Фредерик Пол - Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы

Форрестер покачал головой. Около стола появились стулья, и он быстро сел перед яичницей с ветчиной.

Впритык к дымящейся тарелке был придвинут небольшой хрустальный поднос с капсулой и клочком золотистой бумаги, на котором было написано:

«Я мало знаю о шампанском. Если почувствуешь, что вчера перебрал, прими капсулу.

Хара»

Похмелья Форрестер не ощущал, но капсулу было жалко выбрасывать. Он проглотил ее, запив апельсиновым соком и мгновенно почувствовал легкую приятную расслабленность. И у него даже возникло дружеское расположение к белокурому японцу, грызущему темный сморщенный плод. К Форрестеру подкралась мысль и нашептала, что капсула плюс зелье, которым инджойер обрызгал его, могут совместно вызвать совершенно непредвиденный эффект. Он почувствовал головокружение. Следует внимательно контролировать себя, заключил Форрестер и постарался задать вопрос максимально неприятным командным голосом:

— Кто послал тебя ко мне?

— Контакт был установлен через Эдне Бенсен.

— Не знаю ее! — рявкнул Форрестер, старательно сдерживая смех.

— Да? — ошеломленно произнес Тайко и прекратил грызть. — Какого же Пота! Она сказала, что ты…

— Это неважно, — закричал Форрестер, а потом вздохнул, прежде чем задать убийственный вопрос, который он держал про запас. — Поясни один момент. Какие преимущества я получу, вступив в Общество?

Блондин был явно рассержен.

— Послушай, я ведь не заставляю тебя. Мы занимаемся полезным делом. Хочешь вступить — вступай. Хочешь выйти — выходи…

— Не надо меня агитировать. Просто ответь на вопрос. — Форрестер сумел прикурить сигарету и выпустил струйку дыма в лицо Тайко. — Например, — продолжал он, — принесет ли это мне деньги?

— Разумеется. Человек ведь нуждается в деньгах, не так ли? Но это не единственное, что…

Форрестер ответил вежливо, но жестко, подавив в себе желание глупо захихикать.

— Знаешь, другого ответа я и не ждал.

Два транквилизатора вкупе с невыведенными из организма метаболитами алкоголя предыдущей ночи довели его — как он отметил — до состояния приличного опьянения. Умение, достойное подражания, считал Форрестер, держать голову чистой, когда ты пьян в стельку.

— Ты реагируешь так, будто бы мы пытаемся сесть тебе на шею, — недовольно произнес Тайко. — Что с тобой? Разве ты не понимаешь, что машины лишают нас права естественного человеческого рождения, права быть несчастными, если на то появляется личная воля, права совершать ошибки и забывать. Разве ты не понимаешь, что мы, луддиты, хотим разнести вдребезги машины и вернуть людям мир?.. Поясню: разумеется, оставив исключительно жизненно необходимые машины.

— Понятно, — согласился Форрестер, вставая и слегка покачиваясь. — Благодарю. Вам, почтенный Хирониби, будет лучше уйти. Я поразмышляю о вашем предложении, возможно, через некоторое время мы вновь встретимся. Не звоните мне, я свяжусь с вами сам.

Форрестер вежливо «по-японски» закивал и сумел выдержать приятно-невозмутимую паузу, пока Тайко не добрался до двери и не закрыл ее за собой.

Затем Форрестер согнулся пополам и зашелся от смеха.

— Жулик! — выкрикнул он, немного успокоившись. — Посчитал меня легкой добычей! Проклятие богатых — из них вечно пытаются выманить деньги!

— Не понимаю, человек Форрестер, — признался инджойер. — Ты обращаешься ко мне?

— Ни за что в жизни, — посмеиваясь, ответил устройству Форрестер. Его переполняла растущая гордость. Пусть он походил на провинциала, но этот жулик получил от ворот поворот.

Его интересовало — кто эта Эдне Бенсен, направившая мошенника и пославшая электронный поцелуй? Если она целует в жизни, как и через сенсорную стимуляцию рецепторной сети, то эта женщина достойна, чтобы с ней познакомиться. А дальше проблем не возникнет. Конечно, Тайко — наихудшее проявление эпохи, подумал Форрестер с удовольствием и радостью, зато четверть миллиона долларов остались нетронутыми!

Двадцатью минутами позже, несмотря на протесты инджойера, Форрестер самостоятельно выбрался из здания как раз на уровне улиц.

— Человек Форрестер, — удрученно протянуло устройство, — тебе лучше вызвать такси. Не стоит идти пешком.

Гарантии не действуют в случае провокации или неосторожности пострадавшего, вызвавшей несчастный случай.

— Да замолчи хоть на минуту. — Форрестер только и успел, что приоткрыть дверь и оглядеться вокруг.

Город образца 2527 года был огромным, быстродвижущимся и очень шумным. Форрестер стоял на подобии подъездной дороги. Заросли воздушных десятиметровых папортников частично маскировали двенадцатиполосную скоростную автостраду, плотно забитую стремительно несущимся в обоих направлениях транспортом. Время от времени машина подъезжала ко входу в здание, останавливаясь на мгновение, затем уносилась прочь. Такси? Форрестер размышлял. Попыток остановить машину он не предпринимал.

— Человек Форрестер, — договорил инджойер. — Я вызвал аппарат реверса смерти, но он прибудет только через несколько минут. Я обязан предупредить, что расходы можно оспаривать согласно положениям о бонах.

— Да заткнись ты.

День, похоже, выдался теплым, и, возможно, Форрестер еще пребывал в некоем дурмане: искушение прогуляться было непреодолимым. Все вопросы можно отложить на потом. Не только можно, но и нужно отложить, сказал он самому себе. Совершенно очевидна задача — сориентироваться в городе. И он — чем гордился — считал себя истым космополитом в годы, предшествовавшие смерти, он чувствовал себя дома как в Сан-Франциско или Риме, так и в Нью-Йорке или Чикаго. И он всегда — где бы ни оказался — выкраивал время для прогулок по городу.

Он и сейчас побродит по городу. И пошел к черту этот инджойер, решил для себя Форрестер. С решительным выражением лица он прикрепил инджойер к поясу и быстро зашагал по узкому тротуару.

Прохожих было немного. Но не стоит делать поспешных оценок, думал Форрестер; вот только почему попадавшиеся ему навстречу люди казались изнеженными? Возможно, они могли позволить себе такой образ жизни. Несомненно, сам он, трезво размышлял Форрестер, выглядит волосатым троглодитом, грубым, диким и каменно-топорным.

— Человек Форрестер! — вскричал инджойер, — Я должен информировать тебя, что Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор отклонил протест, сославшись на положение о бонах. Аппарат реверса смерти в пути.

Форрестер врезал по инджойеру кулаком, тот утихомирился, а если и продолжал говорить, то его заглушал рев дорожного движения. Выхлопных газов не ощущалось: видимо, машины работали не на бензине.