Сергей Костин - Варркан

Хорошо хоть, что принцессу не откормили на королевских харчах. Да и спит она крепко, если, конечно, не умерла от счастья, что ее похитил такой парень. А операция прошла, надо сказать, довольно успешно, с минимальными потерями с той и с другой стороны.

Шум погони постепенно стихал, и я перешел на шаг. Если и догонят, ничего. Придется защищаться. У меня имеются тысячи причин действовать именно так, а не иначе. Во-первых, успокаивал я себя, есть, пусть и косвенное, но разрешение самого Магистра. Минимальным злом предотвратить зло большое. А во-вторых — открывается дорога домой.

Я совсем забыл о Повелителях Мрака и поэтому вздрогнул, когда надо мной прозвучали голоса:

— Остановись, человек, и оставь то, что принадлежит нам, — в голосе не просто гнев — ярость.

— Вам никогда не будет принадлежать то, что принадлежит мне, — я наглел прямо на глазах. А что делать?

— Никто не смеет пройти через пещеру Повелителей Мрака. То, что ты носишь в себе память Повелителя Мира, не дает тебе права проводить с собой кого бы то ни было. Оставь это.

— А если я не подчинюсь? — выход, где выход?

— Твое желание — ничто. Мозг старательно прокручивал все варианты, и решение пришло через пять секунд.

— Вы убиваете только людей?

— Да, — последовал короткий ответ.

— А животных?

— У них разум зверя. Они не нужны нам.

— Но разум этого человека — разум зверя, я очень хотел, чтобы так оно и было на самом деле.

Тело принцессы дернулось, глаза широко распахнулись и чуть не повылазили из орбит. Рот раскрылся в безвучном крике. Через несколько секунд тело обмякло, рот и глаза снова закрылись. Я с нетерпением ждал решения.

— Зачем тебе это подобие человека? — прошептали голоса.

— Если вы копались в моем мозгу, должны знать ответ.

— Нам мешает присутствие разума Повелителя Мира.

— Тогда это останется во мне.

— Хорошо, человек, носящий разум Повелителя. Иди со своей ношей. А сейчас у нас другие дела.

Значение последних слов я понял несколькими секундами позже, когда пещера осветилась ярким светом факелов и в нее вбежали человек двадцать воинов. Крик радости возвестил о том, что погоня за похитителем принцессы приближается к концу.

Я приготовился опустить на землю драгоценную ношу и дать достойный бой. Но что-то холодное и тяжелое опустилось на мои плечи и прошептало прямо в мозг: — Иди и не оборачивайся. Это наша добыча. И почти тотчас же за спиной раздались крики, полные ужаса и нечеловеческой боли. У самого выхода я пересилил страх и бросил взгляд через плечо.

То, что я увидел, было ужасным. Не живое. Сама смерть сошла на землю. Повелители Мрака черными чудовищными силуэтами бросались на обезумевших людей, разрывая их на части, расшвыривая остатки тел по сторонам.

Господи, не приведи мне увидеть этот ад еще раз. Я мчался по коридору, совершенно не заботясь о том, что в темноте могу наскочить на какую-нибудь стену. Но единственная преграда, попавшаяся на пути — стенка из розового холодца. Только миновав ее, я почувствовал, что нахожусь в сравнительной безопасности. Выскочив из подземного коридора, я даже не заметил, как захлопнулась за мной каменная пли— та, закрывая зев хода. Лишь холодный хохот неземного существа прогрохотал в последний раз и затих за каменным замком. Слава тебе, кто бы ты ни был — я спасен! Старуха-ведьма терпеливо ждала меня у склепа, и я был весьма благодарен, когда она приняла тело принцессы. Немного отдышавшись и наблюдая, как старуха обхаживает принцессу, я рассказал о погоне. Только о ней, обо всем остальном я даже не заикнулся.

— Пора отсюда сматываться, — подвел я итог сказанному. — Через час откроется сезон охо— ты, на которую выйдет все королевство. За себято я не переживаю. Но ты и принцесса…

Старуха оказалась сообразительной, и через пять минут мы уже шагали по направлению к морю. Джека я послал вперед — наши уши и глаза. Принцессу я тащил на плече, а старуха, не отставая, семенила сзади.

— Послушай, — прервал я молчание, когда мы отошли порядком в глубь леса. — Когда принцесса придет в себя? Она хоть и не слишком тяжелая, но большой радости я не испытываю.

— Принцесса спит, но скоро сон пройдет. Но для тебя лучше, если она очнется уже в море.

— Ну-ну, — как же лучше! — А все-таки, какое отношение ты имеешь ко всему этому?

— Я говорила, что у каждого из нас свои причины помогать Кошке.

— Так ты серьезно собираешься плыть со мной на остров?

— Да. — Не боишься?

— А ты на что? — ответила старуха, посмотрев искоса.

— Три раза (ха). Чего ради мне защищать тебя?

— Потому, что я живой человек, и ты обязан меня защищать.

В таком случае, ради твоей же безопасности, мне легче отправиться на остров одному. Ты останешься здесь и не будешь портить свои старые нервы.

Словно не слыша того, что я сказал, старуха, предварительно пожевав губами, кротко спросила:

— Скажи варркан, что сказали тебе Повелители Мрака?

— Ничего, что касалось бы тебя или Кошки, — у меня не было желания делиться какойлибо информацией. — Я так и думала, что не скажешь. Я остановился и, ухватив ведьму свободной рукой за плечо, развернул ее лицом ко мне.

— Ты хочешь сказать, что знаешь это сама?

— Сначала отпусти меня, у тебя сильные руки. Старые книги говорят, что туннель может преодолеть только один человек. Знаешь кто?

— Ну?

— Повелитель Мира.

Я старательно изобразил обывателя, только сегодня услышавшего о Повелителе какого-то там Мира. — А кто это?

Старуха не ответила и даже отвернулась. Как это понимать, я не знал и поэтому, воспользовавшись паузой, расстелил плащ и положил на него тело так и не приходящей в себя принцессы.

— Что ты хочешь делать? — спросила старуха обеспокоенно.

— Не бойся. Мне надоело тащить девчонку, и я собираюсь привести ее в чувство. Пусть идет ножками.

— Она задержит нас.

— Я ей задержу. По мне, будь ты хоть трижды принцесса и трижды прекрасна, топай ногами и не надейся на чужие плечи.

— Ты не джентельмен, — бросила старуха и отвернулась. Что за дурная манера обрывать раз.говор и поворачиваться, ну, понятно чем. И вообще, где она нахваталась таких слов?

Через десять минут неимоверных усилий (отхлестать по щекам, окатить водой, потрясти за плечи и сделать искусственное дыхание) принцесса открыла глаза.

Лучше бы она этого не делала. Первым делом принцесса обратила свой взор на меня, и я содрогнулся, вспомнив, что делал ей искусственж)е дыхание. Это были глаза не человека, а животного, тупы и глупы до безобразия. Все очарование молодого и красивого тела исчезло. В завершение всего принцесса заплакала, наматывая сопли на кулак и пуская слюни. Это еще куда не шло, но она ко всему обмочилась прямо на мой плащ. Выругавшись и не желая больше лицезреть это безобразие, я отошел, предоставив заботу над принцессой старухе-ведьме.