Орсон Кард - Тень Эндера
Елена с бешенством накинулась на нее:
- Мне вы скажете, сестра Карлотта, если вы действительно служите Богу Истины!
- Яйцеклетки были украдены преступником, который… нелегально подверг их определенным изменениям. Когда возникла опасность, что его преступление будет обнаружено, он безболезненно лишил детей жизни, дав смертельную дозу снотворного. Дети умерли без страданий.
- Этого человека будут судить?
- Его уже судили и приговорили к пожизненному заключению, - ответила сестра Карлотта.
- Уже? - воскликнул Юлиан. - Как давно были украдены наши дети?
- Больше семи лет назад.
- О! - воскликнула Елена. - Значит, наши дети…, когда Они умирали…
- Это были новорожденные. Им еще и году не исполнилось.
- Но почему именно наши? Почему он украл их? Он хотел продать их для усыновления? Он был…
- Разве это важно? Важно, что его планы не осуществились, - ответила Карлотта. - Характер экспериментов - секрет.
- Как имя убийцы? - спросил Юлиан. Видя, что сестра Карлотта колеблется, он стал настаивать:
- Его дело слушалось в гражданском суде, не так ли?
- В уголовном суде Роттердама, - ответила она. - Имя - Волеску.
Юлиан отшатнулся, будто его ударили по лицу, но тут же взял себя в руки. Елена ничего не заметила.
Он знает о любовнице отца, подумала сестра Карлотта. Он понял, каковы частично были мотивы кражи. Дети законного сына были украдены бастардом, подвергнуты пыткам, а потом убиты, причем законный сын не знал об этом семь лет. Какие бы муки ни приписывал Волеску своей безотцовщине, он отомстил за них жестоко. Для Юлиана же и его жены немалую роль играло и то, что похоть отца Юлиана обрушила на них несчастье в виде гибели их собственных детей. Грехи отцов падают на головы их детей до третьего и четвертого колена.
А что, если эти поколения будут ненавидеть меня? Впрочем, ни Юлиан, ни Елена не прокляли Бога, хотя их невинные дети…
Во всем этом мало смысла. Так же мало, как в избиении Иродом младенцев в Вифлееме. Единственное утешение - вера, что Господь взял души этих детей и поместил их в сердце своем, а потом даровал покой и сердцам их родителей.
- Извините меня, - сказала сестра Карлотта. - Я не смею сказать вам, что не следует горевать о детях, которых вы никогда не видели. Но вы обретете радость и забвение в любви к сыну, который у вас есть.
- В миллионах миль от нас! - вскричала Елена.
- Я не знаю…, но, может, вам случайно известно, отпускает ли Боевая школа своих слушателей навестить родителей, - тихо сказал Юлиан.
- Его зовут Николай Дельфийски. Может быть, при таких обстоятельствах…
- Мне очень жаль, - сказала сестра Карлотта. Напоминание о сыне оказалось вовсе не таким безотказным лекарством, как она ожидала. - Мне страшно жаль, что мой визит принес вам эту ужасную новость.
- Зато вы узнали то, что хотели узнать, - ответил Юлиан.
- Да, - просто ответила сестра Карлотта.
Юлиан, видимо, понял что-то, о чем не хотел говорить в присутствии своей жены.
- Вы уже собираетесь в аэропорт?
- Да. Машина уже ждет. Солдаты терпеливее таксистов.
- Я провожу вас до машины.
- Нет, Юлиан, не оставляй меня одну!
- Это всего лишь несколько минут, любимая. Даже в таких ситуациях мы не должны забывать о вежливости. - Он обнял жену, потом повел Карлотту к дверям и открыл их.
Когда они шли к машине, Юлиан заговорил о том, что он понял.
- Поскольку бастард отца уже в тюрьме, значит, вы приехали не из-за самого преступления?
- Нет, - ответила она.
- Это означает, что один из наших детей жив?
- То, что я скажу вам сейчас, я не должна говорить, так как это не моя тайна, - ответила ему Карлотта, - но я в первую очередь несу ответственность перед Богом, а уж потом перед МКФ. Если двадцать два ребенка, которые погибли от руки Волеску, - ваши, тогда двадцать третий жив. Но необходим генетический анализ…
- Но нам ведь ничего не скажут, - с горечью сказал он.
- Пока нет, - отозвалась сестра Карлотта. - И вообще не скоро. А может, и никогда. Но если это будет в моей власти, то настанет день, когда вы встретитесь со своим вторым сыном.
- Ох, вы его…, знаете?
- Если это ваш сын, то да, я его знаю. Его жизнь была неимоверно тяжела, но у него доброе сердце и он таков, что любые отец и мать должны им гордиться. Прошу вас, не спрашивайте меня больше ни о чем, я и так сказала слишком много.
