Владимир Колышкин - Троянский конь

   Астианакс взглянул на все еще далекую вершину оставшейся части Башни и увидел там стоящего человека, закутанного в черный плащ не вавилонского покроя. Ветер трепал и подхватывал просторные полы плаща, и тогда казалось, будто громадный черный орел пробует силу своих крыльев перед тем, как взмыть в небеса. Присмотревшись, Троянский принц узнал в человеке вчерашнего незнакомца из харчевни, от которого исходила холодная злоба. Не он ли был сообщником, а то и главарем шайки разбойников, убивших и ограбивших его людей?

   Отдохнув, наши путники поднялись еще на четыре уровня Башни и оказались перед входом в золотой храм. Смотрительница храма, вавилонянка средних лет, не разрешила входить в жилище бога чужеземцам, и убранство храма посетители смогли увидеть лишь с порога. Обстановка помещения была скромной и функциональной что ли, да позволят нам так выразиться. Если Нухар являлся "рабочим кабинетом" божества, то комната золотого храма была обставлена как спальня. Здесь стояло большое прекрасно убранное ложе и перед ним золотой стол, очевидно, предназначенный для утренних и вечерних трапез божества. По словам служительницы, Бэл-Мардук проводит здесь свои ночи. Насколько это соответствовало правде, сказать затруднительно, поскольку бог никому не показывается, кроме этой женщины, избранной им в услужение ему.

   Осмотрев храм, путники прогулялись по террасе седьмого уровня, любуясь панорамой города. Вавилон лежал весь как на ладони - гигантский прямоугольник, застроенный домами, обрамленный зеленью садов и рукотворными рощами финиковых пальм. Вдали на востоке, на горизонте виднелись, размытые очертания соседних городов, то были Киш и Кута. И там тоже были свои башни, но значительно ниже Вавилонской. С высоты, где летают лишь птицы, да и то не всякие, гости города смогли оценить всю красоту и мощь циклопических ворот богини Иштар, еще раз подивиться высоте и ширине стен города, отдать должное архитекторам и строителям, возведшим их по приказу великих царей Вавилона, преисполнились восторгом математически точно выверенным линиям главного проспекта и строгой планировкой центральных улиц, пересекающихся под прямыми углами. Несмотря на ранний час, улицы были полны народа. Людишки казались отсюда, с этой божественно-заоблачной высоты, муравьями с пестрой окраской, снующими по своим, муравьиным делам.

   - А вон там, за рекой, глядите! - сказал Шумик, показывая на запад, - есть придорожный кабачок, где подают замечательнейшее пиво!.. Впрочем, неплохое пивцо можно попробовать рядом с Башней, на улице бога Нергала Радостного...

   - Кто о чем, а вшивый - о бане, - тихо произнесла Тихая Сапа. Стоящий рядом с ней Алкет, отзывчиво засмеялся.

   Астианакс вместе со всеми машинально глянул вниз и в сторону, куда указывал толстенький, сомнительной чистоты перст Шумика, и невольно отпрянул, будто его ударили по лицу. У доблестного патрона дрожали ноги и обрывалось сердце. Хладный пот струился по его бледному, без единой кровинки, челу. Не в силах больше стоять на ногах, принц Троянский опустился на каменные плиты, прогретые утренним солнцем, и оперся спиной о стену золотого храма. Астианакс прерывисто дышал, как выброшенная на берег рыба.

   Друзья не на шутку встревожились. Никогда еще они не видели своего предводителя в таком плачевном состоянии. Не было ему равного во всем Троянском царстве в кулачном бою и в беге, особенно в этом ему завидовал Полит, нынешний царь Трои. А как быстро Астианакс освоил верховую езду, как лихо мчался он на своем любимом белом жеребце, подаренном ему царицей амазонок! И никогда ничего подобного не случалось. Ни крепкое тело, ни голова его не подводили принца в трудные моменты. Что же случилось теперь? Друзья терялись в догадках, предполагая сначала отравление пирожками, которые они недавно купили с лотка уличного торговца, чтобы подкрепиться и которые, как будто, были не свежие. Но потом эта версия была отброшена как маловероятная, ведь все остальные чувствовали себя нормально. Или случилось самое худшее - принца поразила одна из ужасных болезней, которых в этом болотистом краю несть числа и почти все они смертельные. Но потом даже самые недогадливые поняли, что виной всему была - да, болезнь, но весьма специфическая, которая иногда поражает даже отчаянных храбрецов. Имя этой болезни - высотобоязнь. Астианакс боялся высоты. Ну что ж, решили друзья у каждого человека есть свой скрытый и явный порок. Идеальны только боги. Если вспомнить ненавидимого Астианаксом Ахилла, то можно сказать, что у каждого человека есть своя ахиллесова пята.

   "О боги! - мысленно возопил Астианакс, - что скажут мои друзья, что они обо мне подумают. Их предводитель трясется от страха, как малое дитя! Какой позор! Но что же мне делать, коль я не в силах побороть свой недуг?!".

   Ему вдруг вспомнилось то жуткое сновидение, в котором он падал с башни и разбивался насмерть о камни мостовой горящего города, похожего на его родную Трою. И повторившееся почти в точности сегодняшнее сновидение. Как узнать их тайный смысл?! Что это? Вещие сны, предупреждение свыше? И почему меня охватывает такое необъяснимое щемящее чувство, будто со мной когда-то это уже случалось - ужасное падение с башни... Быть может, всезнающие боги, разгадав мои планы, стремятся отвратить замышляемое? Но я должен отомстить за отца! У меня нет выбора!"

   Астианакс сжал волю в кулак. Шатаясь, поднялся на ноги, оттолкнул участливо протянутые к нему руки друзей. И тут он снова увидел незнакомца в черном плаще. Тот стоял в дальнем углу террасы и любовался панорамой города, с притворной беспечностью подставив свою спину возможному врагу.

   - Стойте здесь и никуда не уходите, - приказал Астианакс своим людям, а сам шагнул к черному человеку.

   Принца качало из стороны в сторону, как матроса на палубе корабля, которого треплет свирепый шторм. Но он шел, ведя правой рукой по каменной балюстраде. Черный человек, сильно наклонясь, стал смотреть вниз, голова у него, очевидно, не кружилась. И от этого у Астианакса только усилился приступ. На секунду он взглянул на покосившийся горизонт, а когда вернул взгляд к незнакомцу, тот уже стоял к нему лицом, чудесным образом, неуловимо быстро повернувшись на 180 градусов.

   - Кто ты? - прохрипел Астианакс на греческом, держась за рукоять меча. - Почему преследуешь меня? Что тебе надо? Не ты ли тот разбойник, по чьей шее соскучился меч палача?

   Свет солнца бил в глаза Троянскому принцу. Он никак не мог разглядеть лица незнакомца, скрытого в глубокой тени капюшона. Только проклятый длинный нос торчал кривым лезвием.

   - Ты ошибаешься, доблестный воин, - низким глуховатым голосом сказал человек на чистом троянском диалекте. - Я не бандит.