Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 17

— Как страж закона и порядка, — произнес он вслух, — вы отнесетесь с пониманием, я надеюсь, к периодически возникающей необходимости рассмотрения всех возможностей, даже самых маловероятных.

Находись на месте Матту терранин, он бы в ответ улыбнулся; лицо же орканца осталось неподвижным.

— Более частые контакты уменьшат взаимную подозрительность. Но одного этого мало, чтобы менять давно сложившиеся традиции и политику.

На самом деле Компаньоны Арены и общество, которое они представляют, вовсе не так ригидны, не так страдают ксенофобией, как это принято считать в Новом Риме. Наша изоляция никогда не была абсолютной: мы отправляем торговые караваны, наши молодые люди проводят годы в Илионе, зарабатывая капитал или обучаясь. Только стечение обстоятельств до сих пор удерживало нас на окраине энейского общества — и еще, конечно, определенная доля инерции.

Что ж, времена меняются. Если мы, орканцы, не хотим оказаться за бортом, нам нужно приспосабливаться. Так мы сможем поправить свои дела. Хотя мы не одержимы идеей материальной выгоды — мы полагаем, что обладание слишком многим губительно для человека, — мы и не проповедуем аскетизм, комиссар. Новых веяний мы не боимся. Скорее мы считаем, что наши собственные ценности достаточно жизнеспособны и даже могут распространиться среди тех, кто способен их оценить.

Сигарета Десаи догорела. Он выбросил испускающий вонючий дым окурок и вставил в мундштук новую сигарету. Его рот свело от ожидания новой порции никотина.

— Значит, вы заинтересованы в увеличении торговли, — сказал он.

— Да, — ответил Матту. — Мы можем предложить больше, чем это принято считать. Это касается не только природных ресурсов, но и рабочей силы и мозгов, если только наша молодежь получит возможность приобщиться к университетскому образованию.

— А как насчет… м-м… туризма в ваших краях?

— Конечно, — отрывисто бросил полковник. Очевидно, эта перспектива ему лично была отвратительна. — Для развития туризма нужно время, которое у нас есть, и деньги, которых у нас нет. Северяне никогда не были в этом заинтересованы… хотя, должен признать, мы никогда не делали им подобных предложений. Теперь у нас появилась надежда, что в этом поможет Империя.

— Субсидии?

— Кредиты не должны быть ни велики, ни долговременны. Взамен Империя получит не только нашу дружбу, но сможет воспользоваться нашим влиянием — по мере того как орканцы начнут более интенсивно перемещаться по Энею. Вам противостоит сила северян, которых вы едва ли сможете склонить на свою сторону. Так почему бы не прибегнуть к помощи орканцев, чтобы постепенно изменить взгляды северян?

— Возможно. Но только в какую сторону?

— Это едва ли можно предсказать сейчас, не правда ли? К тому же мы еще можем решить, что нам лучше остаться в изоляции. Повторяю, моя миссия здесь — не более чем предварительная разведка: как для нас, так и для вас, комиссар.

Чандербан Десаи, в чьем распоряжении были легионы Империи, посмотрел в глаза гостю; и именно он, а не Компаньон почувствовал страх.

Молодой орканец, лейтенант с Маунт Хронос, открыто позвонил Татьяне Тэйн и попросил разрешения посетить ее:

— …Чтобы познакомиться с человеком, который лучше всех знает Айвара Фредериксена. Пожалуйста, достопочтенная госпожа, не думайте, что мы не испытываем к нему уважения. Тем не менее он невольно оказался причиной значительных неприятностей для нас. Мне пришло в голову, что вы смогли бы посоветовать нам, как лучше всего убедить власти, что мы — не сообщники мятежников.

— Сомневаюсь, — ответила Татьяна, испытывая определенную симпатию к его неуклюжей искренности. Другая половина ее души содрогнулась от заново проснувшейся боли; ей захотелось отказаться от встречи. Но это было бы трусостью.

Когда он явился к ней, затянутый в свой негнущийся мундир, то преподнес ей в знак благодарности за согласие принять его резной медальон ручной работы. Резьба была такая тонкая, что, чтобы разглядеть ее, девушке пришлось поднести его близко к глазам; тогда она прочла выгравированный вопрос: «За нами здесь шпионят?»

Ее сердце замерло. После минутного замешательства она покачала головой. Стюарт время от времени присылал техника, который проверял, не поставили ли терране «жучков» в комнатах Татьяны. Впрочем, может быть, подполье делало это само… Лейтенант вытащил из внутреннего кармана конверт и с поклоном вручил девушке.

— Сколько бы времени у вас ни заняло ознакомление, мне приказано лично проследить, чтобы вы уничтожили это по прочтении.

Он опустился в кресло, не сводя с нее глаз. Она скоро забыла о его присутствии. В третий раз читая письмо Айвара, Татьяна механически погладила Злопастного Брандашмыга, который настойчивым писком требовал ее внимания.

После ласковых слов, предназначенных только ей, следовал краткий отчет о его скитаниях.

«…Пророк, хотя он отрицает то, что его проповедь является боговдохновленной. Да и какая разница? То, что он говорит, звучит как современный апокалипсис.

Не знаю, в силах ли я поверить ему. Его спокойная уверенность выглядит убедительно, но я не могу похвастаться таким уж хорошим знанием людей. Меня легко обмануть. Но что несомненно, так это его способность при определенных условиях читать мои мысли — легче, чем это сделал бы любой телепат, легче, чем это считается возможным для самых одаренных людей. А может быть, и не только людей. Меня всегда учили, что телепатия не является универсальным языком; недостаточно воспринимать излучение мозга, нужно еще знать, что означает каждый паттерн для данного существа. И конечно, у разных индивидов паттерны разные, не говоря уже о представителях разных культур и тем более разных видов. Феномен этот до сих пор не очень понятен. Я лучше перескажу тебе то, что говорит сам Джаан, хотя пересказ и не может передать того захватывающего впечатления, которое производит пророк.

По его словам, после того как он нашел тот артефакт, о котором я писал выше, он надел на голову «корону». Думаю, что это было естественным побуждением. Она красива, легко надевается, а может быть, он прав в том, что ему отдали соответствующий приказ. Так или иначе, после этого произошли невероятные вещи, ад и рай вперемежку; сначала по большей части ад, поскольку Джаан был испуган странными ощущениями, потом по большей части рай. Теперь же, как говорит Джаан, его состояние, то, чем он стал, нельзя описать никакими словами.

В научных (или псевдонаучных, поскольку неизвестно, где проходит граница, когда речь идет о непознанном) терминах, происшедшее можно описать так. Очень много лет назад у Древних, или Старейших — здесь их называют так, — на Энее была база, как и на многих других планетах. Это была не просто исследовательская база. Древние преследовали великую цель, о которой я еще скажу. Существующие теперь предположения, что они подтолкнули эволюцию на Дидоне в определенном направлении, верны: это была одна из многих их программ, направленных на создание мыслящих рас, на распространение разума в космосе.