Владимир Контровский - Крик из будущего

– Я даже не знаю твоего имени, воин, - мы с тобой так и не познакомились. Переход надо точно направить - вы должны оказаться в Большом зале, а не в толще горы. Я знаю, как это сделать - Хозяева для того и допустили меня к Телепортатору, чтобы я составила точную карту Катакомб. У меня очень хорошая память… Да, можно попытаться запустить Машину Проникновения из кабины, но нет никакой гарантии, что мы все трое не проявимся внутри скалы. А так - так вы попадёте туда, куда нужно. Я очень постараюсь, - закончила она и спокойно улыбнулась. - Передайте от меня привет всем, кто меня ещё помнит.

– Но так же нельзя, - запротестовала Муэт. - Это же несправедливо!

– Справедливо то, что принесёт пользу многим; и у нас сейчас нет другого выхода. И потому довольно спорить, иначе мы рискуем…

Свет погас, и тут же на ладони Орниты затеплился колдовской огонёк.

– Ну вот, - всё так же спокойно сказала она. - Повелители отсекают нас от Источника и блокируют подачу энергии к Машине. Хорошо, что вы запаслись - ваша Сила обеспечит Переход. Торопитесь, сейчас Истинные Хозяева предпримут более решительные меры.

– Но что они могут сделать? - не поняла Муэт. - Пока кто-то доберётся сюда, пока откроют вход…

– Не знаю, - безмятежно ответила Орнита. - Но я уверена: они предусмотрели и такой вариант. Например, включат генератор жёсткого излучения и за секунды выжгут здесь всё живое. Элы очень изобретательны… О, слышите?

Едва слышимое шипение сделалось громче, и по стенам пещеры поползли густеющие дымные космы.

– Сонный газ! Хватит болтать, в Машину! В Машину, пока держат наши коконы!

Орнита с неожиданной и совсем неженской силой подтолкнула ортов к кабине.

– Прощайте! И… любите друг друга. Ты слышишь меня, воин?

– Меня зовут Хок, - пробормотал орт, но Орнита не ответила, всецело занятая своим делом: она запускала Телепортатор. Глаза элы - нет, орты! - полузакрылись, она уже не замечала ничего вокруг, в том числе и клубов дыма, растекающихся по пещере. Дымная пелена затопила Кли до пояса, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Тимни надо было запустить Машину и сделать ещё кое-что.

Оболочка кабины была прозрачной, и Хок с Муэт видели всё. Они видели, как руки Кли уверенно выполняют непонятные движения, - Орнита питала процесс своей запасённой Силой, - как волны газа скрыли пульт, и как по потолку пещеры полыхнула зигзагообразная молния: срочно переброшенный сюда ударный отряд штампов взламывал скалу. Потом оболочка Телепортатора помутнела, контуры подземного зала сделались неразличимыми, и пришло ощущение падения с огромной высоты. Но за миг до того, как всё исчезло в зыбкой неопределённости, Муэт и Хок увидели, как вместо Орниты развернулся яркий пламенный цветок, разогнавший тьму и проглотивший и Тимни, и пульт управления Машиной.

Кли-Орнита сделала всё, что могла. Содержимое сознания Тайной ни в коем случае не должно было стать достоянием Повелителей, но орта не хотела, чтобы и тело её послужило сырьём для Инкубатора.

…Время сделалось липким и тягучим, но ощущение было совсем не таким, как в бою, когда воин-маг растягивал мгновения, наполняя бесконечные секунды убийственными действиями. Хок потерял над временем контроль, его несло, переворачивало, словно он оказался в волнах Реки на Порогах. Единственное, что оставалось реальным - это пальцы жены, тесно переплетённые с его пальцами. Ни Хок, ни Муэт не смогли бы сказать, сколько длился перелёт, и твердь под их ногами - настоящая каменная твердь - возникла неожиданно. Они ещё нечётко различали окружающее, но уже поняли - они вернулись. Кли - Орнита - сумела всё сделать правильно: память не подвела дочь племени гор…

А когда смутная пелена рассеялась, и они увидели знакомые своды Большого зала Катакомб - зала, в котором они знали каждый уголок, - перед вырвавшимися из Гнезда Зла появились лица Матери-Ведуньи и Отца-Воеводы. Старшие не сидели на своих привычных местах, отведённых им в этом зале, нет. Они стояли рядом, напряжённо всматриваясь в рассеивающийся туман - ждали. Значит, они знали, знали, как смогут вернуться Хок и Муэт - другого пути назад не было. И все четверо увидели друг друга одновременно.

Вождь одним стремительно-неуловимым движением оказался возле чудом спасшихся и крепко обнял ещё не совсем пришедшую в себя пару.

– Слава Внешним, - выдохнул он. - Вы вернулись… Вернулись! - в голосе сурового Старшего Мага звучала совершенно незнакомая никому из племени теплота. И - надежда.

А в глазах Матери-Ведуньи Муэт вдруг заметила огромные набрякшие капли. Слёзы - и это было настолько невероятно, что молодая ведунья подумала даже, что ей померещилось. Ещё бы - ведь телепортация переворачивает все восприятия; и привидеться может всё, что угодно. В том числе и абсолютно невозможное…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ВЕСТНИКИ.

Крупная клямба ползла-перетекала по неровной каменной стене. Она была голодна, и потому заторопилась, почуяв в нескольких шагах от себя такое аппетитное серо-синее пятно мха-камнееда. Ползучий лишайник умеет всасывать из базальта нужные для поддержания жизни вещества. Клямбы - пещерные амёбы - этого не умеют, зато они могут накрыть своим тестообразным телом мох, вобрать его в себя и переварить вместе со всем содержимым. Правда, заметивший опасность мох может втянуться в толщу скалы, и тогда достать его оттуда будет непросто. Поэтому клямба спешила изо всех сил - пусть даже со стороны её движение выглядело медлительно-тягучим.

Клямба не успела. Нет, лишайник-камнеед не спрятался в камень, но сам камень под прилипшим к его шершавой поверхности "животом" пещерной амёбы вдруг забурлил, словно вода или та горячая вязкая масса, что иногда поднимается из глубины недр по узким трещинам. Тело амёбы с хлюпаньем расплескалось по стенам и потолку подземного хода, а на его месте скала вспухла, будто что-то - или кто-то? - силилось выбраться наружу. В камне прорисовался силуэт, образовавший на стене причудливый барельеф: голова, две руки, две ноги, туловище… Окажись здесь в этот момент любой росток из племени гор, он тут же узнал бы в каменной карикатуре солдата-штампа в боевом облачении. Но орты очень редко посещают нижние галереи Катакомб - владения клямб и прочих неразумных тварей.

Портрет в камне существовал недолго - от силы полчаса. Выпуклость скалы начала быстро оплывать, потом лопнула и стекла вниз густыми тяжёлыми каплями, оставлявшими на стене извилистые дымящиеся дорожки. А через час остался лишь смутный контур - его и разглядеть можно было только в том случае, если внимательно присмотреться (и ещё знать, что здесь вообще что-то было). Две приползшие на странный незнакомый запах клямбы с аппетитом вылизали мокрые следы - еда была непривычной, но вкусной.