Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

- Вы слышали наш разговор?! Смотрите на Субхана и запоминайте его. И когда вы в предчувствии беды станете звать, облик его явится к вам из-за горизонта... Иди, Субхан!

Бродяга, кланяясь, стал уходить к дороге, которая начиналась за площадью, направился туда, где растворился в дымке Салих и откуда принесли на руках спящего, но всхлипывающего во сне Руслана...

- Субхан! Субхан! - протягивали в его сторону руки фемудяне, прося не покидать их город. Глядя на их лица, Мухаммед почувствовал усталость и умиротворение.

- Браво, пророк! Все проделано мастерски! - услышал он над головой знакомый голос Джабраила. - А теперь на минуту закрой глаза. Следом за мной летит Азраил. В душах, которые он уносит с собой, еще не потух свет, ты можешь ослепнуть...

Но Мухаммед не успел заслонить рукой глаза. Несколько длинных нитей, перевитых между собой паутиной, ярко-красных и зеленых, накрутили шар... и наступила полная темнота...

Очнувшись, Мухаммед не сразу понял, где он и что с ним было. Тоска сжала сердце. Мухаммед попытался повернуться в постели, но не мог, разбитый слабостью. Услышал, как вода вытекает из опрокинутого кувшина, длинной струйкой уходя в темный, сырой угол пещеры. Странно... Но тут он вспомнил, как нечаянно задел рукой кувшин с водой, стоящий возле его ложа, пытаясь встать...

"Странно, - подумал Мухаммед сквозь туман в голове, - сколько же я летел, если все увидел и пережил, а вода из кувшина еще не вытекла вся?"

XX

Снова, хотя и с большим опозданием, появились на экранах телевизоров физиономии сейсмоакадемиков, скучные и унылые. Уныние заложников Шахграда можно легко понять. Наговоривших все о своей науке в прошлых бодрых передачах и разрушивших ее до основания - их властным жестом загнал в телестудию Адамбаев. Слишком-долго оставалось без ответа очередное послание ОСС. Шахградцы недоумевали из-за молчания академических оппонентов, но потом, занятые на свой страх и риск спасением, и вовсе забыли о популярной телепередаче. Решили, что академики, слишком долго злоупотреблявшие их гостеприимством, не дождавшись последнего, тридцатого дня, разъехались по своим городам.

Все надежды шахградцев были обращены теперь к Субхану, объявившемуся в их городе, - верили, что он обязательно отведет беду.

Вера эта замешена на множестве утверждений, догадок и предчувствий, одно из которых было связано с убийством Мелисом бродяги. Возмущаясь следователем Лютфи, шахградцы смутно догадывались, что за всем этим кроется необычное дело и что между бродягой и защитником народа Субха-ном есть связь, всякая другая умопомрачительная история покажется бледной и банальной перед их историей и что не зря именно в ту ночь, когда на лесопилке был принесен в жертву спокойствию шахграда бродяга по имени Музайма (терпеливый Лютфи извлек из вороха не учтенных паспортным управлением Шахграда имен и это имя), в город ступил, перейдя кольцевую дорогу, Субхан, шагавший с тех давних пор, как нарекли его этим именем, по пыльным тропам, пока судьба наконец не занесла его в наш Шах-град...

Впрочем, я отвлекся, отворотив свой взгляд от мелькающего экрана телевизора, а меж тем ведущий уже объявил, представив зрителям все тех же лиц, среди которых был и фемудянский Бабасоль, и Златоуст, таинственно связанный с Бюро гуманных услуг. Отвлекся без особого сожаления, ибо был уверен, что из всего миллионного Шахграда только я один, закоренелый педант, в объявленное время занял место в своем кресле. Но, как выяснилось позже, не только я один. Мирабов, задержавшийся на собрании у себя в больнице, тоже не успел к началу передачи в палаточный табор и пригласил на городскую квартиру все тех же - Давлятова, Анну Ермиловну, в обществе которых любил смотреть телевизор.

Сегодняшний "круглый стол" сейсмосветил был несколько необычен - без вопросов рядовых шахградцев, потерявших интерес к передаче. Телефонистки тщетно ждали в своих стеклянных кабинах, ведущий напряженно смотрел то на них, то на экран, как бы умоляя звонить и задавать вопросы. Затем камера убрала его куда-то в сторону по воле догадливого режиссера, и ведущий где-то там, в укромном углу студии, сочинил вопрос, как потом выяснилось, довольно каверзный, вызвавший большие споры академиков.

Камера снова перенесла ведущего на его место. Лист бумаги с вопросом он лихорадочно сжимал в руке.

- Гражданин Бухаров спрашивает: если известно, что под городом накапливается энергия сильного землетрясения, можно ли как-то заранее, без ущерба для людей и зданий, освободить эту энергию? - бодро, пытаясь скрыть свое смущение, прочитал ведущий, думая уже и об очередном вопросе, который ему наверняка опять придется сочинять; хотя у ведущего, как и у других шахградцев, знаний о тектонике прибавилось за эти тревожные дни, но все же не настолько, чтобы не ударить лицом в грязь перед своими уважаемыми собеседниками. - Прошу вас... может быть, вы ответите, академик Златоуст?..

- Вопрос очень грамотный и по существу, - решил поддержать растерянного ведущего академик. - Спасибо вам, гражданин Бухаров, кажется, даже перестарался Златоуст, делая ударение на слове "вам" и глядя на ведущего, как бы давая ему понять, что у вас - у вас, у нас - у нас... все будет в порядке, не волнуйтесь. - Есть, дорогие друзья, несколько методов и способов высвободить из-под земли накопившуюся там энергию, готовую вот-вот вырваться наружу и наделать такого... Лично я сторонник, так сказать, водного метода. Он самый дешевый и удобный. Если в нескольких местах, близко к краю разлома, лучше в семи, а еще лучше в двенадцати мес

тах, пробурить скважины и накачать туда воду... По мере накачивания из плавающей породы будет выходить наружу энергия... и так - пока все не выйдет и земля не вздохнет свободно... простите за образность...

- Любопытно, - прошептал загадочно Давлятов, почему-то отодвигая свой стул подальше от Анны Ермиловны. - Сначалаученые мужи категорически отвергали... теперь, кажется, и они поверили в неминуемое и всерьез обсуждают, как спастись...

Мирабов скептически пожал плечами и глянул на Хури, сидевшую с отсутствующим видом.

А тем временем режиссер, уверенный, что ведущий не сочинит второго такого внятного вопроса, замахал за кадром руками и прошептал в сторону академиков: "Спор... пятьдесят минут спорьте..."

Волнение режиссера было понято, и академик Ноев бросился с ходу в полемику:

- При всем моем уважении к академику Златоусту, я должен возразить - и вот почему... Водный метод с его явными положительными сторонами еще нуждается в проверке... Надо с точностью знать заранее, сколько энергии накоплено под этими семью или двенадцатью скважинами. Под одними породами ее может быть значительно больше, а под другими неизмеримо меньше. Где гарантия, что там, где ее накоплено больше, энергия не сдвинет плиту и не вырвется с такой силой, что наделает бед... И еще: надо хорошо знать состав породы, которая в разных местах под городом разной твердости... И третий вопрос - почему семь или двенадцать, а не три или даже две скважины? Это же намного дешевле... Не так ли? ~ обратился Ноев к сидящему рядом академику Гирляндскому.