Галина Бахмайер - Отпуск в тридевятом царстве

— Возвращайся сейчас же! — приказал Уокер.

"Билл…" — попыталась сказать я, но изо рта хлынула кровь, и я захлебнулась ею.

— Быстро! — крикнул Чарли.

Капельницы тихо щелкнули, убираясь в гнезда. Ко мне заглянул техник Дин Джойс, охнул и скрылся. Через секунду он появился снова, подавая мне тонкое синтетическое одеяло с казенной эмблемой. Только тут я обнаружила, что верхняя часть моего купальника пропала.

— Что случилось? — поинтересовался Джойс, накрывая меня. — Уходила в местной одежде?

С рейдерами такое иногда случалось. Ничего не ответив, я села и завернулась по уши. Послышались быстрые шаги, и к моей капсуле подошел Чарли. Я не успела и слова сказать, как он быстро схватил меня и молча прижал к груди. Его сердце колотилось так тревожно, словно я все еще была в опасности.

— Все хорошо, — пробормотала я, с удовольствием зарывшись лицом в его рубашку. Теплый, чудесно пахнущий… У меня даже промелькнула идиотская мысль — ради таких объятий стоило сразиться с тигром.

Все хорошее когда-нибудь кончается. Уокер вздохнул и осторожно отстранился. Рядом уже стояли ребята. Все были полностью одеты — видимо, собрались и вернулись не спеша. Один только Билл остался все в той же драной майке — наверное, ушел вслед за мной. Джойс разглядывал его спину, задумчиво почесывая затылок.

Амброс молча положил руки мне на плечи и от души потрепал. Этот простой жест вдруг показался мне необыкновенно трогательным — никакая, даже самая пышная речь не выразила бы признательность лучше.

Обувшись, я заторопилась в раздевалку. Потом мы все собрались в кабинете.

— Подводим итоги, — задумчиво сказал Билл. — К опасным утопиям еще не готовы. Слишком резкий переход, и я тоже расслабился с вами. С завтрашнего дня продолжим по прежнему графику.

Обговорив с ребятами новый распорядок, Амброс отпустил их. Оба ветерана отошли к окну и теперь с высоты задумчиво смотрели на город — тоже джунгли, только каменные.

— Не стал говорить при них, — еле слышно сказал Билл Уокеру, — но, похоже, я теряю хватку. Наверное, начинаю стареть.

— Ерунда, — возразил Чарли. — Просто привык к спокойной работе. Ты легко наверстаешь.

Амброс покачал головой.

— Не сравнивай меня и себя. Я — коренной житель этого мегаполиса, со всеми вытекающими. Воздух, еда, десять лет сидячей работы, и так далее… Да еще и со старшим сыном вымотался за последний год.

Разговор явно не предназначался для посторонних ушей. Я старательно делала вид, что с головой ушла в отчет, а сама вслушивалась, затаив дыхание. В каком же провинциальном городке родился Уокер? Ну же, Билл!..

Опять не повезло. Амброс попрощался и ушел. Чарли подсел ко мне и произнес:

— На сегодня хватит. Я не могу брать тебя в опасные миры, пока ты не укрепишь мышцы в реале и не наберешься хоть немного опыта. Нападение смилодона в этой эпохе выглядит странно, но на то она и утопия, чтобы отличаться, — говоря это, Чарли машинально взял меня за руку. Немного помолчав, он вдруг тихо сказал:

— Сегодня мне стало по-настоящему страшно. За тебя, за Билла, за Энни… Эта тварь легко могла оторвать вам всем головы. Ты отвлекла ее от моего друга, но глупо делать это такой ценой.

— Руку перегрызла, кошка драная, — вымученно рассмеялась я. Уокер тут же погладил мне предплечье.

— Если бы только руку. Она когтями пробила тебе грудину. Еще немного — и вцепилась бы в горло.

Теперь я поняла, куда делся мой купальник, и смутилась. Хороша же я была — голая и окровавленная.

— Начинай заниматься как следует, — добавил Чарли. — До завтра.

Поднимаясь, Уокер неожиданно взъерошил мне волосы и коснулся губами виска. Я пришла в себя только когда его шаги совсем стихли.

Весь оставшийся день я провела в спортзале. Конечно, я не выкладывалась, как в утопиях, но возможности реального тела все равно переоценила. После нескольких рейдов подряд в один день многие новички увлекаются и легко забывают о том, что тело, опять вернувшееся к первоначальному состоянию — это не новая проекция. Забыла и я. Вернувшись домой, обнаружила, что перезанималась. Подниматься по лестнице было тяжело. Пришлось ехать на лифте, чего я дома принципиально не делала вот уже два года.

Утро преподнесло неприятный сюрприз. Встать с кровати оказалось невозможно. То есть, встать-то еще получилось, а вот ходить и что-то делать — не очень. Отправляться на работу в таком состоянии я не могла. В рейд меня никто не пустит, да и какой смысл в том, чтобы несколько месяцев двигаться, как на протезах. Придется звонить Уокеру, отпрашиваться, отлеживаться и потихоньку разминаться.

Чарли ответил быстро. Конечно, он ведь давно уже не спит.

— Доброе утро, Джелайна. Что случилось?

В самом деле, стала бы я названивать просто так?

— Чарли, я не могу сегодня прийти на работу. Я перезанималась вчера. В рейды не пойду.

— Все настолько плохо?

— Нет, я полежу, потом разомнусь… Завтра, надеюсь, все будет в порядке.

Он помолчал, и вдруг выдал:

— Сейчас приеду, — в трубке послышались короткие гудки. Я беспомощно оглянулась по сторонам.

Уокер — здесь, у меня?! О, Господи…

Чарли пришлось немного подождать, пока я доползу до входной двери.

— Зачем ты приехал? Со мной все в порядке.

— Я вижу, — иронично кивнул он, снимая пальто. — Ну-ка, пройдись. В порядке, значит?

Не дожидаясь, когда я переползу в комнату, он легко подхватил меня на руки и, невзирая на протесты, перенес сам.

— Не надо! — сердито заявила я. — И приходить не надо было. В таком виде только гостей и встречать.

— Я не гость, — возразил он и по-хозяйски уложил меня на живот — совсем как в утопиях. Я привычно вцепилась в одеяло, но Уокер почему-то медлил. Мне вдруг пришло в голову, что сейчас я смотрюсь иначе, чем в полутьме тесной палатки — в коротком халатике на разобранной кровати, при неярком утреннем свете из окна… Я попыталась снова подняться, но Чарли удержал меня и принялся за массаж.

Даже несмотря на боль, я не могла не заметить, что сегодня Уокер делает его иначе. Аккуратнее. Мягче. Нежнее. И вряд ли потому, что в этот раз он имел дело с ценным реальным телом, а не с проекцией, с которой можно не церемониться. Сейчас он действительно церемонился. Постепенно забираясь все выше, отодвигая подол, он разминал мне ноги все осторожнее, и его пальцы все чаще принимались не сильно надавливать, а ласково поглаживать. Вот черт, меня это так проняло, что даже боль уменьшилась: своим делом занялись эндорфины — бесспорно, самое приятное болеутоляющее на свете. Я даже скулить перестала, и вдруг отчетливо услышала порывистое дыхание Чарли. Это вам не в шумном лесу, в моей квартире тихо по утрам. Даже мне, с моим более чем скромным опытом, стало ясно, что этот мужчина уже едва сдерживается.