Гавриил Бирюлин - Море и звезды

На всех кораблях, стоявших в заливе, заиграла музыка, в воздух поднялись тысячи цветных ракет. На воздушных шарах заполыхали флаги расцвечивания.

К кораблю направились отряды охлаждения и дезинфекции. Все корабли начал обходить специальный атомоход, забирающий на свой борт счастливчиков, получивших приглашение посетить корабль. В 13 часов атомоход подошел к космодрому. Гости по широким трапам переходили на его площадку и вступали на плоскость «России», от атомохода к центру корабля были проложены ковровые полимерные дорожки.

Таня и следовавший за ней Илья Ильич скоро оказались недалеко от центра корабля. Встречающие выстроились двумя шеренгами по одному человеку от центра до края диска корабля. Каждый в руках держал громадный букет знаменитых приморских гладиолусов, георгин и ярких астр. Отполированный диск корабля ярко блестел. Присмотревшись, можно было заметить на его поверхности маленькие черные точки-следы встречи корабля с микрометеоритами. В 14 часов в центральном полушарии открылся люк, из которого показался Павел Орлов в легком космическом скафандре. За ним один за другим выходили товарищи и становились друг за другом. Большой седой человек из Координационного Совета доктор Сизов сказал небольшую, но яркую речь, закончив ее так:

— Приветствую вас, дорогие земляки, на вашей родной планете — Земле.

На приветствие ответил Орлов:

— Докладываю вам, дорогие мои! Мы не одиноки в солнечной системе. На планете АРОА, что значит МИР, или, как мы называем, Марс-живут люди, почти подобные нам. Мы не одиноки и во вселенной. Разумная жизнь распространена во всей Галактике. Это мы узнали от жителей АРОА. Произошло великое свершение века!

В распоряжении человека имеются любые средства передвижения по земной поверхности, и оказаться а любой точке земного шара можно за любое время. Как это ни странно, но люди слишком быстрыми средствами передвижения пользуются не очень часто. Видимо, это происходит потому, что человек по своей природе любит путешествовать. А путешествие — это сложный комплекс: помимо быстроты и удобства человеку нужны впечатления и ощущение необычности новых мест. Транспортом на дальние расстояния стали воздушные лайнеры на 1000–1500 человек. Они летят обычно со скоростью 800-1200 километров в час и в этом отношении напоминают собой реактивные самолеты прошлого.

Но теперь эти воздушные корабли могут подниматься и опускаться вертикально.

Ясным осенним днем с одного из московских аэродромов поднялся подобный лайнер и взял курс на восток.

Средняя часть воздушного гиганта представляла собой продолговатый, совершенно прозрачный зал, в котором рядами стояли небольшие столики. Над ними проходили конвейерные линии, подающие к столикам блюда, заказанные набором шифра. В центре зала овальная площадка для танцев. Бортовые части зала, отделенные от ресторана красивыми колоннадами, по сути дела представляли собой закрытые галереи, приспособленные для отдыха и бесед. В носовых и кормовых отсеках были каюты. После того как солнце исчезло за горизонтом, в ресторан стали собираться пассажиры. Светильников в ресторане было сравнительно мало. Золотистый свет излучали сами столики, колоннады и площадки для танцев. Этот рассеянный свет не слепил глаза и не мешал любоваться вечерним небом, звездами, луной. Вскоре почти все столики оказались заняты. Мужчины были одеты в светлые легкие костюмы, Дамы-в вечерние платья. Всюду велись оживленные разговоры, слышался сдержанный смех, завязывались дорожные знакомства.

Внимание посетителей ресторана скоро привлек к себе молодой человек лет 30–35. Стройный, с большими черными глазами, высоким лбом мыслителя, он медленно шел между столиками. На его груди сверкал бриллиантовый знак космонавта. Многие из присутствующих в зале знали этого человека: его подвиг вызывал восхищение во всем мире. Это был космонавт Орлов, только что вернувшийся с Марса.

Молодой человек подошел к столику, за которым сидела седая дама в скромном сером костюме, и попросил у нее разрешения сесть.

Космонавт незаметно присматривался к соседке. Было видно, что он что-то вспоминает. Наконец он сказал:

— Вы извините меня, пожалуйста, но ваше лицо мне знакомо.

— Мы с вами встречались ровно тридцать лет назад, — сказала дама и улыбнулась.

— Но мне тогда было всего три года. Этого не может быть. Мы, очевидно, встречались позже.

— И тем не менее это так. Встречались мы тридцать лет назад и как раз там, куда летим сейчас.

— Простите, так вы Татьяна…

— Петровна, — подсказала Таня.

— У папы в рабочем кабинете висит ваш портрет. Вот, оказывается, откуда я вас знаю!

— Я очень рада вас видеть, — оживленно сказала Татьяна Петровна, — ведь с вашими родителями я работала и считаю эти годы самыми интересными в моей жизни.

— Как хорошо, что мы встретились. Для моих стариков будет такая радость повидаться с вами, — сказал Павел.

— Да и для меня также. Я очень давно не была на архипелаге Светлова. Говорят, что там райский сад. Посмотрим. Расскажите, Павлик, о себе, ведь вы совсем недавно вернулись из полета на Марс.

— Вы знаете, все это настолько необычно, что я и сейчас, вспоминая об этом, волнуюсь…

Хорошо, я расскажу вам самое существенное по порядку. Телеметрические станции Земли оставили нас тогда, когда мы уже видели планету так же, как видна Луна с Земли невооруженным глазом. Оба спутника Марса казались летящими с нами рядом. Они имели тусклую, совершенно ровную поверхность, но от полюса к полюсу на них просматривались узкие, довольно высокие черные стены, и потому они напоминали арбузы, только ребристые и более правильной геометрической 187 формы. Мы находились на «границе доступности», ближе ни один земной корабль к Марсу пробиться не мог, и нашей задачей на этот раз являлось выяснение этого странного обстоятельства. Мы быстро рассчитали спираль приземления и включили автопилот (понятно, конечно, что все случаи вождения космических кораблей решаются быстродействующими счетно-регулирующими устройствами). Режим полета изменился. Мы оказались на экваториальной орбите и начали облетать Марс в сторону его вращения. С каждым витком наши перигей и апогей должны были уменьшаться. Это и происходило точно по расчету. Значит, мы начали приближаться к поверхности Марса. Приборы показывали, что магнитное поле планеты почти не отличается от земного, оно лишь немного слабее. Экипаж с трудом сдерживал волнение. Из двенадцати человек шесть буквально прилипли к иллюминаторам, и это понятно, То, что мы видели, было не сравнимо ни с чем. При облете дневной стороны планеты ее теперь уже громадный диск казался желтовато-оранжевым. На нем отчетливо были видны высокие красные горы. Все ровные места пересекали довольно широкие голубые линии.