- Могу ли я рассказать об этом жене? - спросил Юлиан. - Что для нее тяжелее: знать или не знать?
- Женщины не так уж сильно отличаются от мужчин. Вы же предпочли знать.
Юлиан кивнул.
- Я знаю, вы только вестник, а не причина нашего горя.
Но о вашем визите мы не сможем вспоминать с радостью. И все же я обязан сказать, что вы исполнили свою печальную миссию с незабываемой добротой.
Она кивнула.
- А вы в эти тяжелые часы были безупречно вежливы.
Юлиан открыл дверцу ее машины. Она села и подтянула ноги с тротуара. Но прежде чем он успел захлопнуть дверцу, она вспомнила еще один важный вопрос, который не успела задать.
- Юлиан, я помню, что вы планировали иметь дочку. Но если бы судьба повернулась так, что у вас родился бы другой сын, как бы вы назвали его?
- Нашего первого сына мы назвали по моему отцу - Николай, - ответил он. - Но Елена хотела назвать второго сына так же, как меня.
- Юлиан Дельфийски, - повторила сестра Карлотта. - Если это действительно ваш сын, я уверена, что когда-нибудь он с гордостью будет носить это имя.
- А как его зовут сейчас?
- Этого я вам сказать не могу.
- Но…, не Волеску?
- Нет. И если это будет зависеть от меня, он никогда даже не услышит этого имени. Благослови вас Господь, Юлиан Дельфийски. Я буду молиться за вас и за вашу жену.
- Помолитесь и за души наших детей, сестра.
- Я молилась, молюсь и буду молиться за них.
***Майор Андерсон внимательно поглядел на мальчика, сидевшего прямо перед ним.
- Нет, я не думаю, что у меня к тебе что-то серьезное, Николай.
- А я-то решил, что у меня неприятности!
- Нет, нет. Мы просто заметили, что у тебя дружеские отношения с Бобом. А у него друзей не так чтобы очень много.
- Это потому, что ему Даймек тогда в шаттле чуть ли мишень на спину не нацепил. И Эндер почему-то начал с того же. Я знаю, что Боб это переживет, но при всем своем уме он как бы отталкивает от себя ребят.
- Но не тебя?
- Нет, он и меня отталкивал.
- И все же ты стал его другом?
- Да я и не собирался. Просто моя койка как раз против его койки.
- Но это потому, что ты выменял на нее свою прежнюю?
- Разве? Ох, да!
- И ты сделал это раньше, чем узнал, что он так умен.
- Даймек еще в шаттле сказал нам, что у Боба самые высокие баллы из всех возможных.
- И поэтому ты захотел сблизиться с ним?
Николай пожал плечами.
- Это был поступок доброго сердца, - сказал майор Андерсон. - Может, я и старый циник, но когда я встречаюсь с подобными поступками, они меня привлекают.
- Боб и в самом деле похож на мои фото в детстве. Странно, верно? Я поглядел на него и подумал: он выглядит совсем как Крошка Николай. Так меня мама всегда называла, когда показывала эти фотографии. Я их как-то даже с собой не ассоциировал. Я же был Большой Николай. А то был Милый Крошка Николай. Я даже придумал, что он мой младший братишка, только у нас с ним одно имя на двоих. Большой Николай и Милый Крошка Николай.
- Мне кажется, ты немного стыдишься, а стыдиться тут нечего. Естественная вещь для семьи, где один ребенок.
- Я хотел иметь брата.
- А многие, у которых они есть, предпочли бы обойтись без них.
- С братом, которого я себе придумал, у нас были прекрасные отношения! - Николай даже рассмеялся абсурдности своих слов.
- Значит, ты увидел Боба и вспомнил о братишке, которого когда-то придумал?
- Сначала? Теперь-то я знаю, какой он, и все стало еще лучше. Это как… Иногда он младший братишка и я за ним присматриваю, а иногда - он старший и присматривает за мной.
- Например?
- Что?
- Он же такой маленький, так как же он может присматривать за тобой?
- Он дает мне советы. Помогает делать домашние задания.
Мы вместе тренируемся. И он почти все делает лучше меня.
Только я крупнее, и кажется, я люблю его больше, чем он меня.
- Может, это и так, Николай. Но, насколько мы можем судить, ты ему нравишься больше, чем кто-нибудь другой. Он просто…, пока еще не обладает такими способностями дружить, какими обладаешь ты. Я очень надеюсь, что мои вопросы не повлияют на твои чувства и отношение к Бобу. Мы не можем приказывать, кому с кем дружить, но были бы рады, если бы ты остался Бобу другом.
- Я ему не друг вовсе.
- А?
- Я же вам сказал, я ему брат! - Николай усмехнулся. - Уж если у тебя есть брат, так ты от него легко не отделаешься.
15. ОТВАГА
