Евгений Филенко - Эпицентр

Филенко Евгений

Эпицентр

ПРЕЛЮДИЯ

Большой пассажирский лайнер класса «огр», обтекаемыми формами напоминавший гигантского ската-орляка (сходство увеличивалось — наверное, вполне осознанно — вынесенными далеко вперед двумя крохотными наблюдательными башенками на носу), прохладным вечером поднялся из порта Оронго, держа курс на Абакан. Кратов стоял на нижней палубе и, свесившись через парапет насколько позволяли системы безопасности, смотрел, как чудовищная ромбовидная тень со светящимися контурами отражалась в зеркале озера. Странное, совершенно незнакомое чувство возникло в душе: ему не хотелось улетать. Даже недалеко, даже ненадолго. Он становился домоседом.

Вечно в дороге,словно скиталец бездомный.Беды-заботы,все на путях-перепутьях.Сколько же можетмолодость ваша длиться?Странника скоро,и вспоминать позабудут…

В пути ожидались многочисленные остановки во всех живописных местах северо-западной Монголии. Что под этим подразумевалось программой круиза, Кратову было положительно неизвестно. При всем своем врожденном патриотизме он полагал, что более однообразных и унылых ландшафтов в мире не существует… хотя, если поразмыслить и поискать, в бесконечной Галактике существует все что угодно. К тому же, частые причаливания увеличивали и без того чрезмерно растянутое время полета. Лайнер двигался неспешно, как и подобало столь солидному сооружению: десять палуб, едва наполовину заполненных, с тремя танцевальными залами, тремя же ресторанами (один — для сугубо интимного общения в тишине, а двум другим, как утверждалось в рекламном буклете, приданы были для вящего украшения первоклассные варьете, «Чингиз-шоу» и «Пти Мулен Руж» — хотя вряд ли кто слыхал эти громкие названия за пределами монгольских степей) и немеренным числом баров. А также с двумя бассейнами, один из которых для сугубой экзотики располагался на верхней открытой палубе и насквозь продувался атмосферными токами. Иными словами, пассажирам отводился разумный срок для наслаждения всеми прелестями увеселительного путешествия… Кратова это не очень устраивало: он давно отвык от долгих перемещений в замкнутых пространствах. Но перспектива пяти-, а то и шестичасового заточения в тесной кабинке легкого и стремительного гравитра его влекла и того меньше. Ему хотелось, чтобы вокруг были люди. Много незнакомых людей, которым до него нет никакого дела. И это тоже входило в число его новых душевных обретений.

Впрочем, в пределах Хакассии он твердо намеревался оставить гостеприимные палубы воздушного корабля и далее передвигаться все время исключительно гравитрами.

Глубокой, совершенно непроглядной ночью «огр» элегантно причалил к полыхавшей разноцветными окнами скучновато-типовой башне порта Убсу-Нур, что на берегу озера, носившего то же имя. Стоянка предполагалась непродолжительной — чтобы желающим хватило времени полюбоваться на бликующие под высокими звездами темные воды… Кратов накинул куртку и спустился на сухую стылую землю. Постоял у трапа, подождал — никто не явился. Было бы наивно рассчитывать, что все разрешится так просто и быстро… Для очистки совести он совершил паломничество к озеру, окунул пальцы в ледяную воду. Полюбовался на смутные очертания громоздившегося вдалеке хребта Танну-Ола. Потом скорым шагом обошел кругом весь порт и никого не встретил, кроме пары дремлющих с прикрытыми глазами верблюдов, жевавших выдранную из-под каменных стен колючку.

Ничего не произошло и в Шагонаре, и в трех других портах, названия которых Кратов не стал и запоминать… (А что, собственно, должно было произойти? Сказано было только: «Встретимся по дороге…» Дорога предстояла длинная. Вполне могло статься, что они разминутся. Трагедия небольшая. Тем более, что он боялся этой встречи никак не меньше, чем мечтал о ней!)

Наслаждаясь безраздельной праздностью, Кратов заглянул в пустой бар, где выпил предложенного ему печальным барменом фирменного коктейля «Развесистый саксаул». Коктейль сильно отдавал пыльной полынью. Возможно, саксаул на вкус был именно таков.

— Хотите анекдот? — с надеждой спросил бармен.

На вид ему было лет восемнадцать-двадцать, хотя в своем форменном лиловом сюртуке, галстуке «кис-кис» и пышных бакенбардах издали он вполне мог сойти за растленного содержателя притона. Наверное, он об этом не мог и знать, но на разбитной планетке Эльдорадо или вовсе уж инфернальном Тайкуне хозяева наркотических курилен выглядели именно так. Хотя вряд ли при этом они стали бы красить волосы в зеленый и желтый цвета…

Кратов отрицательно помотал головой. Ему хотелось только тишины.

— Сами, надо думать, тоже не расскажете… — проворчал юнец и, отвернувшись, включил видеосет.

— Помещение сразу наполнилось дерганой, аритмичной музыкой. В клубах густого тумана извивались люди-драконы. Временами их флюоресцирующие конечности простирались за пределы экрана. Мордаха бармена сияла от удовольствия. Кратов допил свой «саксаул», спросил банку какого-нибудь светлого пива, тут же откупорил (это был его любимый «Карлсберг») и отправился путешествовать дальше.

В танцзале, под такую же непонятную и даже неприятную его слуху музыку, плавно двигались призрачные пары. Кратов, в своем простецком дорожном наряде, с недопитой банкой в руках, ощутил себя абсолютно неуместным и поспешил исчезнуть. Конечно, он мог бы без особого труда раздобыть подходящий вечерний костюм в каком-нибудь салоне здесь же, не удаляясь от зала даже на десять метров. Но сейчас у него не было и тени душевного расположения к танцам. Впрочем, как и необходимой уверенности в своих подрастерявшихся танцевальных навыках. К тому же, в строгом вечернем костюме он обычно выглядел, как слон в купальнике.

Кратов миновал кегельбан — из-за приоткрытых зазывно дверей не доносилось ни единого звука. Зато в ресторане (не том, что для интимного общения) дым стоял коромыслом, гремели канканные ритмы, а на маленькой сцене с тяжелым бархатным задником задорно работали девочки из «Чингиз-шоу».

Он поднялся на самую верхнюю палубу. Нашел свободное кресло с пледом, завернулся в него на манер улитки и устроился в слабо продуваемом закуточке. Над головой раскинулся низкий купол черного неба. Вокруг — ни единой живой души, хотя со стороны бассейна долетали невнятные голоса и плеск. Необходимая мера покоя, кажется, была обретена… Кратов блаженно смежил веки. Он даже не пошевелился, когда театральный шепот информатора объявлял очередную остановку «среди степных чудес и диковин».