Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

Глава 13. ПОВЕЛИТЕЛЬ ПРОКЛЯТОГО ОЗЕРА

Путники отдыхали, удалось даже немного поспать, до самого вечера. Их разбудил барабанный бой, который послышался снизу. Появились служанки с кувшинами воды, они принесли с собой одеяния, изготовленные явно из купленной у торговцев ткани, Все, за исключением Конана, с удовольствием сбросили свои драные лохмотья, повязав, однако, поверх красивого платья свои мечи. - Пока что с нами обращаются вполне гостеприимно, - с надеждой в голосе проговорил Спрингальд. - Все может измениться в любую минуту,- сказал Ульфило. - Царская милость всегда неустойчива, а у дикарей, я думаю, и вообще ни на что полагаться нельзя. - Женщины у них очень хорошенькие, - сказал матрос с изуродованным шрамом лицом. - Вот только каким окажется сам царь, как думаете? - На женщин и смотреть не смей, - строго сказал Ульфило. - Мы пока слишком мало знаем. Это может быть воспринято как смертельное оскорбление. Подождите, может быть, он сам подаст знак. - Не так-то просто сохранять спокойствие, - ответил матрос. - Сколько времени мы уже без женщин. - Да, да, - подтвердили остальные. - Если в его присутствии чихают, - заметил Конан, мрачно усмехаясь, этот царь рубит головы. А какой части тела он вас лишит, если будете баловаться с его женщинами, как думаете? - Матросы больше не усмехались. Заходящее солнце уже окрасило воды озера зловещими цветными бликами, когда в дверях появился Кефи. - Царь устраивает пир в вашу честь, - объявил он. - Будьте добры, следуйте за мной. Ульфило повернулся к Спрингальду. - Принеси-ка мешок с подарками, - приказал он. - У нас кое-что еще осталось, царю может пригодиться. - Он обратился к остальным: - Я хочу, чтобы каждый из вас вел себя наилучшим образом. Мы добрались в такую даль с огромными трудами и потерями не для того, чтобы сложить здесь головы или же уйти ни с чем. - Ты абсолютно прав, - страстно заверил его Вульфред. - Надеюсь, рыбы в сегодняшнем меню не предвидится, - сказала Малия. - Ешь что дадут и улыбайся, - посоветовал Конан. - Есть вещи и похуже, чем неприглядная рыба. Они спустились в нижние покои удивительной башни и устроились на подушках из шкур зебры. Слуги размахивали опахалами, музыканты били в барабаны и играли на флейтах, танцоры выделывали самые немыслимые па. Раскачиваясь на ходулях, сражались наполненными воздухом пузырями люди в демонических масках, а полунагие женщины быстро двигались по кругу, подчиняясь сложным ритмам. Дети прихлопывали в ладоши, и на разные голоса звучали их жутковатые, хотя и мелодичные напевы. Танцоры кружились все быстрее, пение достигло некоего экстатического апогея, когда из своих покоев в сопровождении свиты появился царь. За ним вышла и безобразная Агла. - Кто такая эта мерзкая старая обезьяна? - спросил Вульфред у Кефи. - Поосторожнее, - предупредил его переводчик, - она читает в самом человеческом сердце, даже если и не знает его языка. Она тоже королевской крови и царю приходится, наверное, прапрабабушкой. Говорят, что ей уже больше двухсот лет, и жизнь себе она продлевает какими-то немыслимыми ритуалами. Она занимается тем, что вынюхивает заговоры против повелителя, и кто попадает у нее под подозрение - погибает мучительной смертью. - Значит, здесь каждому грозит такая опасность, - заметил Конан, - потому что вряд ли у кого-то возникнут при взгляде на нее приятные мысли. Царь уже занял свое место, рядом пристроилась Агла, и гостям предложили по большой кружке пенящегося пива. Вульфред попробовал и одобрительно причмокнул губами. - Не северный эль, конечно, - объявил он, - но пить можно. Может, они не такие дикари, как мы подумали. Перед гостями появились фрукты, мясные блюда, плоские лепешки. Люди с жадностью набросились на еду. Ко всеобщему облегчению, рыбы не подавали. Ульфило торжественно преподнес царю Набо свои дары: красивое ожерелье из серебряных