Вад Капустин - Встретимся на Альгамбре

Алексей снял с рубашки совершенно бесполезную до сих пор декоративную булавку, подаренную пять лет назад на день рождения двоюродной сестрой из Костромы, и, по забывчивости, не выброшенную сразу за ненадобностью. Конечно, можно было сходить в медотсек и взять там нормальный одноразовый шприц, но почему-то именно сейчас мысль о еще одной отсрочке вызвала у капитана легкий приступ тошноты. Сойдет и булавка. И будь что будет. Он опустил острую иглу в дезинфицирующую жидкость, подержал, вылил немного спирта на руку, туда, где синими огоньками мельтешили кораблики фроггской эскадрильи, потом, мысленно помолившись неведомым богам, решительно вонзил булавку в огонек флагмана. Затем сделал еще один укол — в головной корабль идущего к Земле объединенного флота. Боль показалась капитану совершенно неощутимой, хотя по местам уколов медленно расплывались капли крови.

— Что это? — в пищеблок вошла Катя и взволнованно ахнула. Странная реакция на каплю крови. Чего она так испугалась? Но девушка смотрела совсем не на Алексея.

Одинцов с опаской взглянул на экран. Капитан был готов к провалу. Сейчас жизнь снова посмеется над ним, вечным неудачником. И Алексей увидит надменную гримасу фроггского адмирала, который объявит об истечении времени ультиматума. И…. Ничего подобного.

На экране разлетались в стороны обломки инопланетного флагмана, разорванного неведомой силой, и медленной волной расплывалось темное красное пятно. Корабли, которых оно касалось, распространяясь, истаивали и исчезали, самоуничтожаясь, как будто разъеденные кислотой.

Алексею испытывал странное ощущение: для него было невыносимо видеть, как погибают в муках разумные существа. Пусть враги, негуманоиды, пусть не желавшие ему добра, но люди!

— Слишком доброе у тебя сердце, сынок, — часто повторяла мать, когда мальчишка закрывал глаза, не желая видеть сцены ужаса и боли на экране визора. Сопереживание порой становилось для Лешки страшным, ненужным даром. Вот и сейчас, не в силах наблюдать за жутким зрелищем, Одинцов схватил смоченный в водке носовой платок, и осторожно вытер кровь.

Случайная догадка подтвердилась. Волна уничтожения прекратилась, и уцелевшие корабли противника в панике метнулись прочь. Счастливая Катя радостно захлопала в ладоши. Вот уж кому было совершенно чуждо сочувствие.

— Кто это сделал? Ты? — девушка впервые посмотрела на Алексея с интересом и нескрываемым уважением.

— С чего ты взяла? — сам не зная почему, хладнокровно соврал Одинцов. Ему почему-то не захотелось откровенничать с девчонкой, проявившей такое беззастенчивое внимание к чужой силе. — Дык, и как бы я смог? Это, наверное, они сами распались. Какой-то дефект металла, — Одинцов понимал, что несет откровенную чушь, но остановиться не мог. — А может, и альтаирцы вмешались, — Алексей обрадовался, поняв, что нашел удачное объяснение. — Прислали обещанную помощь. Да, скорее всего, альтаирцы!

— Альтаирцы! — с нескрываемой завистью и какой-то странной горечью повторила Катя. — Зеленошкурые пришли на помощь? Тебе лично?

Одинцов понял, что объяснение было не таким уж удачным. Оно ничуть не умаляло в глазах девчонки его собственной роли в космической расправе над чужаками. Глаза ее хищно блестели, тонкие пальцы нервно сжимались.

— «Интересно, что происходит сейчас в захватническом флоте?», — Алексей торопливо вытер вторую каплю и вгляделся в татуировку.

— Ты отомстил им за отца! — начала было Катя.

— Не понял, — удивился Алексей и растерянно уставился на Громову. Ему показалось, что он прослушал, упустил, какую-то логическую цепочку, которая привела девушку к неожиданному выводу. — Кому это я отомстил? Фроггсы-то тут причем? С чего ты взяла, что они виноваты…?

— Они. Вообще, все инопланетяне, — убежденно сказала девушка. — Фроггсы. И альтаирцы.

Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнее, но тут, к счастью, включилась связь с Другом. И Алексей отвлекся.

— Что случилось? Что ты сделал? — несколько часов изоляции, проведенные в мстительном корабле, оставившем пассажиров без связи, как подозревал Матвеев, преднамеренно, привели бортинженера не в лучшее настроение.

Больше всего достали бесконечные разговоры Елены об Оружии Предтеч и грядущей гибели Вселенной… Лучше б о сексе больше думала.

Не то, чтобы Матвееву не хватало внимания, да он и не сомневался, что Лена любит его, но совершенно не понимал, почему должен делить ее чувства с какой-то там мифической угрозой.

— И что, черт подери, тут происходит? — осведомился злой Александр, почти дословно повторяя вопрос Хуана Мартинеса Руиса.

— Не ведаю. Альтаирцы, наверное, вмешались, — не моргнув глазом, повторил удобную ложь Одинцов. Он не собирался ничего скрывать от напарника, но вокруг было слишком много лишних ушей. — Думаю, не стоит тут задерживаться. До Альтаира осталось не так уж много. Если нам не помешают, послезавтра к вечеру будем на Гангаоре.

И корабли альтаирской экспедиции, чудом выстоявшие после нелегких испытаний, последовали прежним курсом. Как будто в насмешку, внезапно заработал прибор секретной связи с Землей, и посыпались новые вопросы, слово в слово повторявшие старые. В ответ на требование президента Руиса объяснить случившееся Одинцов уже машинально выложил удачную выдумку:

— Дык, думаю, альтаирцы, сеньор президенте. Вроде, они помочь обещались.

Ничем не подтвержденное объяснение было принято без всяких комментариев.

— Да, недооценил я тебя, Леха Одинцов, — сожалеюще покачал головой Корнилов, один из немногих, кто понял истинную подоплеку событий. — Продешевил.

Обидная для каждого торговца мысль вызвала в душе Степана что-то вроде стыда, несмотря на припрятанную в сейфе золотую регуллианскую карточку. Позорно продешевил! Он, Степан Корнилов! Прошляпил такие возможности! Да за Леху Одинцова с его могущественной тату вполне могли бы неплохо заплатить еще десяток — другой цивилизаций!

Корнилов мысленно обругал себя глупцом и растяпой и направил «Астарту» вслед за двумя оставшимися кораблями альтаирской экспедиции. Степан не собирался упускать не слишком определенный, но очень заманчивый шанс поймать чужую удачу.

Кое-кто еще счел, что недооценил Алексея Одинцова. Катерина пришла к нему в каюту той же ночью. Разбуженный страстным поцелуем, Алексей ощутил рядом зовущее, гибкое тело девушки. К его удивлению, она оказалась опытной, умелой и пылкой любовницей. Изощренная смелость семнадцатилетней девчонки немного покоробила консервативного капитана. «Интересно, их в безопасности этому тоже специально учат?» Хотя ему-то, собственно, на что жаловаться? И, отбросив лишние мысли, Одинцов впервые за долгое время позволил себе расслабиться, не боясь излишнего любопытства партнерши.