Особенная - Вестерфельд Скотт
— Что вам сделал город Диего?
— Жители Диего поддерживали Старый Дым. Они годами принимали наших беженцев. А потом Шэй сообщила, что кто-то снабжает дымников костюмами-невидимками и громадными партиями этих гадких капсул. Кто еще это мог быть? — Голос Кейбл зазвучал строже. — Другие города только ждали, когда же кто-нибудь приструнит Диего с этой их Новой системой и вопиющими нарушениями морфологических стандартов. А ты просто дала мне в руки оружие. Ты всегда была так полезна, Тэлли.
Тэлли крепко зажмурилась. Как она жалела о том, что слова доктора Кейбл не слышит никто из членов городского Совета. Если бы только они узнали, как их обманывают!
Но весь город был слишком сильно напуган, люди не могли мыслить ясно. На всех огромное впечатление произвело нападение на Диего, и теперь люди были готовы отдать всю власть в руки этой безумной женщины.
Тэлли покачала головой. Последние несколько дней она старательно пыталась изменить себя, а менять надо было всех.
Но может быть, только того, кого нужно.
— Когда все это кончится? — негромко спросила она. — Долго продлится эта война?
— Она никогда не закончится, Тэлли. Мне удается сделать столько, сколько я и не мечтала сделать раньше. Уж ты мне поверь: красавцы с восторгом слушают и смотрят все это в новостях. А всего-то и нужна была война. Нужно было давно до этого додуматься! — Доктор Кейбл шагнула ближе, ее жестоко-красивое лицо озарил свет ламп. — Разве ты не видишь? Мы вступили в новую эру. Теперь каждый день — это чрезвычайная ситуация!
Тэлли медленно кивнула и едва заметно улыбнулась:
— Очень мило с вашей стороны, что вы объясняете это мне. И всем остальным.
Доктор Кейбл вздернула брови:
— Прошу прощения?
— Кейбл, я пришла сюда не для того, чтобы рассказать городскому Совету о том, что случилось на самом деле. Они просто полные идиоты, если готовы отдать вам всю власть. Я пришла для того, чтобы все узнали про нашу ложь.
Доктор Кейбл негромко, рокочуще засмеялась и сказала:
— Только не говори мне, что ты пронесла на себе что-нибудь вроде видеокамеры, Тэлли, чтобы признаться в том, что войну начала ты. Кто этому поверит? Когда-то ты была знаменитостью среди красавцев и уродцев, но нее, кто старше двадцати, даже не знают о твоем существовании.
— Верно. Зато теперь, когда вы стали самой главной, все отлично знают вас. — Тэлли сунула руку в карман и вытащила инъектор. — А сейчас, когда все видели, как вы рассказываете, что вся эта война была выдумкой, вас запомнят навсегда.
Доктор Кейбл сдвинула брови:
— Что это такое?
— Это спутниковый передатчик, который нельзя заглушить. — Тэлли сорвала колпачок с иглы. — Видите эту маленькую антенну? Потрясающе, правда?
— Ты не могла… Отсюда невозможно ничего…
Доктор Кейбл закрыла глаза, ее веки задрожали. Она проверяла, идет ли передача видеосигнала.
Тэлли улыбнулась, обнажив острые зубы, и продолжила:
— В Диего делают удивительные операции. Мои глаза заменили стереокамерами, а ногти — микрофонами. Весь город видел, как вы признались в том, что сделали.
Кейбл открыла глаза и фыркнула:
— В новостях ничего нет, Тэлли. Твоя маленькая игрушка не работает.
Тэлли вздернула брови и озадаченно посмотрела на тупой конец инъектора.
— Ой! Забыла нажать кнопочку «передача».
Она шевельнула пальцами…
Доктор Кейбл ринулась к ней. Одна ее рука метнулась к инъектору. В то же мгновение Тэлли повернула шприц под нужным углом…
От удара инъектор выпал. Тэлли услышала, как он упал на пол и разбился.
— Честное слово, Тэлли, — с улыбкой проговорила доктор Кейбл. — Ты вроде бы умная девочка, но порой ведешь себя как полная дура.
Тэлли опустила голову и закрыла глаза. Медленно вдыхая через нос, она принюхалась… и уловила едва заметный запах крови.
Открыв глаза, она увидела, что доктор Кейбл смотрит на свою руку. Укол ее немного рассердил. Шэй говорила, что поначалу почти не заметила эффекта лекарства, что его действие начало сказываться только через несколько дней.