пластин, разукрашенное цветными эмалями, и кинжал с резной хрустальной рукоятью. Царю дары пришлись по душе, но Агла лишь злобно ухмыльнулась своей беззубой улыбкой, сощурив блестящие черные глазки. - При взгляде на это чучело и аппетит пропадает, - ворчал Вульфред. - Однако ты все-таки воздаешь этим кушаньям должное, - заметила Малия. Ванир оторвал целую газелью ногу: - Разве я могу обидеть доброго хозяина? К тому же когда еще придется так сытно поесть? Пока есть возможность, надо запасаться. - И, подтверждая свои слова делом, он впился зубами в нежное мясо. Пир продолжался в течение всего долгого, душного вечера, люди уже не могли пошевелиться от тяжести съеденного и выпитого. Конан ел с аппетитом, но ячменным пивом и пальмовым вином не злоупотреблял. Компания сомнительная, да и положение пока неясное. Ульфило и Спрингальд, как он заметил, тоже соблюдали должную осторожность, Вульфред в отличие от остальных не чувствовал угрызений совести, но все осушенные кружки пива почти не оказали на него воздействия. Когда над холмами на востоке взошла луна, царь Набо поднялся и хлопнул в ладоши. Барабаны смолкли, и рабы стали быстро убирать остатки ужина. В толпе гостей послышался какой-то шум, и вперед вышли двое стражников, они тащили молодую женщину, шея которой была закована медным кольцом. Она совсем не походила на жителей долины. Черты лица более грубые, и нет декоративных шрамов. Она явно чем-то смертельно напугана. Царь что-то ей сказал, и все засмеялись. Никто не проявил к ней ни капли жалости или сочувствия. - А эта чем провинилась? - спросил Ульфило. - Кажется, не чихала. - Она ничем не провинилась, - ответил Кефи, - просто она рабыня. Пришел ее черед, и сегодня женщину подарят речным божествам. Волосы зашевелились на голове у Конана. - Жертвоприношение? - Да. Рабов здесь покупают в основном именно для этого, так как для работы нужно не много людей. Но духи требуют жертвоприношений, и отдавать им рабов гораздо удобнее, чем выбирать кого-нибудь из себе подобных. Во время больших праздников в течение одного дня приносится множество жертв. - Но это бесчеловечно! - возмущенно воскликнула Малия. - И в моей стране время от времени приносят в жертву людей, - пожал плечами Вульфред. - Пусть себе режут друг друга, мне-то что за дело? - Да, - подтвердил беззубый матрос, совсем опьяневший от выпитого, - я много раз возил рабов на Черный Берег, и больше половины этих скотов в пути дохнут. Ни на что они не годны. Нечего на них и внимание обращать. Пальцы Конана сами собой сжались на эфесе меча. - Не терплю рабства и не терплю жертвоприношений. А еще больше ненавижу грязных демонов, которые жаждут крови. Это омерзительно. - Хочу тебе напомнить, - медленно проговорил Ульфило, - что нас мало, а их много. И наш царственный повелитель, - в его остовах слышалось бесконечное презрение, - не разделяет в этом вопросе твоих чувств. - Царь Набо приберегает свои более нежные чувства для избранного меньшинства, - добавил Спрингальд. Вновь раздался барабанный бой, на этот раз медленный, завораживающий. Вперед вышли женщины и надели на шею рабыне гирлянды ароматных цветов. Ее руки были связаны за спиной. Женщину подтолкнули ближе к царскому возвышению. Повелитель поднялся и взял в руки факел. Держа его высоко над головой, он обратился к присутствующим: - Царь повелевает: мы славно пировали от плодов щедрой земли, так давайте теперь возблагодарим наших богов. Они голодны, но питаются не от земных плодов и не от звериной плоти, но от плоти мужчин и женщин. - Может, лучше уйти? - сказала Малия, побледнев сильнее обычного. - Это оскорбит духов, - предостерег их Кефи. - Если хотите остаться в живых и получать царские милости, вы должны присутствовать на жертвоприношении. Волей-неволей им пришлось пойти вместе со всеми. Процессия проследовала вокруг возвышения башни и приблизилась к длинному спуску, который вел прямо от входа и на сотню