Эдмунд Купер - «Если», 1996 № 03

Потом на ее домашний адрес стали приходить журналы — журналы про все, что связано с низкими и сверхнизкими температурами. Геррик, ясное дело, уведомил своих единомышленников, будто рыбка уже трепещет у него на крючке. Только было это до его (окончательной, поймите, бесповоротной) кончины.

Кэт швыряла журналы куда подальше. Но они продолжали поступать. А потом пришел номер, где один из авторов пытался ответить на вопрос, от которого, помнится, Геррик отмахнулся весьма энергично: «Когда достаточно холодно, насколько это холодно?» Она улыбнулась и стала читать.

Впрочем, под конец статья ее разочаровала. Автор потратил великое множество слов, дабы объявить, что точного ответа не знает никто. Кэт исполнилась презрения и швырнула журнал в мусорную корзину.

Бумажная кипа еще не достигла дна корзины, а Кэт уже осознала, что неизвестность дает надежду. Поняла, что не все ее друзья мертвы. Еще не навсегда.

Поняла и то, что единственному другу, который, возможно, уцелел, для спасения понадобится она, Кэт. И осознала: чтобы спасти его, ей прежде придется спасти себя. А чтобы спасти себя, придется еще разок пуститься в путешествие. Оказалось, не так-то легко поверить, что, снова попав Смерти в лапы, она вновь сумеет вырваться. Как бы то ни было, есть смысл попробовать.

Память о смерти была совершенно ясной и отчетливой. Он помнит страшный громовый раскат, помнит, как задрожало все под ним, когда неисчислимые тонны снега со льдом ринулись вниз. Помнит, как вцепился в ледоруб, зажатый в трещине, как гигантский кулак снега сбил с ног, как он падал, утопая в белой пелене. До земли он так и не долетел: просто снег уплотнялся все больше и больше, а падение становилось все медлительней и медлительней, пока, наконец, он вовсе не перестал двигаться.

Под сотнями тонн снега царила кромешная тьма. Но о том, чего не видели глаза, с жуткой достоверностью поведали другие органы чувств. Он ощущал снег и лютый холод. Щиплющее покалывание быстро добралось до кончиков пальцев. Он понял, что умрет от гипотермии— переохлаждения. И выругался.

Впрочем, толком выругаться не удалось. Только тогда он понял, что уже не дышит. Падение выбило из него дыхание, а плотный снег отшиб легкие. Он понял, что леденящая стужа убьет его не сразу. Попробовал закричать, но и это не получилось. Он боролся за то, чтобы не потерять сознание, за еще один, последний глоток воздуха…

И вот он здесь. Вокруг никакого снега. Росс лежал с закрытыми глазами и удивлялся. Он втянул воздух — и вдох получился легким, никаких проблем с отшибленными легкими. Еще чуднее: ему было тепло, такого тепла он не помнил с тех пор как попал в Гималаи. Конечно, иногда умирающие от переохлаждения ощущают прилив тепла: милосердная иллюзия, порожденная угасающим организмом. Какой же явственной она кажется сейчас!

Он открыл глаза навстречу сну: вот она сидит рядом, женщина, чья улыбка способна озарить вселенную.

Росс Геррик улыбнулся, но она не пошевелилась. Он пробормотал: «Здравствуйте».

И на сей раз, совершенно неожиданно, она ответила:

— Здравствуйте, мистер Геррик. Давненько не виделись, да? Впрочем, могу себе представить. В данный момент вам вряд ли кажется, что минуло много времени. В самом деле, если все прошло, как должно было пройти, вас сейчас весьма удивляет неожиданное отсутствие снега. То бишь, вы почти наверняка гадаете, рай это или ад? — В ее улыбке таилось большее, чем намек на шутку, а в голосе звучало нескрываемое торжество. Дрожи, заметил Росс, нет и в помине: голос Кэт звучал так же молодо, как молодо она выглядела.

Чудеса, да и только. Голос Кэтлин Теппер, глаза тоже; с Кэтлин Теппер он познакомился пару недель назад, перед тем как отправиться в экспедицию. А лицо точь-в-точь как на старой фотографии… И вообще — что случилось с экспедицией?

Тут Кэт расхохоталась.

— Видели бы вы себя! — воскликнула она. — Способности вашего лица ежесекундно менять выражение позавидует любой актер! Ах, мистер Геррик, вы рассчитались со мной за все, что я испытала по вашей милости.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут его взгляд упал на то, что находилось за окном. Росс мгновенно осознал, что лежит неизвестно где. Во всяком случае, не у себя дома. Никаких тебе привычных вермонтских гор, вместо них — голубой шар, плывущий среди тысяч звезд. Росс перевел взгляд на Кэт.

— Ну, начинаете понимать, мистер Геррик? — Она снова рассмеялась. — Это и в самом деле чудесный новый мир. Вот, даже у меня свой космолет, не больше банки «Кока-колы», правда, зато способен… впрочем, обо всем этом попозже. — В голосе Кэт вновь проскользнули торжествующие нотки. — А вам очень повезло, знаете ли. Температура на высоте 7500 метров у человека, погребенного под колпаком из нескольких сотен тонн снега, оказалась, как выяснилось, минимально подходящей для сохранения вашего тела. Признаться, вы всех заставили изрядно поволноваться. Ваше восстановление, мистер Геррик, шло с большим трудом.

Припомнился снег, и Росс вздрогнул.

— Долго?

— По меркам вашей прежней жизни, очень и очень долго, мистер Геррик. Но опасаться нечего: глазом не успеете моргнуть, как вас снова подхватит ход реального времени. Для помощи вам будет выделен личный наставник.

— Вы?

Кэт кивнула.

— Особенно радоваться не советую, мистер Геррик. Большая часть вашего обучения пройдет в обезличенной форме. Для упрочения получаемых знаний вам будет предоставлена целиком вся линия Образовательного Гологрэфира Кэтлин Теппер.

— Ого, гологрэфир? А что случилось с кибервидом?

— Боюсь, что я пропустила целую эпоху, мистер Геррик. По счастью, куда более совершенное средство коммуникации было создано до того как меня оживили.

Наконец и Росс нашел в себе силы засмеяться. Он смеялся, пока у него на глазах не выступили слезы.

Мисс Теппер… уф… если вы собираетесь стать моим личным наставником, то позвольте называть вас просто Кэт?

— Придется позволить, мистер Геррик. Как некогда сказала одна моя приятельница: «Полагаю, это станет началом долгой и прекрасной дружбы». — С царственным величием она протянула ему руку. — А теперь поднимайтесь с постели и идемте со мной. Мне не терпится вам столько всего показать!

Кир Булычев

РОКОВАЯ СВАДЬБА

Раз в полгода писатель Кир Булычев навещает своих старых друзей, проживающих в Великом Гусляре, и знакомит читателей журнала «Если» с событиями, которые произошли за время его отсутствия. На этот раз поездка заняла гораздо больше времени, ибо очередной вызов судьбы, брошенный жителям славного города, имел весьма привлекательный облик.