Андрей Величко - Дом на берегу океана

После прибрежных испытаний мы с Тонгой сплавали на Питкэрн и забрали оттуда Власа, потому как свою роль преподавателя русского языка он уже выполнил. Причем парень возвращался не один, а с молодой женой Кириа, уже приученной откликаться на имя Кира.

В общем, настала пора последней репетиции перед броском через океан, то есть экспедиции на Мангареву. И тут встал вопрос, кто из нас будет в ней участвовать.

С одной стороны, нужны были все трое. Ведь там вполне могут воевать, а, значит, присутствие на борту человека с реальным и немалым боевым опытом лишним никак не будет. Причем если дело действительно дойдет до столкновений, то не исключено, что кого-нибудь ранят, и тогда понадобится врач.

Но у проблемы, как это всегда бывает, имелась и другая сторона. Женя и слышать не хотел насчет уплыть куда-то на целую неделю, если не больше. А вдруг тут без него начнут рожать? Тем более что Маше в общем-то было уже почти пора.

Из этих же соображений у меня просто не хватило совести настаивать на участии в экспедиции дяди Миши, чему он был явно рад, хоть и старался этого не показывать. В общем, на Мангареву я отправился в компании капитана Тонги, матроса Власа и недавно поженившихся стрелков Хани и Тима, для которых это плавание получалось свадебным путешествием. Корабль был вооружен двадцатисемимиллиметровой пушкой моей конструкции, которая, как ни странно, после небольших доработок начала вполне прилично стрелять. Правда, я рассчитывал на дальность в полтора километра, а получился всего один, но и это было очень неплохо. Кроме нее, на борту имелся восьмидесятимиллиметровый миномет, тоже с дальностью стрельбы примерно в километр, одна пенопластовая лодка-торпеда и одна двухмоторная летающая модель, способная с пикирования сбросить двухлитровую бутылку из-под пепси, наполненную самодельным напалмом и снабженную взрывателем. Из стрелкового оружия наличествовали две маузеровских винтовки и два югославских калаша. Кроме того, я взял с собой "Глок". Наган, к этому времени окончательно превратившийся из оружия в символ власти, был временно оставлен дяде Мише.

Мы двинулись к цели не совсем прямо, а небольшим зигзагом, сразу взяв на четыре градуса севернее, чем это требовалось для плавания на Мангареву. В двухсот пятидесяти километрах от Хендерсона находился совсем маленький островок Оэно, и было решено по дороге ненадолго заскочить туда.

Это был классический атолл, то есть коралловый остров, окруженный кольцевым рифом, образующим лагуну, и я хотел посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного. Да и вообще расширить кругозор, потому как до сих пор атоллов мне видеть не приходилось.

Ветер нам благоприятствовал, то есть дул с юга со скоростью порядка семи метров секунду, что позволяло на экономичном режиме дизелей держать скорость пятнадцать километров в час, при кратковременных усилениях ветра разгоняясь до восемнадцати. В общем, хоть до Оэно было и немного подальше, чем до Питкэрна, мы, выйдя в поход ранним утром, достигли промежуточной цели своего путешествия в половине шестого вечера. Никаких особых облаков над этим клочком земли не было, да и откуда им взяться, если он представлял собой сильно уменьшенную копию Хендерсона. Та же известковая плешь, покрытая кустами и редкими пальмами у берегов, только выпирающая не двадцать метров, как наш остров, а самое большее на пять-шесть.

Я приник к биноклю, и мне показалось, что примерно из центра острова вроде поднимается слабый дымок, но вскоре или перестало казаться, или он, если даже был, то исчез.

По картам двадцать первого века выходило, что в лагуну есть проход с северной стороны, и мы, огибая риф, направились туда. Но, получив возможность взглянуть на этот якобы проход вблизи, я велел становится на якорь метрах в пятидесяти от рифов и доставать надувную лодку. Вот на ней тут можно будет проплыть, да и то соблюдая определенную осторожность.

Только тем, что мы с Тонгой смотрели не на берег, а на рифы, оценивая проход в них, и можно объяснить, что первой заметила на острове нечто необычное Ханя.

– Там, кажется, корабль, – не очень твердо сказала она. А потом добавила гораздо определеннее:

– И человек. Совсем старый, на нашем острове таким был только Увака-ау, но он давно умер. Или как вождь на Питкэрне.

Глянув в сторону берега, я убедился в правоте девушки.

Кроме собственно острова Оэно, в лагуне присутствовала совсем небольшая песчаная коса длиной около километра, а в ширину где-то от пятидесяти до семидесяти метров, расположенная как раз между нами и большим островом. Кое-где на ней торчали заросли чахлого кустарника, которые и помешали сразу увидеть то, что находилось в мелком проливе между косой и островом.

А торчала там полузатонувшая лодка, причем довольно большая, примерно с один корпус "Мечты". Собственно, она и не тонула только потому, что явно лежала килем на дне. А рядом с ней на берегу действительно стоял человек, опирающийся на довольно длинную палку.

В бинокль сразу стало видно, что лодка вся в каких-то заплатах, но в ней один черт полно воды. А человек действительно довольно старый по местным меркам, потому как тут мало кто доживал до седых волос. И опирается он не на палку, а на совершено явное копье.

Тем временем лодка была уже надута, и Влас уже крепил к ее транцу мотор "Салют". Затем мы с ним спихнули лодку на воду, я перебрался туда, подождал, пока моему примеру последуют Ханя с Тимом, вооруженные калашами, и дернул за шнур. Моторчик заурчал, и лодка двинулась в лагуну.

Поначалу я смотрел в основном вперед и вниз, опасаясь напороться на что-нибудь, но скоро мы преодолели опасное место и, прибавив скорость, двинулись вдоль косы. Я снова взял бинокль, и увиденное мне не очень понравилось.

Старик стоял не просто так. Вот ей-богу, по нему было видно, что человек смотрит на приближающуюся лодку и прикидывает, как бы подороже продать свою жизнь! Кроме того, он был явно ранен. Правая нога, выше колена обмотанная какими-то большими зелено-рыжими листьями, ниже повязки посинела и опухла. В чем дело? Он что, уже видел европейцев, потому как Ханя с Тимом в своих шортах, футболках и бейсболках как-то не очень походили на полинезийцев? Или тут что-то другое?

На всякий случай я решил до прояснения ситуации не приближаться к берегу менее чем на тридцать метров, но, когда до него оставалось примерно вдвое больше, старик вдруг на глазах расслабился, положил копье и даже не сел, а практически упал на песок. Да он, небось, только сейчас рассмотрел, кто плывет, понял я и направил лодку прямо к островитянину, на всякий случай пересел и, перехватив румпель левой рукой, правую положил на рукоятку "Глока".