шагов вдавался в озеро. Влажный, сырой воздух больше походил на морской. Рабыня, казалось, ничего не чувствовала, ее лицо выражало лишь животную покорность. Агла подпрыгивала и пританцовывала перед ней, заливаясь безумным смехом и кружась на своих ножках-соломинках. Она больше напоминала резвого ребенка, а не старую женщину. Она вскрикивала и подвывала тонким, пронзительным голосом, подхлестывая свой экстаз. - Нельзя призывать богов, как будто созываешь свиней на помои, пробормотал Спрингальд. - Боюсь, что местным богам приличия неведомы, - заметила Малия. Она прилагала огромные усилия, чтобы только не выдать охватившее ее чувство омерзения и ужаса. В толпе слышалось пение. Голоса звучали то громче, то тише, в сложную гармонию вплеталось неистовство танца и бой барабанов. Все это зрелище представляло собой жуткую, мрачную, но в то же время прекрасную картину, Процессия приблизилась к самым ступеням. Возглавляла ее Агла. Подойдя к кромке воды, она подняла в воздух свой увешанный погремушками посох и воззвала к божествам. Вначале это было все то же писклявое пение, но постепенно тональность менялась, и она издавала уже такие звуки, которые не может произвести нормальное человеческое горло. С ее слюнявых губ срывалось какое-то бульканье, резкие щелчки и что-то совсем невообразимое. Она пела, и вода в озере начала меняться. - Что это такое? - в тревоге прошептала Малия. На гладкой поверхности воды возникло какое-то пятно. Оно светилось изнутри густым красным светом. Потом стало понятно, что возникло оно не на поверхности, а будто бы поднялось из водных глубин. Колдовское пятно медленно росло. Из глубины озера что-то поднималось все выше. Раздался всплеск, какое-то движение на поверхности. Еще один всплеск. Из воды выпрыгивали огромные бесформенные рыбы, как будто там, внизу, их преследовала какая-то опасность. Эти монстры прыгали и резвились на поверхности озера. В неясном свете трудно было хорошенько их рассмотреть, но все же видно, что они не похожи ни на одно живое существо, которое когда-либо обитало в водной стихии. Одни выбрасывали в воздух щупальца. Другие хлопали перепонками, похожими на крылья летучей мыши. Люди пришли в ужас, когда исполинских размеров рыба схватила похожую на осьминога тварь при помощи части тела, которую вполне можно было бы назвать рукой, и затолкала извивающуюся добычу себе в рот. - Это против всех законов природы! - воскликнула Малия. - Не ожидала такого? - поинтересовался Спрингальд. Киммерийцу же, чтобы остаться на месте, потребовалась вся его сила воли. Колдовство и вся связанная с ним отвратительная мерзость всегда вызывали в нем бурю негодования, а на этот раз дело поворачивается, кажется, особенно диким и ужасным образом. Пение Аглы достигло своего исступленного апогея, и вода в озере как будто вздулась, образуя огромный круглый наплыв, который светился неестественным кровавым сиянием. Вокруг этого наплыва твари помельче вспенивали воду своими щупальцами. Внутри же появилось некое расплывчатое аморфное существо, состоящее из извивающихся щупалец и множества светящихся глаз. - Что это? - в ужасе воскликнул один из матросов. Все они не могли двинуться с места от страха и не отрываясь смотрели на призрачное чудовище. - Стойте где стоите! - прикрикнул на них Вульфред. - Икатун! - ревела Агла. - Икатун! Икатун! Водяной горб перестал расти и раскрылся, каскады воды рухнули в озеро, обнажив огромную тушу этого чудовищного "бога". По его темной шкуре пробегали искры красного пламени, в воздухе стоял невыносимый смрад. Агла отошла в сторону, и царь Набо подтолкнул рабыню вперед. При виде этого омерзительного существа женщина очнулась от своего оцепенения, и на ее лице застыло выражение смертельного ужаса. Чудище уставимтесь на нее несколькими парами глаз и выбросило вперед длинное, толстое щупальце. Рабыня попыталась вырваться, но царь железной рукой сдавил ей запястье. Вот щупальце