Дэн Симмонс - Фазы гравитации

– Эта дорога ведет к ашраму, правильно?

– Да, но она закрыта, – отвечает другой здоровяк. На нем темная клетчатая рубашка с дешевой бляхой охранной службы.

– И ашрам закрыт?

– Нет, только дорога. – Судя по тону, «сэров» больше не будет. – Давайте, разворачивайтесь.

– Мне надо увидеться с сыном, – объясняет Бедекер. – Мы разговаривали вчера по телефону. Он болен, и я хочу поговорить с ним. Если хотите, я оставлю машину здесь и поеду с вами.

Первый охранник молча качает головой и с вызывающим видом надвигается на Бедекера. Пускать его не собираются, это очевидно. Людей такого типа можно встретить в барах от Сан-Диего до Джакарты, с некоторыми Бедекер был знаком, особенно в морской пехоте, а когда-то в молодости и сам был не прочь стать одним из них.

Третий парень, совсем еще мальчик, тощий и прыщавый, молча дрожит в своей красной рубашке на пронизывающем северном ветру.

– Не-а, – лениво тянет первый, подходя почти вплотную. – Вали давай отсюда, папаша.

– Я должен увидеться с сыном, – повторяет Бедекер. – Если у вас есть телефон, позвоните кому-нибудь.

Он пытается обойти здоровяка, но тот жестко тычет ему в грудь растопыренными пальцами, останавливая.

– Я сказал, вали отсюда! Сдавай назад, туда, где пошире, и поворачивай.

Бедекер чувствует знакомый прилив холодного бешенства, но сдерживается и отступает на пару шагов. У здоровяка впечатляющие плечи, бычья шея, заросшая бородой, и грудь колесом, но из-под куртки выпирает солидный пивной живот.

– Давай попробуем еще раз. Это дорога общего пользования, я узнавал в Кондоне. Если у вас есть телефон или радио, давайте позвоним кому-нибудь, кто может думать и принимать взрослые решения. Если нет, поедем в ашрам вместе и спросим разрешения.

– Ага, – скалится бородатый. Его товарищ подходит ближе, юнец отступает к двери караулки. – А ну-ка, живо отсюда! – Пальцы снова упираются в грудь, Бедекер делает еще шаг назад.

Улыбка бородатого становится шире, он придвигается и выбрасывает руку, намереваясь толкнуть изо всей силы. Бедекер мгновенно перехватывает ее, заламывает противнику за спину, но не слишком резко, чтобы не сломать. Тем не менее в руке что-то хрустит, и здоровяк визжит от боли, пытаясь высвободиться. Следя краем глаза за вторым охранником, Бедекер кладет первого лицом на капот «Тойоты», придерживая правой рукой и готовясь орудовать левой.

Охранник с бляхой кидается вперед, что-то выкрикивая, но натыкается на кулак. Два раза Бедекер бьет быстро и несильно, третий – мощно и с размаху, в основание шеи. Схватившись обеими руками за горло, охранник цепляется ковбойскими сапогами за камни обочины и опрокидывается в канаву.

Пленник между тем продолжает пыхтеть и дергаться, елозя физиономией по капоту. Пытается даже лягаться, но Бедекер начеку, и левая рука теперь не занята. Он собирается было продолжить экзекуцию, но тут из караулки выскакивает прыщавый с дробовиком двенадцатого калибра.

До юнца всего несколько шагов. Ружье он прижимает к груди и держит примерно как Скотт в детстве – теннисную ракетку, пока отец не научил его держать правильно. Патрон он не досылает, и едва ли сделал это в караулке. Бедекер медлит, но в то же время ощущает, как холодная ярость уходит, сменяясь злостью на самого себя. Он резко разворачивает пленного толстяка и пихает в сторону юнца. Бородатый спотыкается и, забыв, что рука больше не действует, шлепается с размаху лицом в грязный гравий. Юнец вопит, размахивая дробовиком, словно магическим жезлом, хотя Бедекер уже в машине. Он отъезжает задним ходом, разворачивается и едет назад.

Пленку он прослушивал один, в маленькой комнате на базе Маккорд. Запись длилась недолго. Молодой голос авиадиспетчера звучал профессионально четко, но иногда в нем проскальзывали панические нотки. Дейв говорил не спеша, спокойно, как всегда за штурвалом, с тягучим оклахомским выговором.

«Шесть минут до крушения».

Диспетчер:

– Вас понял. Дельта-Орел два-семь девять, отказ двигателя. Хотите объявить об аварийной ситуации? Прием.

Малдорф:

– Портленд-Центральный, ответ отрицательный. Следую к вам, на месте подумаем, чтобы не ломать весь график полетов. Прием.

«Две минуты до крушения».

Диспетчер:

– Дельта-Орел два-семь девять, подтверждаю разрешение на посадку, полоса три-семь. Можете подтвердить рабочее состояние шасси? Прием.

Малдорф:

– Портленд-Центральный, ответ отрицательный. Нет зеленого, нет и красного. Прием.

Диспетчер:

– Дельта-Орел два-семь девять, вас понял. У вас есть вариант на случай отказа шасси? Прием.

Малдорф:

– Портленд-Центральный, ответ утвердительный.

Диспетчер:

– Дельта-Орел два-семь девять, вас понял, отлично. Что за вариант? Прием.

Малдорф:

– Портленд-Центральный, вариант следующий: ГБТ. Прием.

Диспетчер:

– Дельта-Орел два-семь девять, вас не понял, повторите. Прием.

Малдорф:

– Портленд-Центральный, ответ отрицательный. Очень занят. Прием.

Диспетчер:

– Дельта-Орел, принято. Примите во внимание… так… примите во внимание, что ваша высота в настоящий момент – семь-пять-два-ноль, и по вашему маршруту хребты высотой до пяти тысяч футов. Повторяю: горы высотой пять три нуля. Прием.

Малдорф:

– Вас понял. Снижаюсь, высота семь тысяч. Впереди горы пять три нуля. Спасибо, Портленд-Центральный.

«Шестнадцать секунд до крушения».

Малдорф:

– Портленд-Центральный, выхожу из облаков, высота шесть двести. Вижу огни по правому борту. О’кей, теперь…

«Тишина».

Бедекер прослушал пленку трижды и на третий раз уловил в финальном «о’кей» нотки триумфа. В эти последние секунды у Дейва что-то стало получаться.

Вспомнились другие времена, другой полет… Номер газеты, что попался Бедекеру в день похорон Дейва, был от 21 октября 1971 года. Да, наверное, это случилось как раз в конце октября, незадолго до полета на Луну. Летели они домой в Хьюстон с мыса Кеннеди, и тоже на тренировочном «Т-38». Бедекер сидел впереди. Летели над Мексиканским заливом, но видели в трех тысячах футов под собой лишь море облаков от горизонта до горизонта, молочно-белое в сиянии почти полной луны. Долго молчали, потом в наушниках раздался голос Дейва:

– Через пару месяцев мы будем там, амиго.

– Только если опять не перепутаешь последовательность импульсов на тренажере.

– Мы полетим, – мечтательно произнес Дейв, – и все станет по-другому.

– Почему? – спросил Бедекер, поглядев сквозь крышу кабины на искаженный лунный диск.

– Потому, друг мой, – торжественно протянул Дейв, – что мы сами станем другими. Человек, ступивший на священное место, уходит изменившимся.