Фредерик Пол - Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы

Форрестера окружал бесконечный несмолкаемый гул рассекаемого воздуха и стократно умноженное пение шин. Автострада пролегала между двух высоких светящихся зданий: одно мягко мерцало оранжевым, второе, прозрачнохрустальное, — отливало серо-голубой сталью. В моменты редких пробелов автодвижения сквозь стекло здания он различал размытые контуры деревьев с огромными алыми плодами, росших во внутреннем дворике. На балконах дворика журчали фонтаны с ароматизированной водой.

Инджойер вновь обратился к Форрестеру, но тот уловил лишь непонятное окончание фразы.

— …ая позиция занята, человек Форрестер.

Тень скользнула к его ногам, и он поднял голову. Белый аэрокрафт без крыльев развернулся и вновь заскользил в направлении Форрестера. На борт была нанесена блестящая рубиновая эмблема, напоминавшая змеиный жезл Эскулапа. В застекленной рубке сидела молодая женщина в аккуратноголубом, лениво наблюдая за невидимым Форрестеру экраном. Она отвела взгляд, посмотрела на него, сказала что-то в микрофон, снова посмотрела на него и вернула взгляд на экран. Аэрокрафт завис над его головой и, стоило Форрестеру пойти, последовал строго за ним.

— Забавно, — громко произнес Форрестер.

— Это забавный мир, — подхватил кто-то совсем рядом.

Он повернулся. Четверо мужчин приязненно и открыто смотрели на него. Один из них казался высоким и крепкого телосложения, но на самом деле он был чрезмерно толст. Опершись на трость, он настороженно, но с интересом изучал Форрестера.

Форрестер понял, что фразу произнес именно он, и одновременно вспомнил, что знает его.

— Ну конечно же, — сказал он. — Марсианин в оранжевом трико.

— Превосходно, — кивнул марсианин. Оранжевого трико уже не было на нем, на смену пришла просторная белая туника и шорты цвета асфальта.

Кто-то из мужчин взял Форрестера за руку и пожал.

— Так ты и есть тот самый обладатель четверти миллиона долларов, — сказал он. — Заскакивай в гости, когда это все закончится. Мне будет небезынтересно узнать, что думает о нашем мире такой парень, как ты.

И он изо всей силы ударил Форрестера коленом в пах.

Форрестер почувствовал, что мир взрывается, а эпицентр взрыва находится внутри его тела. Он заметил, что мужчина отошел немного назад и теперь с удовольствием и интересом наблюдает за Форрестером. Ему было тяжело следить за мужчиной: город пришел в движение, начал крениться, а тротуар ударил Форрестера по лбу. Он покатился по асфальту, держась руками за пах, но вращение быстро остановилось, а взгляд уперся в небо.

Человек с Марса непринужденно сказал:

— Не торопитесь. Времени достаточно для каждого. — Он поднял трость и прошел вперед. Форрестер отметил, как тяжело даются движения непривычному к гравитации.

Удар трости пришелся по плечу и руке. Затем трость методично поднималась и опускалась: медленно и сильно. Трость наверняка была намеренно утяжелена. Марсианин работал ею, как бейсбольной битой.

Боль в теле Форрестера стала как сама смерть… Рука онемела.

Но все же, наблюдая за переходящей из рук в руки тростью, беспомощный, бессильный пошевелиться, он отчетливо видел парящий аппарат и терпеливый взгляд женщины. Однако боль была куда более терпимой, чем он предполагал. Возможно, подействовало лекарство от похмелья, посланное Харой. Возможно, это был всего лишь шок.

— Ты был предупрежден, человек Форрестер, — где-то рядом с головой раздался грустный голос инджойера.

Форрестер попытался ответить, но легкие отказали.

Он не мог потерять сознание, хотя страстно желал этого. Возможно — еще одно действие капсулы-эйфорика Хары. Затем он почувствовал, что заветная цель близка. Боль в животе тревожно нарастала и начала утихать, а затем он не чувствовал ничего или, вернее, никаких физических страданий.

Но боль засела в мозгу, хныкающая и причитающая. Почему? Почему я?

Глава 3

Форрестера вернули в сознание раскаты приближающегося смеха. Девушка радостно выкрикнула:

— Он вращает! Он вращает! Ого, кажется, я даже видела патрон!

Форрестер открыл глаза. Он лежал непонятно в чем, что покачивалось и тихо напевало. Девушка в голубом платье сидела спиной к нему, вперившись в экран, который сейчас показывал арену: раскрасневшаяся от возбуждения девчонка что-то громко кричала и довольно улыбалась, притопывая ногами, рядом с ней стоял мужчина с револьвером в руке, глаза его почему-то были завязаны.

Нещадно болевшие ссадины и синяки моментально напомнили Форрестеру о том, что с ним произошло. Он с удивлением обнаружил, что еще жив, и прокряхтел:

— Эй!

Девушка в голубом повернула голову и через плечо посмотрела на Форрестера:

— Ты в полном порядке, — сообщила она. — Главное — не переживай. Мы прилетим на место через минуту.

— Куда?

Она раздраженно вздернула плечами. Арена вместе с мужчиной и девушкой исчезла в тот момент, когда мужчина, казалось, начал поднимать оружие. А потом Форрестер видел над собой лишь небо и облака.

— Немного приподымись, — посоветовала девушка в голубом. — И ты все увидишь. Смотри вон туда.

Форрестер попытался приподняться на локте и, прежде чем рухнул на спину, зрение выхватило деревья и беспорядочную застройку зданий пастельных тонов.

— Мне не приподняться! Черт, меня чуть не убили. — Он ощутил, что лежит на носилках и что рядом находятся еще одни «обжитые» носилки.

Неожиданный сосед был укрыт простыней. Причем с головой.

— Кто это? — завопил Феррестер.

— Откуда мне знать? Я занимаюсь перевозкой, а не жизнеописаниями. Расслабься, или мне придется уснотворить тебя.

— Тупая стерва, — отчеканил Форрестер. — Я не потерплю подобного обращения. Я требую… Постой! Что ты делаешь?

Девушка обернулась, держа в руках нацеленный на него инджойер:

— Замолчи и лежи спокойно.

— Я предупреждаю тебя. Ты не посмеешь…

Она вздохнула и обрызгала лицо Форрестера чем-то холодным. Он собрал все свои силы, чтобы высказать ей все, что он о ней думал, и в первую очередь — о ее возможной сексуальной жизни, о ее мире, в котором чинился произвол и попрание прав состоятельных людей. Он не смог вымолвить ни слова. Все, что ему удалось выдавить, прозвучало как:

— Арррр. — Он не потерял сознание, но очень ослаб.

Девушка процедила:

— Я вспотела от тебя, зеленый. Ты ведь зеленый новичок? Я определяю на лету. Проснувшись в Дорментории, каждый из вас воображает себя Господом Богом. Пресвятая Богоматерь! Конечно, ты жив. И ты, несомненно, торчишь от собственной удачи. Но почему ты думаешь, что мы должны торчать вместе с тобой?