приблизилось, и женщина закричала как безумная. Оканчивалось оно небольшим овальным отростком, внутренняя сторона которого была вся усеяна множеством похожих на клыки зубов. Царь отступил, а отросток скрутил тело женщины и поднял его в воздух. Зажав ее покрепче, щупальце стало ритмично сокращаться. Крик несчастной жертвы заглушал все вокруг. Он длился долго, невыносимо долго. Взвизгнув, один из матросов бросился бежать. Вульфред попытался удержать его, но тот успел ускользнуть от руки капитана. Чудовище одним глазом зафиксировало это движение, и с неожиданной для такой огромной туши быстротой щупальце устремилось к бегущему. Зубастый отросток уже обвился вокруг несчастного и потащил его в воду. Чудовище крепко держало свою извивающуюся добычу, а на его теле уже раскрылось напоминающее рот отверстие, обнажив влажные шевелящиеся перепонки и складки, напоминающие клубок омерзительных червей. Щупальца сжались, и в эту гнусную пещеру хлынули потоки крови. На грубой шкуре монстра еще сильнее заиграли и замерцали кроваво-красные вспышки. Наконец щупальца раскрылись. От человеческих тел остались лишь обрывки кожи да горстка стертых в порошок костей. Эти останки тоже были отправлены в рот, который захлопнулся после этого с отвратительным чавканьем. Чудовище заухало и заворчало и стало медленно погружаться в воду. Вот оно скрылось, ушли в глубину и все остальные твари. Гости пира медленно расходились по домам. Путешественники все так же стояли на месте, потрясенные, но они сумели не поддаться панике, хотя четверо оставшихся матросов были полумертвы от ужаса. Проходя мимо, царь одарил их своей дьявольской улыбкой, а Агла беззвучно рассмеялась беззубым ртом, как будто предвкушая, что следующей жертвой станут именно они, и бурно радуясь этой мысли. К себе они возвращались в полном молчании. Первой заговорила Малия, когда они уже устраивались спать на покрытом соломой полу. - Что же это было? Неужели и в самом деле божество? - Вряд ли, - ответил Спрингальд, стаскивая с ноги заплатанный ботинок, что-то совсем незнакомое. - Что ты имеешь в виду? - спросил Ульфило. - Судя по его форме, по всему внешнему виду, оно из глубин иных миров. В его голосе слышалась тревога, и следа не осталось от обычного шутливого тона. - Думаю, оно неземного происхождения. - Но все-таки это бог? - спросил Вульфрея - Нам только известно, что оно сильное, - пожал плечами книжник. - Но кто может точно сказать, что представляет собой бог? Это существо обладает большой властью над теми, кто здесь живет. Оно изменило, наверное, весь животный мир озера. Бог это или не бог, в его руках нечеловеческое могущество. - Мне безразлично, кто эта омерзительная тварь, - сказал Конан. - А с теми, кто ему поклоняется, я не могу иметь ничего общего. Надо нам убираться отсюда поскорее. - Мне нечего на это возразить, - сказал Ульфило. - Мы здесь не обнаружили ни брата, ни сокровищ. Но куда же мы пойдем? Все это время Конан стоял у окна. Вдруг он показал рукой на другую сторону озера: - Смотрите! Люди поднялись с соломы и сгрудились у окна. На холмах за озером, где днем они заметили какое-то поселение, сейчас горели огни. На следующее утро они попросили разрешения пойти на охоту. - Зачем вам охотиться? - спросил царь через переводчика. - Разве у меня недостаточно мяса? - Достаточно, повелитель Набо, - ответил Ульфило,- и твоя щедрость не знает границ. Но в наших землях охота - развлечение знатных людей, и нет для нас ничего более приятного, чем охота. - А, вам нравится убивать! - сказал царь Набо, с пониманием им улыбаясь. В этих вещах он хорошо разбирался. - В таком случае, конечно, идите и убивайте. Я пошлю с вами эскорт белых плюмажей. - Нам не нужен эскорт, - возразил Конан. - Но я на этом настаиваю, - все так же улыбаясь, говорил царь. - Это большая честь для нас, - мягко заговорил Спрингальд. - Нельзя ли воспользоваться вашей добротой, сир, и попросить, чтобы