Джеймс Уайт - Чрезвычайные происшествия

– Диаметр спирали остается неизменным на протяжении почти пятисот метров, — продолжал свои пояснения командующий флотом. — Первоначально витков было двенадцать, а при том, что длина каждого отсека составляет двадцать метров, это означает, что в каждом витке умещались по восемьдесят пребывающих в анабиозе КРЛТ, а всего их было около тысячи.

Витки располагались на расстоянии семидесяти метров один от другого, поэтому общая высота спирали составляла более восьмисот метров. Надо сказать, что такое расположение витков нас сильно озадачило: гораздо проще было бы уложить их плотнее, но теперь мы считаем, что такая конструкция корабля позволяла снизить частоту столкновения с метеоритами и максимально удалить жилые отсеки от источника излучения — реактора, смонтированного на корме. По нашему мнению, гигантский червь был размещен внутри спирали хвостом вперед, чтобы его мыслящий орган находился ближе к корме, дабы после посадки начать выход из корабля. Увы, кормовая часть должна была быть тяжелее и прочнее носовой, поскольку на ней должен был покоиться вес корабля при торможении и посадке, и именно кормовая часть сильнее всего пострадала при аварии. Большая часть погибших КРЛТ находилась именно в кормовых отсеках.

Судя по реконструкции, произведенной компьютером «Веспасиана», корабль налетел на крупный метеор, а встречные скорости оказались таковы, что при крушении разлетелась вдребезги центральная ось — словно пулей навылет прострелили яблоко. Уцелели только мелкие обломки реактора и системы управления. Их хватало для идентификации, но никак не для реконструкции. Силы удара при столкновении хватило для того, чтобы все звенья спирали рассоединились и разлетелись в стороны.

Разлетевшиеся отсеки снова соединились на экране, но возникла не целая спираль — некоторых отсеков недоставало, особенно ближе к корме. Затем с экрана исчезли ось, энергетический отсек и система управления, и осталась только неполная спираль.

– Центральная ось корабля представляет собой массу распыленных обломков, унесенных на много световых лет от места катастрофы, — торопливо продолжал пояснения Дермод. — И мы решили, что поиск и попытка реконструкции оси из обломков — пустая трата времени и материалов, при том, что есть более простой способ решить эту задачу. Для этого требуется присутствие еще одного звездолета имперского класса…

– Но почему вы хотите… — попытался вставить словечко Конвей.

– Я как раз собираюсь объяснить почему, доктор, — резко оборвал его Дермод. Картинка на экране вновь претерпела изменения, а он продолжил пояснения: — Два больших крейсера и «Декарт» встанут в линию друг за другом и соединятся между собой с помощью гравилучей одинаковой мощности. В результате три корабля превратятся в единую прочную структуру, которая заменит отсутствующую ось пострадавшего корабля, а недостающие соединительные конструкции мы также воссоздадим с помощью гравилучей.

При посадке «Веспасиан» окажется внизу, — продолжал Дермод с нескрываемой гордостью. — Наши двигатели способны выдержать вес двух других звездолетов и чужой спирали при торможении и посадке, а «Клавдий» и «Декарт» обеспечат вертикальную устойчивость и примут на себя часть нагрузки за счет включения вертикально направленных гравилучей. После посадки энергетических ресурсов всех трех кораблей хватит как минимум на двенадцать часов, чего нашему гигантскому червяку должно за глаза хватить, как я надеюсь, на то, чтобы покинуть свой корабль. То есть если мы найдем, где его посадить.

Изображение мигнуло, и вместо него на экране появилось лицо командующего флотом.

– В общем, вы теперь понимаете, доктор, — сказал он, — что мне нужен «Клавдий» для того, чтобы воссоздать целостность этой… этой частично нематериальной структуры и проверить ее практичность в условиях невесомости прежде, чем отработать в режиме нагрузок, которые ей придется пережить во время маневра посадки. Столь же срочно нужны расчеты по созданию общей гиперпространственной оболочки трех звездолетов, которой мы намереваемся охватить и спираль, и нырнуть вместе с ней в гиперпространство, пока нас еще отделяет какое‑то расстояние от этого треклятого солнца.

Конвей немного помолчал, мысленно содрогаясь от мысли о том, что может случиться в то время, когда три соединившихся гравилучами звездолета попытаются совершить совместный прыжок. Но он не имел права выразить свою озабоченность по этому поводу, поскольку все, что касалось маневрирования звездолетов, целиком и полностью относилось к компетенции командующего флотом, а никак не к компетенции врача. Стоило бы Конвею только заикнуться, Дермод так бы ему и сказал, и был бы совершенно прав. Кроме того, у Конвея своих заморочек хватало по горло, и именно сейчас ему была нужна помощь, чтобы с ними разобраться.

– Сэр, — сказал он смущенно, — предложенное вами решение поистине гениально. Я вам очень благодарен за пояснения. Но тот вопрос, который я хотел задать вам с самого начала, не касается того, почему вам понадобился «Клавдий». Я хотел спросить, почему вам нужна в этом деле моя помощь.

Мгновение командующий флотом непонимающе смотрел на Конвея. Затем выражение его лица смягчилось, и он ответил:

– Прошу прощения, доктор, если я вел себя с вами несколько несдержанно. Дело вот в чем. В соответствии с новой директивой Совета Федерации относительно спасательных операций, осуществляемых «Ргабваром», я обязан при проведении крупномасштабной медицинско‑военной операции такого рода испрашивать вашего одобрения на запрашивание дополнительного персонала и ресурсов, в особенности если речь идет еще об одном корабле имперского класса. Полагаю, вы одобряете мой запрос?

– Безусловно, — ответил Конвей.

Дермод довольно кивнул, хотя явно был смущен, но добавил:

– От вас, как от медика, руководящего операцией, требуется только черкнуть — точнее, набрать на клавиатуре несколько слов о том, что «Клавдий» срочно нужен на месте проведения операции для того, чтобы обеспечить ее полную безопасность и хорошее самочувствие вашего пациента. Но вы тоже вызывали меня на связь. Чем я могу вам помочь, доктор?

– Да, сэр, я вызывал вас на связь, и мне действительно нужна помощь, — ответил Конвей и торопливо продолжал: — Вы сосредоточили свои усилия на том, что соединяли отдельные отсеки спирального корабля в правильной последовательности. Теперь я должен буду приступить к соединению отдельных сегментов пациента, и мне придется нарушать порядок их соединения из‑за того, что некоторые сегменты погибли при разрушении секций, в которых они находились. В данный момент мы уверены в том, что существо, находившееся в корабле, является общественным, и его индивидуальные сегменты наделены разумом и в благоприятных условиях могут соединяться со своими собратьями. Это гипотеза, сэр, но она нуждается в экспериментальной проверке.