Александр Студитский - Сокровище Черного моря

— Ручаюсь вам, какие бы дела ни были у Евгения Николаевича, он бросит все и приедет сюда, когда узнает… это же решение вопроса! Поймите!..

Ланин встряхнул на ладони темнолиловое растение, оценивая его вес.

— С тех пор как он уехал, прошло не больше десяти дней… А что стало с его культурой!

Ольга перевела взгляд на массивные стекла аквариумов, за которыми под слабым светом голубых ламп виднелись причудливые переплетения водорослей.

— Десять дней и никаких известий! — вздохнула она.

— Вы посмотрите только, — продолжал Ланин, — все ваши аквариумы заполнены этой расой ламинарии. Она развивается со сказочной быстротой. Каждый день я выбираю наиболее интенсивно растущие экземпляры, пересаживаю в новые бассейны, и к концу дня из бесчисленных спор водоросли возникают проростки тысяч новых растений. И с каждым днем содержание золота в растениях повышается. — Ланин опять встряхнул водоросль, лежащую у него на ладони. — Нет, вы только подумайте! Вот эта штучка еще в двухнедельном возрасте! А то, что в ней, по вашим анализам, десять процентов золота, меня нисколько не удивляет. Ведь золото здесь даже на ощупь дает себя знать. Водоросль хрустит, она тяжелая, как камень. Живой самородок!

— Вы считаете, что нужно вызвать Евгения Николаевича? — спросила Ольга, продолжая задумчиво рассматривать водоросли сквозь стекло.

— Что значит вызвать? — возмутился Лапин. — Надо ему сообщить о результатах… А уж он сам приедет, будьте покойны.

— Ну, как знаете. — Ольга отошла от аквариума к двери.

— Постойте! — Ланин озадаченно уставился на нее. — А вы полагаете, что не стоит извещать профессора?

— Вам виднее…

— Ну, а вы как думаете? — Ланин начал уже раздражаться.

— Я думаю, что он и сам представляет себе, как развиваются его культуры. Если уж и сообщать ему, то совсем другое.

— Что вы имеете в виду?

— Пробные пересадки этих водорослей в естественные условия.

— А именно?

— Заселение золотоносными водорослями Сайда-губы.

Ланин посмотрел на Ольгу с изумлением.

Она молчала. Ланин засмеялся.

— Что вам взбрело в голову? Я надеюсь, вы шутите?

Ольга медленно покачала головой.

— Нет, я не шучу. Это единственный способ вывести группу Калашника из тупика, в котором она сейчас находится.

— Позвольте, позвольте, — перебил Ланин. — При чем тут Калашник? Я решительно не понимаю.

— А я вот не понимаю, как вы могли забыть наши обещания оказать помощь его экспериментальному цеху.

Ланин удивленно поднял брови.

— Вот в чем дело! Вы имеете в виду метод, о котором рассказали Громову?

Ольга немного смутилась.

— Да.

— Заселять нашей культурой бассейн Сайда-губы?

— Да.

— С какой же целью?

— По моим наблюдениям, в среде, обитаемой золотоносными водорослями, золото изменяет свое состояние.

— Ну и что же?

— Оно выпадает в осадок неизмеримо быстрее.

— Так. А почему это происходит?

— Очевидно, водоросли выделяют какие-то ферменты, ускоряющие этот процесс.

— Это ваша рабочая гипотеза? — в голосе Ланина прозвучало недоверие.

— Это результат экспериментального исследования, — ответила Ольга обидчиво.

— Вот как?!

— Напрасно смеетесь. Опыты дали точный результат. Я производила анализы воды из аквариумов, где развивается культура. Потребление энергии для выпадения золота из раствора уменьшается больше чем в сто раз.

Ланин поскреб свою дремучую бороду.

— Любопытно! Ну, что ж, молодец. Вы меня извините, но я никак не думал, что вы…

— Что я способна к самостоятельной мысли? — насмешливо спросила Ольга.

— Нет. Что вы можете так конспиративно работать…

— Я не была уверена в успехе. А теперь результат не вызывает сомнений. Вот и все.

— Как же вы представляете себе осуществление вашего метода?

— Если нам удастся перевести культуру в Сайда-губу, то, во-первых, эти водоросли будут сами накапливать золото — уже не в лабораторных, а в промышленных масштабах… А, во вторых, они будут обогащать своими ферментами воду, из которой добывается золото в экспериментальном цехе. Неужели вас не увлекает такая перспектива, Иван Иванович?

— Легко сказать — перевести культуру, — проворчал Ланин. — А как это сделать?

— Ну, Иван Иванович, голубчик, вы же знаток водорослей, экспериментатор, опытный специалист, неужели вас кто-то должен учить? Конечно, это сделаете вы… — Ольга запнулась, — если разрешит Евгений Николаевич.

— То-то и оно. Профессор уже сделал одну попытку помочь Калашнику. И, насколько я понимаю, это не привело к улучшению их отношений… Хотя… В общем, все ясно. Попробовать стоит. Ведь рано или поздно мы будем разводить эти растения в естественных бассейнах для промышленного использования? Зачем же откладывать? Сегодня же телеграфирую Евгению Николаевичу.

…Весь день лихорадочное возбуждение мешало Ольге работать. Она механически включала и выключала приборы, делала отсчеты, производила вычисления. Но мысли ее были далеко.

Наступал решающий этап. Она ощущала гордость от сознания того, что на этом этапе будут иметь какое-то значение и ее работы, ее мысли, ее напряженный труд. Она в сотый раз до мельчайших деталей восстанавливала в памяти свои последние исследования. Ошибки быть не могло. В лабораторных условиях вода, насыщенная ферментами, отдавала золото почти без сопротивления.

Опыты были повторены много раз и все с тем же результатом.

После посещения Громовым биологической станции Ольга побывала у него в райкоме. Громов сказал Ольге: «Действуйте, мы вас поддержим». Она спросила: «А если не получится?». Он ответил: «Наука без риска — какая же это наука?» Разговор с Громовым произвел на Ольгу большое впечатление. У нее в жизни уже бывали трудные минуты, когда путь впереди затуманивался, а назад идти не позволяло самолюбие. Но впервые она почувствовала в такой момент твердую руку партии, уверенно выводящую ее на дорогу.

Подобно миллионам других советских людей, она ощущала в своем труде могучую и радостную силу общего дела. Это дело носило величественное и ясное имя: коммунизм. Этим делом руководила партия. Ольга понимала, что руководство партии не только в объединении усилий миллионов в единое целое, но и в правильном использовании усилий каждого из этих миллионов. И все же это ее представление было в значительной степени общим, отвлеченным, пока она на себе самой не почувствовала его конкретное содержание.

«Поймите, что сейчас главное — не поддаваться влиянию буржуазной идеологии, в какую бы личину оно ни рядилось», — говорил ей Громов. Она смотрела на него не мигая.