нас сопровождал ваш слуга Кефи? С его помощью мы сможем общаться с эскортом, а также с другими вашими подданными, если они встретятся нам на пути. Царь Набо мановением руки выказал свое согласие: - Удачной охоты, друзья. - И он весело рассмеялся. - Не нравится мне, как потешается над нами этот дикарь, - сказала Малия, когда они выходили из города, держа на плече копья. Четверо оставшихся матросов брели позади, а за ними следовало два ряда воинов с белыми перьями на головах. - Но что же у него на уме? - вслух размышляв Вульфред. - Он не ставит никаких условий, даже и вопросов почти не задает, спросил только, кто нас сюда привел. Конан повернулся к Кефи: - Почему царь считает, что нам нужен эскорт? - Он показал большим пальцем через плечо, туда, где с каменными лицами мерно шагали воины. - Мой повелитель опасается, что на вас могут напасть, - ответил слуга. - Напасть? - переспросил Ульфило. - Кто это может напасть? Здесь что, есть преступники? - Преступники, да... И... мятежники. - Последнее слово он почти прошептал и бросил тревожный взгляд назад, на воинов, хотя они и не понимали по-кушитски. - Наконец что-то проясняется, - сказал Конан. - Кефи, расскажи нам про мятежников. Забудь об этих псах с белыми перьями. Если кто-нибудь из них разберет хоть слово, я сам его прикончу. - Прекрасно. Если они спросят, я скажу, что рассказывал вам о здешних землях и о дичи, что пасется на полях. - Хорошо, - сказал Ульфило. - Так говори же. - У царя Набо был брат. Старший брат, и, когда несколько лет назад их отец умер, он стал царем. Его звали Чаак. Он не оказывал почестей богу озера, и это очень прогневало Аглу. - Почему он вообще не убил эту мерзкую тварь? - спросил Спрингальд. - Аглы боятся даже цари, потому что ее колдовство сильно, а проклятия сбываются. Так вот, она стала сеять в народе слухи, что безбожие царя вызовет ужасные бедствия. В основном она настраивала против царя элитные отряды воинов с белыми плюмажами. - А кто стоял во главе этих элитных отрядов? - спросил Ульфило, как всегда быстро ориентируясь в вопросах военных и политических. - Да, ты прав, ими по старой традиции командовал младший брат правителя. - Значит, Набо, - сказал Вульфред. - Совершенно верно. - Пожалуйста, рассказывай дальше, - просила его Малия. - Агла восхваляла Набо, говорила, что он набожный и верный своему долгу человек, который, взойдя на престол, непременно вернет все древние обряды. Он поднял восстание и с помощью своих воинов выгнал законного правителя из города. Ему помогали также воины с синими плюмажами, но не так активно. - А у старого правителя совсем не было сторонников? - спросил Ульфило. - Нет, были. Верными ему остались большинство из его собственного клана, а также воины с зелеными перьями, его личная охрана. Была жестокая война, бои шли по всей долине. Последняя решающая битва произошла у заколдованного перевала, по которому вы спустились в долину. - Царя убили? - спросил Конан. - Да. С ним бок о бок сражался его молодой сын, думали, что он тоже погиб, но тела так и не нашли. - Мы здесь видели воинов только с белыми или голубыми перьями. Куда делись остальные? - поинтересовался Спрингальд. - Бежали. А остатки... - Он опять с тревогой обернулся на эскорт. - А остатки живут сейчас в городе за озером? - закончил его мысль Конан. - Да. Этот город вовсе не так велик, как у озера, но у него высокие и крепкие стены. Он больше напоминает форт, какие стигийцы строят по берегам. Там живут мятежники, которые грабят наши амбары и режут скот, тем и питаются. - А что мой муж Марандос? - спросила Малия. - Скажи мне всю правду, царь Набо с ним тоже расправился? - Клянусь тебе, - ответил Кефи, - что никогда даже не слышал об этом человеке. Если бы он здесь появился, правитель конечно же обратился бы ко мне, чтобы я переводил его речь. Они охотились все утро и настреляли несколько маленьких упитанных газелей. В полдень Ульфило