Дмитрий Хабибуллин - Тот День

Глава 25

Заговор

Равиль видел в начальнице богиню. Мария Захаровна Гирш, была пределом его мечтаний. Она была красива, обаятельна, умна и так притягательна в своей строгости. Лет пять назад, когда он только устроился к ней в подмастерья его попытки завоевать сердце богини, разбились о подводные камни ее сущности. Ей не нужен был мужчина, она была цельна, и отвергала всяческую помощь. На одном из медицинских банкетов Равиль все же затащил Марию в койку, однако на следующее утро все было кончено. И никакие признания и знаки внимания не могли растопить лед в ее сердце. Она была человеком науки, он — ее подчиненным. Не более, не менее.

— Мы не можем быть вместе. Это непрофессионально, — тем утром сказала она.

И сердце влюбленного разбилось.

С того самого дня все чаще в гости к Равилю стали заглядывать темные мысли. Он был властолюбив, она была помеха. Он желал взлететь по лестнице карьерного успеха, она всегда заслоняла его своей тенью. И, в конце концов, он ее любил, она же оставалась тверда.

День, когда небо скрыли черные тучи, когда люди перестали быть собой, ознаменовал начало великих перемен.

— И во главе этих перемен должен быть ты, — думал Равиль, поспешно спускаясь вниз.

Все было решено. Молодые люди, назвавшиеся фамилией Невские, должны были ему подыграть. С самого утра, когда шок освободил место для рассудка, он думал, как выставить убийство в самом его лучшем свете. Отряд Марии собирался, и с каждым часом людей становилось все больше, а разыграть сцену все сложнее. Когда в ряды доктора вступили молодые Невские, Равиль тут же сообразил, что люди они совсем не простые. В полдень, отправившись в рейд, он взял новобрачных в команду.

— Она неспособна править, и при этом она не выпустит штурвал ни на секунду. Мы должны перехватить власть, и за ценой я не постою, — обрисовал тогда ситуацию Равиль. — Еще несколько дней и она навсегда укрепит свои позиции. Еще не поздно. И те, кто будут со мной — останутся победителями.

По возвращении в академию, молодые смекнули в какую сторону дует ветер, и обещали Равилю помочь. План был таков: Мария спуститься встретить очередной рейд. Возле кабинета охраны, где она записывала на камеру свои наблюдения, ее череп превратиться в продавленную тыкву. Роль же супругов заключалась в оформлении Равилю алиби. План был прост, и, тем не менее, заговорщики не спешили.

Когда доктор Гирш вооружила отряд (который к тому времени уже исчислялся десятками), надежды лаборанта начали таять. Словно чувствуя угрозу, доктор ни на секунду не оставалась одна. И нервы у Равиля сдавали.

Но чужаки не дали его плану провалиться. Как был он им благодарен! Как радовался он свету приближающихся фар, гулу двигателя и тяжелой поступи этих двоих людей! Они были его спасителями!

С Невскими он договорился в лаборатории. Взять супругов ассистентами предложил он, и незаметно для своей начальницы посвятить молодых людей в новый план не составило труда. Равиль попросил новобрачных узнать у караульных на входе, когда прибудет ближайший экипаж рейдеров. Он знал, что автомобиль впервые побывает на северной стороне города, и Мария захочет узнать все лично. Молодые люди сообщили ему, что машина ожидается к одиннадцати. Налаженная за сегодня доктором Гирш система, была точна, как швейцарские часы. Любой экипаж приезжал до заданного времени и в случае задержки, на поиски пропавших должна была отправляться вторая машина.

Итак, выбрав время и место преступления, неудавшийся любовник начал ждать своего часа. Прибывшие были отличными кандидатами, на роли козлов отпущения. Никто не поставит его слова под сомнение, если вину валить на чужаков. Он был уверен.

Равиль оставил людей в ректорате через несколько минут после женщины. Он перешел черту, открыто пригрозив полковнику, но лаборант надеялся, что люди не успеют принять его слова буквально. Сославшись на то, что ему надо в уборную, он спустился вниз и стал караулить Марию. Он знал, что доктор пойдет в левое крыло здания в то время, как все собираются в правом. Он знал, что после каждого рейда она на минуту уединяется в комнатке охраны и составляет свой педантичный видеодневник. И только после этой процедуры Мария Захаровна пойдет в общий зал.

— Равиль, почему ты не на собрании? Я думала, что буду единственной опоздавшей, — без всякого подозрения, спросила Мария, встретив лаборанта у двери кабинета охраны.

Женщина была взбудоражена, и сперва даже не заметила большой железный лом в руках у Равиля.

— Что? Дверь заперта? Зачем тебе лом? — она даже не могла подумать о столь коварном предательстве.

Череп хрустнул, тело сползло по стене и развалилось на полу. Равиль быстро добежал до конца коридора, и, открыв крышку большого электрического щита, положил орудие убийства внутрь. Затем лаборант развернулся и побежал в обратную сторону — к главному холлу академии, а оттуда — в правое крыло здания. По дороге мужчина встретил Невских.

— Опаздываете. Поднимайте тревогу. Не забывайте: вы видели, как люди в оранжевых скафандрах побежали по лестнице наверх. Нам нужно отвести подозрение. Я буду в уборной.

Спустя минуту, когда Равиль зашел в мужской туалет в правом крыле здания, раздались крики Татьяны. В коридоре за дверью уборной послышался топот десятков ног. Равиль придал себе испуганный вид и подхваченный толпой поплыл на место своего преступления.

Услышав крик, Соколов ускорил шаг. Следом за ним, чуть отставая, ковылял старый немец. Первый этаж встретил их гвалтом голосов и топотом ног. Через главный холл, куда и выходила лестница, проносились силуэты в серебряных костюмах. Людская масса перетекала из правого крыла академии в левое.

Последовав за сбегающимися людьми, полковник и его пожилой компаньон оказались возле черной стальной двери, с короткой надписью «охрана». Проталкиваясь через толпу, а в коридоре собралось не меньше двух десятков человек, Андрей разглядел распростертое на полу тело. Лежало оно в луже крови и, судя по всему, живым быть не могло. Растолкав кое-как обступивших тело зевак, полковник склонился над трупом. Позади послышалась ругань Арнольда. Какой-то особо навязчивый товарищ мешал старику протиснуться к месту преступления и, решив не церемониться, Шторн прикрыл бедняге вентиль кислородного баллона на спине, от чего тот запаниковал, и давка только усилилась. Однако суматоха за спиной Соколова совершенно не тревожила офицера. Весь мир расплывался, а в фокусе оставалось одно: лицо доктора Гирш. Агония, и какое-то страшное удивление — вот что увидел полковник. Глаза женщины были открыты. И там, где прежде полыхал огонек разума, теперь сквозила холодом пустота.