Роберт Силверберг - Маски времени

Сила его культа не угасала, так же как и скорость, с которой она разрасталась. Его пребывание на Луне совсем не имело значения. Даже оттуда он влиял на нашу жизнь, как сама Луна на приливы и отливы. Если точнее, 9Н был больше, чем объект для подражания — одни любили его за вызывающий нигилизм, другие видели в нем символ стабильности в мире.

Нисколько не сомневаюсь, что его появление воспринималось как явление какого-то божества — не Иегова, не Вахагна, не бородатого персонажа, а молодого красивого, светящегося бога, который способен одновременно и создавать, и разрушать. Он был Аполлоном. Это был Бальдр, это был Осирис. Он также был и Локи. Ни один из древних создателей мифов не смог бы подобрать особую комбинацию для него.

Его пребывание на Луне было самым продолжительным. Думаю, что тут не обошлось без инициативы Кларика — в правительственных интересах подержать Вонана подальше от Земли как можно дольше, чтобы поутихли опасные настроения. Первоначально планировалось, что Вонан пробудет на Луне до конца июня, но во второй половине июля он был все еще там. На экранах показывали, как он принимал гравитационные ванны, исследовал гидрофонные бункеры, катался на реактивных лыжах, играл в азартные игры с выдающимися международными игроками. Я довольно часто замечал рядом с ним Астер, походившую на королеву. Ее худощавое тело было облачено в удивительные наряды, совсем не свойственные для Астер.

В конце июля меня уведомили о возвращении Вонана и о том, что вновь потребуются мои услуги. Мне было приказано встречать пришельца на космодроме в Сан-Франциско. Спустя день я получил памфлет, который вряд ли бы обрадовал Санди Кларика. Это была красненькая книжица, имитировавшая «Новое откровение» под названием «Новозападное откровение», автором которой был Мортон Филдс. Указанный экземпляр прислал мне автор. Миллионы людей пришли в замешательство, потому что путали ее с оригиналом и потому что она предназначалась для тех, кто собирал все печатные материалы о Вонане.

«Новозападное откровение» представляло собой отвратительные воспоминания Филдса о его пребывании рядом с Вонаном. В основном, он старался сорвать злобу на Астер. Он не называл ее имени, боясь пострадать за клевету, но нетрудно было догадаться, кого он имел в виду, потому что в комиссии было всего две женщины, а Элен Эмсилвейн он называл по имени. Обрисованный образ Астер Миккелсон не соответствовал той Астер, которую я знал. Филдс представил ее вероломной, хитрой женщиной, которая переспала со всеми членами комиссии и свела в могилу своим сексуальным голодом Ллойда Колфа; женщиной, которая позволила проделать все извращения, возможные для человека, с Вонаном-19. К разряду ее мелких преступлений относилось ее посягательство на самого добродетельного и святого человека комиссии, разумеется, Мортона Филдса.

«Эта порочная развратная женщина находила особое удовольствие, пытаясь вонзить в меня свои когти, — писал Филдс. — Я был самой легкой добычей. Потому что с самого начала дал ей понять, что она мне не нравится. Но она пыталась затащить меня в свою постель, и когда я отверг ее, еще больше укрепилась в намерении пополнить мною свою „коллекцию скальпов“. Она провоцировала меня самым постыдным образом, и я сам не понял, как сдался. После чего, разумеется, со злорадным блеском в глазах, она объявила меня Дон Жуаном, опозорив перед остальными, и…»

И тому подобное. Его хныканье проходило через всю книгу. Филдс щедро обрисовал каждого из нас. Элен Эмсилвейн оказалась легкомысленным переростком и каким-то образом, перезрелой. Ллойд Колф — устарелой рухлядью, занимавшейся обжорством, развратом, и разбиравшейся лишь в эротических стихах. Ф. Ричард Хейман был надменным ничтожеством. (Вообще я не считаю такую характеристику несправедливой.) Кларик был правительственным лакеем, пытавшимся угодить всем сразу и готовым пойти на любой компромисс, лишь бы избежать беды. Филдс вообще не понимал роль правительства в деле Вонана. Он открыто объявил, что президент распорядился принять Вонана за настоящего пришельца из будущего, чтобы справиться с апокалипсистами. Разумеется, это было правдой, но публично об этом объявлять не разрешалось, тем более человеку, так близко находившемуся к Вонану. По счастью, это заявление утопало в длинном вздорном пассаже, посвященном параноику, воздействующему на психику мира, так что, надеюсь, многие читатели просто не обратили внимание на разоблачение политики правительства.

Меня Филдс описал довольно-таки неплохо. По его мнению, я был отчужденный поверхностный философ-насмешник, который приходил в ужас при малейшем тяжелом известии. Разумеется, мне это не очень понравилось, но спасибо и на том. По крайней мере, он не держал на меня злобы. Он представил меня просто нейтральной фигурой. Пусть будет так.

Отвратительные сплетни Филдса по поводу своих коллег по комитету не вызвали одобрения в ученом мире, так что я не буду долго разглагольствовать о ней. Сутью его «Новозападного откровения» был его вывод о Вонане-19. Эта запутанная, высокопарная и скучная книга старалась как можно больше рассказать о Вонане, чтобы завоевать сердца читателей, что, впрочем, неплохо удалось.

Несколько параграфов он посвятил вопросу о подлинности Вонана. За шесть месяцев своего пребывания в комиссии, Филдс неоднократно менял свое мнение, и теперь постарался собрать воедино все противоречивые точки зрения. В конце концов он заявил, что, возможно, Вонан и не мошенник, но, если это и так, Маски, времени то для нас нет ничего страшного, потому что в любом случае это не имеет значения. Вонан послужил толчком для 1999 года. В этом, я считаю, Филдс прав. Обманщик Вонан или нет, но его влияние на наш мир неоспоримо, и его сила просто гениальна, даже если он не совершал перелета во времени.

Разобравшись таким образом с этой проблемой, Филдс перешел к вопросу о влиянии Вонана на наше развитие. Все очень просто, утверждал Филдс. Вонан уподоблялся богу. Это было и божество, и пророк в одном лице, что представляло собой могущественную саморекламу, выставляя себя как олицетворение всех самых сильных необъяснимых желаний планеты, люди которой имели слишком много развлечений, жили слишком напряженно и в постоянном страхе. Для нашего времени Вонан был богом, который отрицал электричество, получаемое с помощью огромных станций; который, подобно Зевсу, затаскивал в стою постель смертных; это был бог, доставлявший немало хлопот, увертливый, неуловимый и эгоистичный бог, который ничего не предлагал, но много хотел. В основном, я был согласен с умозаключениями Филдса. Вне всяких сомнений, он уловил суть нашей реакции на Вонана.