объявил привал, дичь разделали и обжарили на тлеющих углях. Они ели, запивая мясо вином из бурдюков, и обсуждали, что делать дальше. - Нам стоит поискать себе укрытие, - сказал Конан. - А форт на холмах самое подходящее для этого место. - На самом деле киммериец предпочел бы вообще убраться из этой долины, но он дал слово, что поможет найти Марандоса, и сдержит данное обещание, если только они сами не изменят своих намерений. - Да, - согласился Ульфило, - если Марандос перебрался через горы, он может быть только там. - И кроме того, - добавил Вульфред, - форт стоит именно в том месте не без причины. - О чем ты? - спросила Малия. - Сама подумай: город на берегу озера, это вполне понятно. Древние пифонцы, или кто бы там они ни были, построили его у воды, потому что во всей долине это самое подходящее для жизни место. В самом центре плодородной долины, сюда стекаются все ручьи, рядом озеро. Именно здесь должен жить и правитель народа, и для рынка землепашцев самое удобное место. Но для чего нужен форт на холмах? Форт надо строить на границе или на перевале, там, где могут подобраться враги. - Так для чего он? - озадаченно спросила Малия. - Это казна! - воскликнул Спрингальд с блеском в глазах. - Да, - подтвердил ванир. - Разве и в других землях так не делают? Правители любят, чтобы их ценности хранились недалеко, но в то же время и в безопасном месте, где их не смогут достать жадные придворные да ненадежные горожане. - Да, - сказал Конан, - это мудрая мысль. Королевские сокровища хранятся в хорошо укрепленном месте вблизи столицы, я видел такое не один раз - в Немедии, Коринфии, в Заморе, в Туране и еще много где. И часто в этих замках правители укрываются во время восстаний. - А здесь, видимо, произошло наоборот, - сказал Ульфило. - Если Марандос, пройдя перевал повстречался с повстанцами, он вполне мог пойти с ними. - Значит, он нашел и сокровища! - сказал Вульфред. Спрингальд повернулся к Кефи и заговорил с ним по-кушитски. - А раньше, пока там еще не было бунтовщиков, на холмах жили люди? - Нет, - переводчик покачал головой. - Место было заброшено, и там, наверное, с самых древних времен никто не жил. - Так я и думал, - сказал Спрингальд. - В течение веков много народов проходило по этой долине, и некоторые обосновались среди развалин у озера. Но форт на холме не понадобился никому. И многие тысячи лет со дня гибели последнего из пифонцев он стоял заброшенный. - Так сокровища еще могут быть невредимы! - радостно воскликнул Вульфред. - А если так, - сказал Спрингальд, - они, скорее всего, спрятаны где-нибудь в подвалах или склепах. Придется хорошенько поискать. - Это уже пустяки по сравнению с тем, что уже пройдено! - закричал Вульфред. - Какай оптимист! - язвительно заметила Малия. - Позволь напомнить, что нас "сопровождает" добрая дюжина охраны! Только взгляни на них! - Она кивнула в ту сторону, где на отдых расположились воины. Половина из них сидела у костра за обедом, остальные же стояли на страже, держа наготове копья. - А теперь посмотри на нас, - продолжаема она. У костра вместе с Кефи сидело пятеро. Четверо матросов, насытив желудки и утолив жажду вином, мирно похрапывали, греясь на солнышке. - Мои ребята - отличные воины, когда не спят, - сказал Вульфред. - А с такими отважными солдатами, как мы четверо, - он охватил широким жестом Конана и остальных, - думаю, мы без труда воздадим должное этим негодяям. Надо просто хорошо подготовиться и атаковать внезапно, когда они этого не ожидают. - Но у них посты по всей долине, - сказал Ульфило. - Уверен, что повсюду разослали гонцов и всем приказано за нами наблюдать. - Может, придется и отступать, - сказал ванир, не теряя, впрочем, прежней уверенности. - Но нас и такой поворот не устрашит. И не забывай о награде, что нас ожидает! - Когда, по-вашему, наилучший момент для нападения? - спросил Спрингальд. Ульфило задумался. - Ранним вечером, когда мы уже