Андрей Анисимов - Доступ к телу

Арсений поцеловал прелестнице ручку, и со своей стороны заверил:

– Нам всего хватает.

– Тогда не смею вам мешать.

Когда Вера вышла, Арсений искренне восхитился:

– У вас, Максим, прелестная супруга.

– Спасибо, не жалуюсь. Она у меня еще и умница. Помнишь у классика – маленькая хозяйка большого дома. Однако вернемся к научным изысканиям. Ты не ответил.

– А что, если с учетом твоих пожеланий, я наброшу эту сумму в бюджет?

– Трудно. Он уже на пределе. Давай не будем грабить родину. Ей и так непросто. А если честно, больше реально не пробить… Я-то знаю.

– На нет и суда нет.

Провожали банкира те же два крепких парня. На пути к выходу Арсений отметил мрамор лестницы, дорогие дубовые панели стен и бронзовые скульптуры греческих богинь со светильниками в руках. Верочка владела куда большим домом, чем героиня романа Джека Лондона. Такой клуб в центре Москвы сам тянул на половину научного проекта профессора Бородина. Фольксваген дожидался на прежнем месте.

– Сколько? – Спросил Кирилл Антонович, как только Арсений уселся рядом.

– Тридцать пять.

– Еще по-божески. Вы же знаете, чем ближе к телу, тем дороже. А этот парень от тела всего через ступеньку. За одну встречу с ним многие бы выложили тысчонок пятьдесят.

– Набиваете себе цену?

– Напоминаю о тарифах отечества. Вас в банк?

– Если вам не трудно.

– Сочту за честь. Кстати, имя вашего батюшки прозвучало в новостях. Вы в курсе?

– Да. В связи с избиением журналиста Слуцкого.

– Не только. Прочитайте сегодняшнюю «Комсомолку».

– А что в ней?

– Журналистское расследование. Слуцкий незадолго до избиения посетил одного олигарха. Автор статьи уверяет, что журналист пострадал именно из-за него. Вы случайно не знаете, на кого он намекает?

Арсений вспомнил визит генерала ФСБ и уверенно ответил:

– Понятия не имею.

Бывает, когда что-то не так. Вроде никаких реальных неприятностей, все путем, все своим чередом, а душу скребет чья-то пакостная когтистая лапа. Часто это со временем забывается, а иногда становится предчувствием реальной беды. Такое ощущение возникло у Гиви Бандария, как только он открыл глаза. Жена еще спала. Ее присутствие рядом всегда наполняло его умиротворенным спокойствием, особенно когда Нино, как малое дитя, тихо причмокивала во сне. Но сегодня близость любимой порождало в нем не умиление, а тревогу. Гиви решил не будить супругу, тихо поднялся, вскипятил кофе, сотворил себе бутерброд с бастурмой, но еда в горло не лезла. Дальше – душ, дорогой дезодорант, брюки, спортивная водолазка, легкий пиджак, способный спрятать под мышкой кобуру с оружием, до блеска начищенные туфли, осторожный щелчок замка, лифт, двери подъезда и… брат. На руках тату «не забуду маму», в челюсти фикса, а в глазах ласковый прищур. Тот, когда от шутки до ножа один миг. Последний раз братья виделись год назад. Тимуру понадобились деньги. Еще раньше Гиви навещал брата в зоне под Челябинском. Вобла, десять пачек чая, штука баксов в пятидолларовых бумажках, письмо от матери.

Тимур смотрел на брата, брат смотрел на него:

– Чего тебе? Бабки?

– Базар есть…

– Есть, базарь.

– До хаты бы.

– Жена спит.

– Я без кипеша…

– Пошли, только тихо.

И двинул в обратную сторону – лифт, лестничная площадка, осторожный щелчок замка, шепот.

– На кухню проходи.

– Угу.

– Голодный?

– Пивком бы полакироваться…

Холодильник, две банки пива. За столом брат напротив брата, в глазах Гиви вопрос. Тимур понимает, пора выкладывать. И выкладывает жестом карточного каталы четыре фотографии веером. Гиви видит на снимках Гурама Злобия, Нодара и еще двух охранников из своего ведомства. Узнает, но спрашивает:

– Кто это?

– Жмурики…

– Тимур, у тебя головка в порядке? Они все живы.

– Пока живы. Их братва заказала.

– За что?

– За Хомяка.

– А Хомяк – кто?

– Батя Чобота. Старый жиган общак держал, а твои пацаны его шлепнули.

– Первый раз от тебя слышу!

– Сукой буду, не вру.

– А батоно Гурам причем?

– Он ваш пахан…

– Тогда и я…

– И ты.

Гиви вспомнил о своем предчувствии и подумал – «Живешь на свете, уверен, что все в шоколаде, а выясняется, что все в говне».

– И чего ты пришел?

– Братан, жить хочешь?

– А как сам думаешь?

– Думаю, жить все хотят.

– Чего спрашиваешь?

– Для понта.

– Что мне теперь делать?

– Пару дней рядом со своим паханом не крутись. В город за ним не дергайся, и держи язык за зубами. От метлы главный вред.

– Сидеть и ждать?

– Не совсем. Как Гурам в город соберется, отзвони.

Тимур допил пиво, собрал снимки, прихватил банку пива с собой и отчалил. Нино проснулась и в халате явилась на кухню.

– Милый, ты тут с кем-то разговаривал? Кто к нам приходил?

– Это телевизор. Я его уже выключил.

– Тогда поцелуй меня.

Гиви обнял жену и прижал к себе. Она вскрикнула. Кобура с пистолетом, что висела под пиджаком супруга, нечаянно уткнулась в грудь молодой женщины и сделала ей больно…

Профессор Бородин пребывал в раздумьях. Предложение аспирантов активизировать ген «h» двадцати проституткам его смутило. Девушек легкого поведения ученый воспринимал скорее как литературных персонажей, нежели реальных членов общества. Не то чтобы он был настолько наивен, чтобы не верить в их существование. Они как бы и присутствовали, но в отдельном от жизни интеллигентного человека измерении. С другой стороны, возможность столь кардинально расширить базу подопытных объектов казалась ему заманчивой. Но тут возникал чисто этический вопрос – что есть проститутки в социальной квалификации? Назвать их воровками вроде нельзя. Естественно, среди них существуют особи, готовые исследовать карман клиента и облегчить содержимое его бумажника, мягко говоря, без спроса. Но воровки встречаются и в других профессиональных сообществах. А девушки по вызову – скорее работницы своеобразного сервиса. Да и определение «сексуальные услуги» столь крепко вошло в нынешний словарный обиход, что звучало вполне пристойно, как услуги визажиста или косметолога. В этом наборе имелось и еще одно определение вовсе невинного свойства, в нем слово «сексуальные» заменялось словом «интимные». А если проститутки не воровки, как проверить результат?

И Александр Ильич решил устроить совещание. Поначалу он хотел пригласить только мужчин. Но, поразмыслив, лишать Суркову права голоса устыдился. Она хоть и женщина, но, тем не менее, ученый. И решил собрать весь коллектив. Когда они собрались, Дружников доложил коллегам о готовности привести в лабораторию двадцать шлюх на предмет расширения опытов по активизации гена «h». Затем с короткой речью выступил профессор. В ней он ставил вопрос ребром – можно ли приравнять проституток к воровкам?