Майк Резник - Пророчица

Ломакс почувствовал, как все его тело содрогнулось от боли, и кровь — настоящая кровь — выступила на рукаве рубашки.

— Осел, ты что, забыл, что должен метить выше? — прохрипел он, когда Айсберг навалился на него своим грузным телом.

— Я решил перестраховаться, — шепнул Айсберг. — Живей стреляй в меня, пока нас не растащили!

Ломакс нащупал кобуру кольта, и мгновение спустя четыре громких выстрела эхом разнеслись по таверне. Айсберг схватился за грудь, распорол ножом баллончик с искусственной кровью, спрятанный у него на груди, повернулся, чтобы всем было видно, что его грудь и живот залиты кровью, и шумно повалился на пол.

Пока всеобщее внимание было приковано к Айсбергу, Ломакс сунул кольт в кобуру, морщась от боли, вытащил лазерный пистолет и перехватил его здоровой рукой. Он стал осторожно пятиться к выходу из таверны, следя, не попытается ли кто-нибудь остановить его. Все прошло удачно, и секундой позже он уже был на улице.

— Давай! — услышал он шепот, и его тут же окружили трое мужчин.

— Одну секунду, — сказал он, его язык заплетался. — Я только сориентируюсь.

— Чего тут ориентироваться? — удивился один из них. — Ты стоишь прямо перед «В Конце Пути».

— Должно быть, идет дождь, — пробормотал Ломакс. — Я весь мокрый.

— Что стряслось? — спросил другой голос. — Ты что, перебрал сегодня вечером?

— Да нет, — ответил Ломакс. — Что со мной? Голова кружится.

— Пошли же! — прошептал первый голос. — Пока никто не бросился вслед за тобой!

— Правильно, — согласился Ломакс. Внезапно он рухнул на колени и пробормотал: — Не могу встать.

— Проклятие! — прошипел третий голос. — Посмотрите на его руку! Похоже, Айсберг попал в артерию. Он потерял уйму крови!

— Тогда надо наложить жгут, но сперва уберемся отсюда!

— Поддержите его. Он весь в крови.

— Очень хороший коньяк, — пробормотал Ломакс и потерял сознание.

ГЛАВА 23

Следующие четыре часа Ломакс провел в беспамятстве. Очевидно, его перевязали, запихнули в корабль и настроили навигационный компьютер, чтобы корабль доставил его за несколько сотен световых лет от Последнего Шанса и лег в дрейф где-то между звездными системами.

Терзаемый болью, он подумал, что посадившие его в корабль могли бы сделать ему болеутоляющий укол. Он пытался не обращать на нее внимания, но боль простреливала его тело всякий раз, едва он пытался пошевелить левой рукой. Они сняли с него рубашку и перетянули руку несколькими полосами ткани, которая тоже пропиталась кровью, кровь запеклась, и он испытал жуткую боль, когда отрывал материю. В его аптечке была масса разнообразных дезинфицирующих средств, но ничего, чем можно было бы зашить или прижечь рану, поэтому он дал кораблю команду сесть на ближайшей планете, населенной людьми.

«Да, ничего не попишешь, с этим недостатком Айсберга приходиться мириться, — думал он, пытаясь сдержать ярость. — Никогда не знаешь, что у этого толстого старика на уме».

Очевидно, все это он задумал с самого начала, и вся чепуха с ложным ранением, с чем Ломакс провозился весь день, была лишь отвлекающим маневром. Старая лиса Мендоса с самого начала знал, что делал, рана была глубокой и болезненной, и Ломакс был очень слаб от потери крови, так что Помазанный вынужден будет дать ему время на восстановление сил, прежде чем послать против Пророчицы… И тем не менее умудренный жизнью Айсберг нанес такой ловкий удар, что не задел ни одного из жизненно важных нервов и сухожилий, лишь повредив артерию. Рана выглядела ужасно и сильно болела, но позволяла, если придется, уже через несколько дней сразиться с Малышом. Переливание крови, специальные обезболивающие, и к моменту появления Малыша он будет как новый.

Однако Ломакс сможет разыгрывать слабость, чтобы оттянуть выступление против Пророчицы, которая, по правде сказать, представлялась Ломак-су непобедимой; а слухи, что он едва избежал смерти и сейчас очень слаб, будут весьма кстати, если ему придется сразиться с Малышом.

Этот чертов Айсберг все предусмотрел, и хотя, вне всяких сомнений, он был абсолютно прав, Ломакс никак не мог успокоиться.

Весь следующий день он провел в полузабытьи. Наконец очнувшись, он услышал сообщение компьютера, что получено разрешение совершить посадку на Поллуксе IV. Ломакс послал радиограмму, что нуждается в медицинской помощи, и сразу после посадки был доставлен в ближайший медицинский центр. Спустя два дня со свежеперебинтованной рукой и восстановленным содержанием крови Ломакс продолжил полет.

У него не было ни малейшего понятия, где в данный момент находится Помазанный, поэтому он связался с находившимся на Олимпе Корбеккианом по секретному каналу и выяснил, что его босс в настоящий момент скрывался в крепости, расположенной на одной из пустынных планет Бета Стромберга, которую обитатели прозвали Новая Гоби. Он ввел координаты в компьютер, съел легкий завтрак и проспал почти всю дорогу. Уже на орбите он воспользовался секретной частотой, полученной от Корбеккиана, чтобы сообщить о своем появлении, и через несколько секунд получил координаты крохотной посадочной площадки недалеко от экватора.

Выбравшись из корабля, Ломакс сразу же попал под неистово палящие лучи солнца и, пока дотащил сумку к крохотной таможенной будке, где ему тут же дали флягу с водой и соляные таблетки, ощутил легкое головокружение.

— Необходимо принять это, — объяснил один из охранников.

— Готов биться об заклад, что даже в аду не так жарко, — заметил Ломакс, проглотив пару таблеток и запив водой.

Охранник в ответ загоготал.

— Не рискну спорить с вами.

Ломакс огляделся, прикрывая глаза здоровой рукой от ослепительно светившего солнца.

— И что теперь? — спросил он.

— Следуйте за мной, — сказал охранник, направляясь к вездеходу. — Он ждет вас.

— Он ждет?

— Танцующий на Могиле, вы герой! — воскликнул охранник. — Он посылал против Айсберга многих — справились лишь вы.

— Об этом уже известно?

— В мире не происходит ничего важного, что тут же не стало бы известно Помазанному, — ответил охранник, когда они забрались внутрь машины. Он приказал зажиганию включиться, и, к своему облегчению, Ломакс почувствовал живительные струи прохладного воздуха, обдувающие его со всех сторон.

— Так лучше? — спросил охранник.

— Намного. Никогда бы отсюда не уходил.

Охранник вновь захохотал, и вездеход понесся по узкой дороге, которая отличалась от окружающей их пустыни, пожалуй, лишь тем, что на ней были следы шин. Они проехали примерно десять миль, обогнули огромную песчаную дюну, и внезапно перед ними появилась внушительных размеров крепость, способная вместить по крайней мере три сотни человек.