повернем к городу. А пока давайте постепенно двигаться в сторону холмов. Когда же мы повернем назад, они должны успокоиться и ослабить бдительность. Вот тогда-то и ударим. А в сумерках нам легче будет прокрасться к форту незамеченными. - Разумный план, - сказал Конан. - У них много копий, и щиты вон какие большие, но доспехов нет. Предупреди своих матросов, рыжая борода, что они должны оставить копья и взяться за мечи, чтобы подойти как можно ближе. Тогда преимущества будут на их стороне. - Хорошо, я скажу. А с ним как быть? - Он кивнул на Кефи. Переводчик не понимал их северного языка и давно уже клевал носом. - Он пойдет с нами, - сказал Спрингальд. - Чтобы общаться с повстанцами, нам понадобится переводчик. - Вы уверены, что ваш план сработает? - Малию одолевали сомнения. - Надо что-то предпринимать, и как можно скорее, - ответил Конан, - иначе все пойдем на корм этому рыбному богу. Остальные одобрительно закивали. - Решено. - Ульфило поставил последнюю точку. - Делаем как задумано. После отдыха они еще поохотились, не уделяя, впрочем, этому занятию большого внимания и поэтому упуская совсем легкую добычу. Они много разговаривали и смеялись, чтобы усыпить бдительность охраны и подготовиться к побегу. Вульфред, притворяясь, что раздосадован невезением в охоте, улучил момент и коротко изложил своим матросам план отчаянной попытки вырваться на свободу. Моряки на это только злобно усмехались. Открытый бой, даже в соотношении трое на одного, пугал их гораздо меньше, чем чудовище из озера. Лучи солнца уже коснулись верхушек гор, когда Ульфило подозвал переводчика. - Скажи им, что мы возвращаемся, - приказал он. Кефи передал его слова воинам, и они повернули в сторону города. Несколько минут шли не спеша, как будто устав от трудов дня. Спустившись в узкую лощину между холмами, где их не увидят жители ближайшей деревни, Ульфило крикнул: - Давай! В то же мгновение отряд развернулся, и в воздух взлетели короткие копья. Трое из охраны были уже мертвы. Нескольких ранило, у других тяжелыми древками были повреждены щиты. Капитан охраны что-то прокричал, и воины бросились в атаку. Конан, уклоняясь от длинного, тяжелого копья одного из воинов, успел все-таки отрубить ему руку. Повсюду слышались громкие удары мечей о щиты и неприятные, мясницкие звуки входящей в тело стали. Конан видел, как упал матрос с пронзенным горлом: он ударил воина саблей в живот и не смог потом освободить свое оружие. Неожиданность нападения компенсировала неравенство сил, но без щитов в таком близком бою им пришлось несладко. Надо было прыгать и уворачиваться, размахивать мечом не останавливаясь, чтобы только избежать удара. Вульфред своим огромным ванирским клинком разрубил одного от плеча до пояса, аквилонские мечи тоже наносили смертельные удары, но воины сражались яростно и отлично владели своим оружием. - Вдруг раздался крик Малии. Ей было сказано держаться в стороне. Киммериец, рискуя жизнью, бросил взгляд в ее сторону. Он увидел, что женщину окружили волосатые чудовища, а сзади к сражающимся подходят и другие их сородичи. - Бумбана! - закричал Конан, разрубая одного из воинов пополам. Его товарищи уже перебили почти всю охрану, но теперь на них наступали эти волосатые обезьяны. Киммериец ударил мечом одного, обезглавил другого, но тут он заметил, что трое из них напали на Спрингальда, а Ульфило и ванир, стоя друг к другу спиной, отбиваются от доброй дюжины. Больше у Конана не было времени наблюдать за остальными. Перед его взором мелькали скалящиеся морды, узловатые плечи и кривые руки, которые держали грозное оружие. Полулюди неповоротливы по сравнению с гибким киммерийцем, но они сильные и мощные. Он понял, что надо спасаться бегством. Но не успел Конан и подумать об этом, как ему на голову опустилась толстая дубинка, и он, уже ничего не видя, кроме вспышек резкого света, упал на траву. Потом дубинка ударила снова, и наступила тьма.