И он разбросал куски горящего Лукаса по всему кораблю, некоторые из них долетели даже до оболочки, налипнув на ней и продолжая гореть.

Пламя охватило "Некрасавицу" за считанные удары сердца. Уж очень жарким был этот огонь, слишком большую площадь он накрыл. С ним ничего нельзя было поделать.

Куски горящей плоти наемника, которого они называли Лукасом и который оказался агентом Басилевса, попали на некоторых людей. И они тоже стали гореть! Молоденький восточник, помощник Тирена, закричав, зашатался и бросился в сторону, по-видимому не понимая, что делает, перевалился за борт и, продолжая кричать, исчез в темноте между крыльев, которые теперь все вернее тоже охватывало пламя.

Сразу несколько матросов попали под ударную волну от взрыва Лукаса, их ударило о борта, о лебедку, о натянутые ванты корабля, и они лежали, не подавая признаков жизни. Трол оглянулся, Корк продолжал снижать корабль, хотя теперь с ним, по-видимому, все было кончено, он пылал как факел.

Тогда Трол поднялся и выхватил свой меч. Он сделал два шага, еще раз подумал, правильно ли поступает, и сильными ударами принялся рубить канат, на котором висело Яйцо Несбывшегося. Корабль уже падал, потому что оболочка, наполненная летучим газом, уже горела и газ улетучивался через многочисленные дыры, прожженные в ней.

Кола вскочил, подхватил какой-то тесак, который, как Трол заметил краем глаза, принадлежал Лукасу и который оказался отброшенным в сторону, принялся помогать Тролу. Келга поднялась, пошатываясь, видимо, падение ее немного оглушило, подошла к борту и стала смотреть на глаза, уничтожившие их корабль. Потом, среди всего этого жара, криков, стонов и треска горящего дерева, она воскликнула с неподдельной ненавистью:

- Он смеется!

Он и должен смеяться, подумал Трол, и тут-то канат, удерживающий янтарную скалу, наконец оборвался. Нижний его край исчез в проеме, сделанном в палубе, словно лопнула огромная, тяжелая тетива на луке. Корабль дрогнул и чуть-чуть выпрямился. Он уже не падал в лес, он почти планировал, хотя и это его движение было чересчур резким, потому что рули стояли на снижение.