Тэлли совсем не хотелось, чтобы Кейбл гадала, каким образом поранилась «антенной» и рассматривала разбитый инъектор. Пожалуй, имело смысл ее отвлечь.
Она старательно изобразила возмущение:
— Это меня вы называете дурой? — И резко ударила доктора Кейбл ногой в живот.
Та охнула. Остальные чрезвычайники среагировали мгновенно, но Тэлли не стояла на месте. Она бросилась в угол, где лежал разбитый инъектор и, наступив на него, раздавила на более мелкие осколки. Молниеносно развернувшись, она одарила ближайшего чрезвычайника увесистым апперкотом в подбородок, вспрыгнула на первый ряд кресел и побежала, перескакивая по их спинкам.
— Агент Янгблад! — крикнул один из охранников. — Мы не хотим причинить вам боль!
— Боюсь, придется!
Тэлли развернулась и помчалась к тому месту, где лежал сбитый с ног чрезвычайник.
Но в этот момент двери операционной открылись, и внутрь хлынула толпа сотрудников в серой шелковой форме.
Тэлли приземлилась около упавшего охранника и для верности еще раз наступила на осколки инъектора. Другой охранник в бронированном костюме ударил ее кулаком в плечо, и она отлетела к креслам. Запрыгнув на сиденье, Тэлли бросилась на обидчика, не обращая внимания на приближающуюся толпу чрезвычайников.
Через несколько секунд Тэлли лежала на полу ничком. Вертясь, как змея, она превратила осколки инъектора в порошок. А потом кто-то ударил ее ногой в бок. Она охнула и застонала.
Чрезвычайники наваливались на нее один за другим. Ей казалось, что ей на спину наступил слон. Перед глазами у Тэлли потемнело. Она вот-вот могла лишиться чувств.
— Все в порядке, доктор, — проговорил кто-то. — Она под нашим контролем.
Кейбл не ответила. Тэлли с трудом повернула голову. Кейбл стояла согнувшись и тяжело дышала.
— Доктор? — спросил кто-то из чрезвычайников. — Вам нехорошо?
«Дайте время, — подумала Тэлли, — и ей будет намного, намного лучше».
Перемены
Тэлли наблюдала за развитием событий из своей камеры.
Сначала изменения проявлялись медленно. Несколько дней доктор Кейбл, нанося Тэлли визиты, вела себя как обычно — то есть стервозно. В наглой форме требовала сведений о том, что произошло в Диего. Тэлли разыгрывала послушание и без умолку болтала о том, как рушится Новая система. При этом она пристально наблюдала за Кейбл — не появятся ли признаки действия лекарства.
Но тщеславие и жестокость, взращенные на протяжении десятков лет, уходили медленно. Казалось, в четырех стенах камеры время остановилось. «Резчики» не были приспособлены к жизни в замкнутом пространстве, и Тэлли нужно было стараться изо всех сил, чтобы не потерять рассудок. Она в отчаянии смотрела на дверь камеры, сражаясь со злостью, накатывавшей волнами, и борясь с желанием поранить себя хотя бы собственными ногтями и зубами.
Ради Зейна ей удалось немножко переделать себя хотя бы в этом. Она дала ему обещание не наносить себе ран и теперь не могла поддаться слабости.
Труднее всего ей было, когда она думала о том, как далеко находится от солнца и свежего воздуха — на двенадцатом подземном этаже. Тогда камера казалась ей гробом, закопанным глубоко в землю. Она словно умерла, а какая-то зловредная аппаратура доктора Кейбл сохраняла ее в сознании даже в могиле.
Камера напоминала ей о том, как жили ржавники. Комнаты в безжизненных руинах были маленькими, тесными. Перенаселенные города походили на многоэтажные тюрьмы. Всякий раз, когда открывалась дверь, Тэлли ждала, что ее отправят под нож, а потом она очнется глупой красоткой или еще более жуткой разновидностью чрезвычайницы. Она даже радовалась, когда приходила доктор Кейбл и приступала к очередному допросу. Это все же было лучше, чем томиться одной в тесной камере.
Наконец она увидела, что лекарство работает… медленно, но все же работает. Чем дальше, тем менее уверенной в себе становилась доктор Кейбл — ей все сложнее было принимать решения.
