Евгений Филенко - Эпицентр

— Ну, это несложно, — загадочно сощурился Лерман и приблизил видеобраслет к лицу. — Доктор Сидящий Бык, это директор Лерман. Будьте любезны, подойдите к нам.

Когда тот приблизился, Энграф на некоторое время от изумления утратил дар речи. Ему захотелось протереть глаза.

— Вы что, заранее такого подобрали?! — наконец осведомился он у Лермана, донельзя довольного произведенным эффектом.

2

Ксенолог Сидящий Бык стоял перед ними, спокойно изучая Григория Матвеевича ледяными серыми глазами. Тому живо припомнилась их первая с Кратовым (но отнюдь не последняя) междоусобица по поводу милой женщины Руточки Скайдре, затюканной капризами мужского населения Парадиза. Так и чудилось, что сейчас последует холодное перечисление очередных претензий… Но Сидящий Бык просто молчал и глядел на потрясенного Энграфа сверху вниз.

— Я предполагал, что на первом этапе контакта с Земляными Людьми нам потребуется двойник Кратова, — сказал Лерман. — И, чтобы не тратить времени на подбор кандидатуры, обратился в Канадский институт экспериментальной антропологии.

— Так это человек-2? — прошептал ему на ухо сконфуженный Энграф. — То-то я гляжу, имя какое-то странное…

— Можете говорить вслух, — равнодушно произнес Сидящий Бык. — Как в третьем лице, так и обращаясь непосредственно ко мне. Все равно я слышу. Обсуждение вопроса о моем происхождении меня не шокирует.

— Представьтесь, коллега, — попросил Лерман с тайным предвкушением.

— Мое имя — Сидящий Бык. Я принял его в память об одном из вождей объединенного войска индейских племен сиу и шайенов, в ходе войны за золотоносные холмы Блэк Хиллз уничтоживших 25 июня 1876 года Седьмой кавалерийский полк под командованием генерала Кастера над рекой Литл Биг Хорн. Почему-то именно этот факт вошел в историю в связи с именем вождя Сидящего Быка, хотя несколько раньше те же войска нанесли поражение основным силам захватчиков, в составе пятнадцати эскадронов кавалерии и пяти рот пехоты под командованием генерала Крука. Это наша традиция — принимать индейские имена в знак уважения к земле, на которой мы родились. Иных родителей у нас нет. По происхождению я человек-2. Прошел специализацию в области звездной навигации, экзобиологии и прикладной ксеносоциометрии для участия в ксенологических миссиях Галактического Братства. Дополнительно адаптирован для миссии на планете Церус I в качестве двойника доктора Кратова.

— Изумительно, — пробормотал Григорий Матвеевич. — Тогда вы, очевидно, знаете свою роль и без моего суфляжа?

— Мне неизвестно, какую программу действий вы предполагали мне предписать. Но я думаю, что мне следует появиться в окрестностях поселения Земляных Людей в скафандре «конхобар комфорт», идентичном тому, что был на докторе Кратове, и фактом своего присутствия побудить вождя Большую Дубину к возобновлению контакта. При мне должен быть лингвар типа «Портатиф де люкс», с помощью которого я в кратчайший срок должен буду изучить язык Земляных Людей и выяснить у них маршрут, которым доктор Кратов ушел на поиски второй разумной расы.

— У меня ощущение, что вы битый час разыгрываете передо мной спектакль, нахмурился Энграф. — Причем свое либретто из каких-то соображений пытаетесь искусно выдать за мое!

— Да нет же, — возразил Лерман. — То есть, отдельные ваши указания я предвидел и просто хотел убедиться в их разумности. Но тактику концентрического поиска я не предусмотрел.

— За каким чертом я сюда летел… — буркнул Григорий Матвеевич.

— Я могу начать действовать? — сдержанно осведомился Сидящий Бык.

— Да, разумеется… коллега, — промолвил Энграф и, выждав, когда тот удалился, спросил: — Как вы с ним обходитесь? Должно быть, непросто иметь в составе миссии такого… э-э… союзника?

— А как вы срабатываетесь с коллегами по Галактическому Братству? полюбопытствовал Лерман. — Те и вовсе не люди, ни по естеству, ни по психологии.

— Не знаю, не знаю, — Энграф с сомнением покачал головой. — Не человек. Но и не робот. А Бог весть что…

— Скорее, человек, — уверенно заявил Лерман. — И даже с чувством юмора. Правда, оно у него весьма своеобразное, и в отличие от нас, так сказать людей, он принципиально избегает оттачивать его на окружающих. И вообще почитает юмор за низшую компоненту своего интеллекта. Может быть, не без оснований?

— М-да… — Григорий Матвеевич поежился. — Мы с вами здесь ведем дискуссии о человеческой природе, а Костя Кратов сгинул в безвестности.

— Это я виноват, — помрачнел Лерман. — Нужно было убедить его никуда не отлучаться с корабля.

— Не убивайтесь, коллега. Вы ничего бы не достигли, поставив перед собой эту нереальную задачу. — Энграф на мгновение вновь погрузился в воспоминания. — Он никогда и никому не уступал права на собственный поступок.

3

В кают-компании, куда они вернулись погреться, царило деловитое возбуждение. Энграф, давно уже не окунавшийся в суматошную атмосферу ксенологических миссий, с плохо скрытым любопытством прислушивался к отрывистым переговорам на бегу между бойкими юнцами, что не вылетали еще высокого ценза, но работу свою знали на совесть. Несколько раз его вежливо, но настойчиво отодвигали. «Чей это дедушка?» — услышал он за спиной малопочтительный шепоток. «Говорят, патриарх четвертой разумной расы…» «Нет, серьезно! Я где-то видел этого Николу-угодника» — «Скорее, Гэндальфа Серого…» Григорий Матвеевич вскинулся было с негодованием, но сдержался: во-первых, по его представлениям Гэндальф был обладателем солидной бороды. А во-вторых, эти сопляки вряд ли могли знать, как зовут козла в Парадизе.

«Я работаю на Сфазисе скоро тридцать лет, а Костя Кратов — два года, — с грустью думал Энграф, — Но его узнают в любом уголке Галактики. Вокруг него мгновенно образуется вакуум известности. Поначалу ему нравилось, хотя он и стыдился в том сознаться. Потом ему надоело, а еще позже стало угнетать. Как надоело однажды мне… Меня тоже узнавали, а теперь забыли и толкают локтями. Хорошо, хоть извиняются при этом…»

Все внимание было нацелено на квадрат местности неподалеку от поселения Земляных Людей, куда сейчас неспешной раскачивающейся походкой двигался Сидящий Бык.

— Чертовщина, — промолвил Энграф. — У него даже осанка кратовская!

— Готовили специалисты, — со значением сказал Лерман. — В деталях, вплоть до старых ожогов. Что было, наверное, лишним. Там это быстро… — Не оборачиваясь, он спросил у дежурного наблюдателя: — Мониторы?

— В воздухе.